Сын Тишайшего 2

Два раза стрелы чиркнули по доспеху. Второе попадание оказалось ощутимым, заставив меня дёрнуться и пальнуть в молоко. Обе стрелы задели наплечники, и я сразу мысленно поблагодарил заботливого Савву. Дядька находился рядом, но не стрелял, а контролировал мой тыл. Мы пока обходились без убитых, но были раненые, в том числе лошади, которые жалобно ржали. Людей относили к телегам, которые подогнали, послушав мой совет. Там бойцов должны перевязать, а затем отвезти в лагерь. Не уверен, что тяжёлые выживут, так как у хирургов хватает работы. Ведь основную засаду штурмует более многочисленная орда.

Между тем на берег начали выскакивать первые кочевники, которых мы просто снесли дружным залпом. Многие враги проплывали мимо, толчея не позволяла им выбраться на берег. Далее берег такой крутой, значит, незваных гостей встретят другие русские отряды у следующего пляжа. Хорошего отдыха! На том свете, конечно!

— Отходим! — раздаётся новый приказ Дунина, — Бахмиотов? Подарки готовы?

Пока наш отряд отступал в укрытие, к берегу подбежали шесть бойцов, волоча три бочонка со вставленными фитилями. Поляк решил не вступать с татарами врукопашную, о чём сообщил нам во время перезарядки. Зато у нас есть несколько мин, представляющих собой бочонки с порохом, начинённые свинцом.

— Бросай первый! — звучит очередной приказ, — Укрыться!

Через несколько секунд раздался мощный взрыв, изрядно тряхнувший берег. Как бы нам не свалиться всем скопом в реку. Раздавшиеся следом крики боли и ужаса, пришлись по нраву русским воинам. Взмыленный и грязный народ встретил удачный взрыв радостными возгласами. Я же подъехал к Савве, внимательно осматривающему мои доспехи и коня. Вроде, кроме двух попаданий, ничего не было. И лошадка обошлась без ран.

— Раненых увезли? — спрашиваю дядьку, а за спиной раздаётся новая команда Дунина.

— Да, государь. Уже отбыли и телеги до пушкарей доберутся едва ли не раньше нас.

Это хорошо! Нельзя бросать своих, даже мёртвых по возможности нужно уносить с поля боя, дабы похоронить по-человечески.

— Осечка, мать её! Бросайте следующую! — снова раздались приказы Ивана.

На этот раз грохнуло так сильно, что некоторые кони встали на дыбы, и испуганно заржали. Кто-то упал на землю, другие громко выматерились. В общем, хаос в чистом виде. Зато новые вопли раненых басурман примирили народ с небольшим дискомфортом.

— Уходим! — звучит новая команда, и мы направляемся в сторону артиллеристов.

— Хорошо мы разозлили поганых! Почитай, половина орды уже бросилась вплавь. Думали нас числом задавить, — Дунин уже оказался рядом и делился впечатлениями.

Обычно Иван ведёт себя сдержанно. А сейчас просто сияет от счастья. Вот не любит человек степняков, и мало кто его осудит.

* * *

— Не успеваем! — командир начинает останавливаться, а следом весь отряд, — Людей князя настигают, надо помочь. Государь, отправляйся с рындами и пятёркой охраны к пушкарям. Мы сами…

— Ещё чего! Приказывай, полковник, пока время не упущено, — восклицаю посмурневшему поляку.

Тот долго не думал, и наш отряд быстро развернулся, устремившись в сторону людей Кольцова-Мосальского, которых настигал авангард татар. Нормальных проходов к засаде здесь мало. Поэтому русские воины были ограничены в манёвре, уводя басурман за собой по извилистому пути.

Конечно, нас заметили, но было слишком поздно. Для врага, конечно. Никогда не думал, что удар тяжёлой кавалерии настолько страшен. Наш отряд с грохотом вклинился в толпу степняков, попытавшихся перестроиться. Снова раздались крики боли умирающих людей и коней, а также звон клинков. Через пару минут рявкнул ружейный залп, вызвавший новую порцию визгов поганых. Позже я узнал, что не растерявшийся Кольцов-Мосальский сумел перестроить свой отряд, зашёл противнику во фланг и сделал несколько залпов из наличного огнестрела.

