Таких не берут в космонавты. Часть 3

— Нет, — повторил я.

Снова качнул головой.

Зосимова улыбнулась.

— Она осталась в Москве? — спросила Лена. — Как её зовут? Я никому не проболтаюсь.

В окне на первом этаже шумно закрыли форточку.

Сразу в двух окнах погасили свет.

— У неё удивительное имя, — ответил я. — Александра.

Зосимова на секунду задумалась и заявила:

— Хорошее имя. Старшего брата Ленина звали Александром.

Я усмехнулся, отсалютовал рукой.

Сказал:

— Спокойной ночи, Лена. Увидимся в школе.

— Спокойной ночи, Вася, — сказала Зосимова. — Я уверенна, что твоя Саша тебя дождётся.

* * *

За тонким слоем покрывших тёмное небо облаков виднелась луна. Сейчас она была лишь светлым пятном, как спрятанная за тюлевой шторой лампа. Звёзды я на небе не увидел: им не хватило яркости, чтобы просветить облака. Лёгкий ветерок поглаживал мне щёки и уши. Я шёл в направлении Иришкиного дома. Придерживал рукой висевшую у меня на плече гитару. Прислушивался к хрусту льдин, появившихся к вечеру на подмёрзших лужах.

Вспомнил вдруг слова, которыми меня проводила Зосимова. «Я уверенна, что твоя Саша тебя дождётся», — сказала Лена. Я почувствовал, что улыбнулся.

«Эмма, найди страницу моей жены в „Фейсбуке“. Прочти, что я там написал после Сашиной смерти».

«Господин Шульц, уточните, пожалуйста, запрос».

«Эмма, найди страницу Александры Шульц в социальной сети „Фейсбук“. Уточняю: Александра родилась в Москве седьмого января тысяча девятьсот пятьдесят первого года».

«Господин Шульц, страница не найдена. Но я нашла семнадцать страниц пользователей социальной сети „Фейсбук“, зарегистрированный под именем Александра Шульц…»

«Тысяча девятьсот пятьдесят первого года рождения среди них есть?»

«Совпадение с заданным параметром по году рождения пользователя не обнаружено».

«Тогда это не наши Саши, — сказал я. — Такие меня сейчас не интересуют».

Я свернул во двор Иришкиного дома.

Издали заметил, что в комнате моей двоюродной сестры не горел свет. Окно Иришкиной спальни выглядело безжизненным чёрным прямоугольником. Я поймал себя на том, что сейчас снова напевал: «…Опустела без тебя Земля…»

Вздохнул, качнул головой. Вспомнил, как много раз при помощи Эммы выводил на экран монитора страницу своей второй жены (лёжа в палате гейдельбергской клиники). Рассматривал на экране Сашины фотографии. Бесчисленное количество раз тогда я прочёл мною же оставленное на стене Сашиной страницы сообщение о том, что Александра Шульц скончалась «после долгой и продолжительной болезни».

«Эмма, найди мне информацию об Александре Витальевне Пиняевой, которая родилась в Москве седьмого января тысяча девятьсот пятьдесят первого года».

«Господин Шульц, найдено одна тысяча двести семь…»

«Посвящённая ей страница в Википедии есть?»

«Найдено…»

«Прочти ту, которая на русском языке», — скомандовал я.

«Александра Витальевна Пиняева (родилась седьмого января тысяча девятьсот пятьдесят первого года, Москва, СССР) — советский государственный и партийный деятель, Герой Социалистического Труда (тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый год), лауреат Государственной премии СССР (тысяча девятьсот восемьдесят первый год) и премии Ленинского комсомола (тысяча девятьсот семьдесят седьмой год), кавалер двух орденов Ленина, супруга… Родилась в Москве…»

«Эмма, стоп! — сказал я. — Погоди. Повтори. Я не услышал: чья она супруга?»

«Господин Шульц, данная информация отсутствует».

Я усмехнулся.

«Так я и подумал».

Покачал головой и добавил:

«Эмма, спасибо, что не разочаровала».

«Пожалуйста, мистер Шульц», — ответила виртуальная помощница.

* * *

Иришка вернулась домой, когда я уже помылся и улёгся в постель.

Я услышал, как скрипнула дверь, когда Лукина крадучись вошла в комнату.

На Иришкиной половине комнаты вспыхнул свет настольной лампы — я зажмурил глаза.

Лукина подошла к моей кровати.

— Вася, ты спишь? — спросила она.

— Сплю, — ответил я.

Иришка улыбнулась.

Она присела на кровать рядом с моим плечом и заявила:

— Вася, мне нужен твой совет.

Глава 19

На улице (за окном) в небе маячило прикрытое тонким слоем облаков светлое пятно луны. Оконное стекло в комнате чуть вздрагивало от порывов ветра. Я вздохнул, повернул голову. Посмотрел на Лукину. Обнаружил: Иришка уже сбросила с себя кофту, но ещё не сняла платье своей мамы (которое сидело на ней превосходно).

Свет настольной лампы горел у Иришки за спиной — он не освещал её лицо. Но я всё же рассмотрел большие чёрные зрачки в широко открытых глазах моей двоюродной сестры. Почувствовал, что от Лукиной пахло духами и табачным дымом (последствие прогулки в компании Генки Тюляева).

— Что стряслось? — спросил я. — Генка сделал тебе предложение?

Иришка кивнула.

— Да, Гена попросил, чтобы я вступила в школьный театральный кружок, — сообщила Лукина.

Она замолчала. Не сводила глаз с моего лица.

Я зевнул.

— Геннадий сказал, — продолжила Иришка, — что из меня получится хорошая актриса. Гена верит, что до восьмого марта я выучу роль Ульяны Громовой, которую раньше играла Светка Клубничкина. Он говорит, что роль Громовой буквально создана для меня. Геннадий попросил, чтобы я на следующем концерте заменила Клубничкину.

Иришка дёрнула плечами.

Она прикоснулась холодными кончиками пальцев к моей руке, сказала:

— Клубничкина всё равно скоро уйдёт в другую школу. Может, даже до восьмого марта. Будет несправедливо, если ребята из театрального кружка до конца учебного года больше не сыграют ни в одном спектакле. Так Генка считает. Я с ним согласна. Вася, или я не права? Ведь Клубничкина сама виновата, что так случилось. Разве не так?

Лукина накрыла мою руку холодной ладонью.

— Вася, — сказала она, — ты ведь сам мне рассказывал мне об этих… о системах Станиславского и Чехова. Я много о них думала. Честное слово. Решила, что в жизни обе эти системы тоже пригодятся. Ведь мы же часто притворяемся. Как актёры. Вот я и думаю: почему бы не опробовать эти системы в театре? Тем более что появилась такая возможность. Как считаешь?

Я сдержал зевок и процитировал Шекспира:

— Весь мир — театр, а люди в нём актёры.