Талисман

3

— Чушь собачья! — сказал Слоут.

— Я уверен в этом. Когда я был там, у меня раз или два было такое чувство, что я нахожусь на пороге чего-то еще — Долин Долин.

Да, думал Джек, все верно. Так и должно быть. Мечта Мечты, место еще красивее и волшебнее. А еще дальше есть Мечта Мечты Мечты, и дальше, и дальше, все прекраснее и прекраснее… Джек почувствовал, что хочет спать. Он так и заснул с этой мыслью и с маленьким черным автомобильчиком в руке на светлом теплом паркете.

Разговор, должно быть, продолжался. Джек, наверное, многое пропустил. Разговор накалялся и остывал, стихал и ожесточался всю вторую сторону пластинки. Морган Слоут сначала отстаивал — как он сжимал кулаки, как хмурил брови! — свой план, затем, видимо, притворился, что Фил уговорил его. Под конец разговора, который припомнился двенадцатилетнему Джеку Сойеру на полпути между Оутли, штат Нью-Йорк, и безымянной деревушкой в Долинах, Морган казался не только убежденным доводами Фила, но и благодарным ему за те уроки, которые тот ему преподнес. Первое, что услышал Джек, когда проснулся, был голос отца:

— Куда пропал Джек?

А потом донесся голос Моргана:

— Черт побери, я думаю, ты прав, Фил. Ты умеешь смотреть прямо в корень. У тебя талант в этом.

— Да куда же Джек запропастился? — повторил отец, и Джек зашевелился под диваном, окончательно проснувшись. Черная машинка стукнулась об пол.

— Ага! — протянул дядя Морган. — Маленькие ножки да длинные ушки! Попался!

— Что ты там делал, сынок? — спросил отец. Раздался шум отодвигаемых стульев. Собеседники встали.

— У-у-у! — протянул Джек и поднялся на ноги. Ноги затекли и не слушались его — он с трудом держался на них.

Отец рассмеялся. Красное, одутловатое лицо Моргана появилось над диваном. Джек зевнул и уперся ногами в стену. Вслед за Морганом появилось лицо отца. Отец улыбался.

— Пойдем домой, соня, — сказал отец.

Взглянув в лицо Моргана Слоута, Джек заметил на нем раздумье. Оно тут же покинуло его, будто змея соскользнула со скалы. Теперь он снова был похож на доброго дядю Моргана, который всегда дарит подарки на Рождество и на день рождения, на старого ласкового дядю Моргана, которого так легко было не заметить. Но на кого, на что он был похож до того? На человека-землетрясение, на человека, переступающего край пропасти, на что-то сплетенное в клубок и готовое взорваться…

— Как насчет мороженого по пути домой, Джек? — спросил дядя Морган. — Одобряешь такую мысль?

— Ага, — согласился Джек.

— Мы можем заглянуть в одно местечко тут поблизости, — сказал отец.

— Вот теперь мы действительно говорим о совместных действиях.

Это случилось, когда ему было шесть лет. И посреди невесомого полета между мирами все повторилось — отвратительный вкус жидкости Спиди снова оказался во рту, забрался в пазухи носа, и все, что произошло в этот знойный день шесть лет назад, память прокрутила, как кинофильм. Он увидел его, как только зелье проникло в его тело, и произошло это с такой бешеной скоростью, что за несколько долей секунды он прожил заново этот августовский вечер.

Затуманенные глаза дяди Моргана, и в глубине существа Джека — туманные вопросы, снова и снова требовавшие ответов:

Кто это сыграл?

Кто меняет, что меняет?

Кто сыграл на этих переменах, папа?

Кто

…убил Джерри Бледсо? Мерзкая багровая жижа хлынула изо рта Джека; он закашлялся, невольно отодвинулся назад — руки и ноги его запутались в высоких сухих травах. Джек приподнялся на руках и терпеливо, как мул, с открытым ртом стал ждать следующего приступа. Желудок его судорожно сжимался, и в промежутках между волнами вонючей жижи, горевшей в груди и в горле и выплескивающейся изо рта, он не успевал даже стонать. Розовые слюни повисли на его губах, и он вытирал их рукавом. Джерри Бледсо… Джерри, который умер, когда… Мальчик снова помотал головой и вытер губы рукавом. Джерри, который всегда писал свое имя на своей одежде — как служащий бензозаправки.