В этой сшибке я даже саблей махнуть не успел, настолько яростно воины врубились в толпу татар. Тут ещё подоспевший залп людей князя. Естественно, меня окружали со всех сторон рынды и охрана, но ведь это сражение. Всякое может произойти.

Тут раздался рык Дунины, с трудом удалось понять, что он приказывает атаковать новую группу басурман. Кто же против? Постепенно меня поглотил азарт битвы, и куда-то пропал даже намёк на инстинкт самосохранения.

Разобравшись с преследователями, мы врубились в следующие порядки неприятеля. А вот здесь пригодился год тренировок и прошлые навыки Феди, бывшего отличным наездником. Фехтованием молодой царь тоже не пренебрегал.

Вокруг пыль, гам, крики, ржание, одиночные выстрелы и вдруг передо мной появляется всадник, оскалившийся, будто хищник. Басурманин делает богатырский замах, а я машинально тычу его саблей в рожу. Получилось удачно, клинок прошёл насквозь, а обратным движением почти снёс голову, повисшую на левом плече татарина. Но мне не до рассматривания поверженных врагов. Далее я действовал как машина, без остановки работая саблей, войдя в смертельный ритм. Взмах. Удар. Взмах, обманное движение. Удар. Взмах, клинок врага со звоном отскакивает от наплечника. Не успеваю ударить в ответ, как находящийся справа Апраксин срубает басурманина.

Постепенно пришло понимание, что мы увязли в плотных рядах противника. Хотя сила с выучкой на нашей стороне, но и враг гораздо сильнее недавно уничтоженного отряда. Мелькнула мысль, что перед нами какие-то странные татары. Эти больше похожи на кавказцев или турок, да и вместо халатов с кожаными куртками, на них неплохие доспехи. Князь вроде говорил про черкесов? Только думать бою вредно, вот и меня чуть не достали. Снова помог рында, на этот раз успел Голицын.

Вдруг раздался новый залп, насколько я понял, князь пытался помешать противнику обстреливать нас из луков. Пару раз достало и меня. Один раз что-то чиркнуло по навершию шлема, едва не сбив его, отозвавшись болью в шее. Затем мне чуть не выбило левое плечо, и я в который раз поблагодарил Савву. Странно, но мне показалось, что удар пришёлся со спины или сбоку. Но впереди показался новый враг, и я откинул все мысли в сторону. Ещё и татарин смог меня удивить. Обменявшись ударами, сразу пришло понимание, что воин — хороший рубака, ещё и скакуном управляет мастерски. Бейся мы на дуэли, то Федю порубили на капусту. Только здесь жуткая свалка и личные навыки бойца нивелируются обстановкой. Ну и я не растерялся, быстро вытащил пистолет и разрядил его в скорчившее презрительную гримасу лицо. Какой эстет! Он чего, возомнил себя на рыцарском поединке? Убираю разряженный ствол, достаю второй и сшибаю басурманина, подобравшегося к беззащитному боку Гаврилова. Глава разведчиков ошалело посмотрел на меня, но я уже занялся следующим врагом.

Громко прозвучал горн, временно заглушившего шум битвы.

— Уходим! — рёв Дунина пронёсся над всем полем, — У кого заряжены пистоли десять шагов назад и разворачиваемся! Прикрываем раненных.

Подчиняюсь команде поляка, не знаю, как насчёт десяти шагов, всё-таки я верхом, но метров на двадцать мы отошли. Разворачиваюсь, и по команде мы даём залп в толпу татар. Мельком обращаю внимание на поляну, усеянную телами людей и лошадей. Кто-то ещё шевелится, иные издают крики боли, а один раненый конь безуспешно пытается встать, а издаваемые им звуки похожи на плачь ребёнка. Жутко!

— Назад! — приказ Ивана выводит меня из ступора, да и кто-то схватил меня за плечо, заорав, — Государь, надо уходить.

Оно и правильно. Из зарослей начали появляться всё новые толпы татар. Теперь уже нас могут просто перебить, задавив силой.

Далее я наблюдал за происходящим, будто со стороны. Вот отряд несётся в сторону засады. Хрипят измученные лошади, звенит амуниция, топот десятков копыт сливается в единый гул, а я пытаюсь нормально дышать, отхаркивая вездесущую пыль. Надо продержаться ещё немного и взобраться на небольшой пригорок, где окопалась наша артиллерия.