Сыновья Горгоны

Жестоко страдающий от морской болезни Росс облевал всю каюту и, валяясь на влажном от конденсата пробковом матраце, проклинал смертельно надоевший ему стальной гроб, а заодно и начальство, отправившее полковника в эту командировку. Но все когда-нибудь заканчивается.

На подходе к Ла-Маншу шторм стих и на смену ему пришла мертвая зыбь с дождем и плотным туманом. Это исключало обнаружение лодки с воздуха, и Лемке дал команду на всплытие. Усилив верхнюю вахту дополнительными наблюдателями, он решил следовать дальше в надводном положении и через двое суток без особых помех, лодка приблизилась к самой узкой и опасной точке пролива - Па-де Кале.

Здесь она вновь погрузилась и, следуя на тридцатиметровой глубине, беспрепятственно вошла в Северное море.

По этому поводу был организован праздничный обед и большая приборка: гросс-адмирал любил, чтобы его корабли возвращались из походов в надлежащем виде.

На подходе к Килю на базу была дана радиограмма, и наверх выслана швартовая команда, выстроенная на надстройке.

Подойдя к брандвахте, лодка обменялась со стоящим там сторожевым кораблем флажковым семафором, миновала разведенные катерами боновые заграждения и, войдя в гавань, направилась к отведенному для нее пирсу.

Там, блистая золотом нашивок и позументов, уже стояла небольшая группа встречающих, во главе с гросс-адмиралом, и сиял медью труб военный оркестр.

Как только лодка коснулась пирса и с нее подали швартовы, над заливом грянул гимн, взбудораживший сидевших на волнах чаек. А еще через минуту, облаченный в парадную форму Лемке, докладывал Деницу о результатах похода.

– Что ж, неплохо, Рудольф, - выслушав его, сказал адмирал и доброжелательно потрепал капитан-лейтенанта по плечу.
– Вы и ваша команда заслуживают наград, о чем я позабочусь. Рад видеть вас, полковник. Как добрались?
– пожал он руку стоящему чуть позади Лемке Россу.

– Все хорошо, господин адмирал, - с готовностью ответил тот.

После этого, поздравив выстроенную на пирсе команду лодки с благополучным возвращением, Дениц захватив с собой Лемке и Росса, отправился на автомобиле в штаб соединения. Там, в просторном кабинете с зашторенными окнами и портретом фюрера на стене, он подробно расспросил Лемке о походе и, задав ряд профессиональных вопросов, отпустил его.

 После этого, оставшись наедине с Россом, гросс-адмирал придвинул тому коробку сигар и попросил доложить о результатах командировки.

– Но только в части, касающейся кригсмарине, - заявил он. - Остальное доложите в Берлине Канарису. Мне ни к чему секреты абвера.

– Слушаюсь, - наклонил голову Росс и приступил к докладу. Он был обстоятельным и длился около часа.

– Итак, я поздравляю вас, с новым оружием кригсмарине, господин гросс-адмирал, сказал в завершение Росс.
– Уверен, фюрер оценит его по достоинству.

– Спасибо, полковник. Благодарю за столь лестный отзыв, - лаконично ответил Дениц.
– Я тоже в этом не сомневаюсь. Глюкенау, фон Майера и Магро я представлю к высшим наградам Рейха. Они того заслужили.

– Безусловно, господин адмирал. Когда мне представить письменный отчет о командировке?

– Завтра к полудню. А пока отдохните, и к 18 часам я жду вас в офицерском клубе. Там состоится традиционный банкет в честь возвращения Лемке.

После этого Дениц нажал встроенную в крышку стола кнопку, и на пороге кабинета возник подтянутый адъютант.

– Кнопф, - обратился к нему адмирал, - доставьте полковника на плавбазу, разместите в лучшем номере и обеспечьте всем необходимым. А вечером отвезете его в наш клуб.

– Слушаюсь! - вытянулся адъютант и пригласил Росса к выходу.

Вечером в фешенебельном офицерском клубе соединения, расположенном рядом с портом, собралось несколько десятков морских офицеров, приглашенных на банкет. Все были облачены в парадную форму и находились в приподнятом настроении. Украшенный нацистскими флагами и транспарантами банкетный зал был готов принять желанных гостей.

Весело переговариваясь и отпуская соленые шутки, подводники ждали гросс-адмирала. Он появился ровно в назначенное время и пригласил всех к столу.

Когда офицеры расселись по своим местам, Дениц встал и произнес тост в честь именинника. Затем последовал второй - за фюрера и сидящие на эстраде музыканты стали исполнять нацистский гимн.

 …Чеканен шаг в стальном порядке строя, Знамена реют в стиснутых руках. С врагом в жестоких схватках павшие герои, Незримо с нами в сомкнутых рядах!..

 дружно заорали вскочившие из-за столов моряки, выпучив глаза и багровея лицами.

Когда торжественная часть закончилась, и на эстраде появились встреченные бурными аплодисментами певички из местного варьете, Дениц, простившись с сидящими рядом Россом и Лемке, в сопровождении адъютанта удалился в штаб.

После этого веселье приняло неформальный характер: тосты чередовались один за другим, гости дымили сигаретами и выражали бурный восторг девицам на эстраде.

– Рудольф, - наклонился к осоловевшему Лемке Росс.
– А чем занимается сейчас ваша команда?

– Она развлекается в борделе, Гюнтер, - икнул капитан-лейтенант.
– Моим парням в штабе выдали билеты на его бесплатное посещение. Я, кстати, тоже сейчас туда отправлюсь. Желаете со мной?

– К сожалению не могу. Мне следует подготовить отчет для гросс-адмирала, - вздохнул Росс.

– Ну и черт с вами, - опрокинул в рот очередную рюмку Лемке. - Поеду с Торриани.

 Винченцо, - обратился он к грустно сидящему напротив итальянцу.
– Вы бывали в немецких борделях?

– Нет, - пьяно качнул тот головой.

– Ну, так поедемте со мной. Немного развлечемся.

Торриани согласился, и, выпив по рюмке, они направились к выходу.

Глава 8. Тегеран

Еще через сутки, простившись с Лемке и Торриани, на военно-транспортном самолете Росс вылетел в Берлин. При себе он имел небольшой чемодан с упакованным в него кураре. На аэродроме полковника встретили коллеги, и через час он находился в кабинете своего шефа Вильгельма Канариса.