Наконец Джек обессиленно опустился на ковер дикой травы. Смутный звериный инстинкт заставил его забросать травой и землей грязно-розовую лужу блевотины. Другой рефлекс заставил его вытереть ладони о штаны. Наконец он огляделся.

Он стоял на коленях у края грязной тропинки в последних лучах вечернего солнца. Никаких Элроев поблизости не было. Собаки, сидящие в огромной, многоместной конуре, лаяли на него, высовывая сквозь решетку кончики носов. Неподалеку от конуры стояла другая деревянная постройка, и оттуда в сереющее небо несся шум, тоже немного похожий на собачий лай и вой. В этом шуме Джек безошибочно угадал гам пьяных мужчин — то же самое он несколько дней подряд слышал в заведении Апдайка. Бар — то есть пивная или постоялый двор, трактир, понял Джек; сейчас, когда его уже не мутило от колдовского зелья, он мог различить одуряющие запахи пива и солода. Нет, этим людям в трактире не стоило показываться на глаза.

На мгновение Джек представил, как бежит от всех этих собак, сорвавшихся со своих железных цепей, и поднялся на ноги.

Что творится сейчас в его мире? В центре Оутли? Небо нависло над головой, темнея. Джек тихо, на цыпочках отошел от трактира и побрел напрямик по густой высокой траве. Пройдя ярдов шестьдесят, он увидел свет множества свечей в окнах другого дома — второго из двух, стоявших здесь. Откуда-то справа пахло свинарником.

Джек прошел половину пути между трактиром и домом. Собак уже не было, и он медленно пошел по направлению к Западной дороге. Ночь была темна и безлунна…

Джерри Бледсо.

4

Вокруг были еще дома, но Джек не видел их, пока не подходил вплотную. Здесь, в Долинах, если не считать шумных пьяниц, оставленных далеко позади, люди ложились спать вместе с солнцем. Ни одна свеча не светилась в маленьких квадратных окошках. Дома, тоже темные и квадратные, по обеим сторонам Западной дороги стояли в странном отдалении — это напоминало ему неправильные картинки в детском журнале, но Джек никак не мог понять, что именно. Ничто не разваливалось, ничто не горело, все вроде бы стояло на своих местах. Большинство домов венчали толстые мохнатые крыши, похожие на стога сена, подстриженные под ежик. Джек решил, что это тростник. Он слышал о нем раньше, но никогда не видел. Морган, внезапно подумал он и представил себе их обоих, длинноволосого человека в высоких сапогах и потного работягу, партнера отца Моргана Слоута, с пиратской прической, прихрамывающего на одну ногу. Но Морган — здешний Морган — не выглядел лишним на этой картинке.

Джек как раз проходил мимо маленького, приземистого одноэтажного домика, похожего на увеличенную кроличью нору, со странным украшением в виде черного деревянного косого креста. Пушистая крыша покрывала и это строение. Если бы он уходил из Оутли — вернее, убегал бы от Оутли, если говорить правду, — то что бы он увидел в темноте дома? Равномерное мерцание телевизионного экрана. Но в Долинах не могло быть никаких телевизоров, и отсутствие этого голубого мерцания не удивило. Было еще что-то, что-то более важное в каждом доме, приткнувшемся к дороге, отсутствие чего создавало дыру в привычном пейзаже. Можно заметить дыру, даже не зная, что должно быть на ее месте?

Телевидение, телевизоры… Джек миновал маленький, увенчанный косым крестом домик и увидел за ним еще одно такое же жилище гнома, почти наступающее на край дороги. Крыша этого домика была выложена из самана, и Джек улыбнулся: эта карликовая деревня напомнила ему Хоббитанию. Хоббит-кабельщик приходит сюда и спрашивает хозяйку норы?.. конуры?.. ну, в общем, предлагает: «Мадам, мы подключим ваш дом к кабелю, и за небольшую ежемесячную плату вы сможете смотреть пятнадцать новых каналов, вы получите «Полуночный экран», все спортивные программы и о погоде…»