Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав

— Может быть... — Райм помолчал. — Стойте, стойте! Мэл, алюминий. Третий пакетик слева. Помести под микроскоп.

Купер подсоединил видеошнур микроскопа к компьютеру Райма. Райм теперь мог видеть то, что видел Купер. Последний принялся закреплять образцы на предметных стеклах и вставлять их в микроскоп.

Минуту спустя Райм распорядился:

— Курсор вниз. Двойной щелчок. — Изображение на экране компьютера увеличилось. — Надо же, смотри. Обшивку самолета вогнало внутрь.

— Внутрь? — спросила Закс. — Значит, бомба была прикреплена снаружи?

— Да, похоже на то. Что скажешь, Мэл?

— Ты прав. Головки заклепок прогнуты вовнутрь. Определенно, бомба была снаружи. Чем и объясняется вот это.

Купер прогонял под линзой кусочки металла со сноровкой ковбоя, считающего коров.

— Фрагменты черного металла. Магниты к алюминиевой обшивке не притягиваются, но под ней была сталь. У меня обнаружились кусочки эпоксидной смолы. Он снаружи удерживал бомбу магнитами, пока клей не схватился.

— Надежда на отпечатки есть? Только честно, Мэл.

Купер ответил скептической усмешкой. Тем не менее он сканировал фрагменты световым щупом. Кроме следов взрыва, ничего не было.

— Я хочу понюхать, — заявил Райм. — Понятно, что это бризант. Мне нужно знать, какой именно.

Закс поднесла мешок к коляске и открыла. Райм вдохнул.

— Гексоген, — произнес он.

— Как ты думаешь, С-3 или С-4? — спросил Купер.

— Нет, не С-3, — сказал Райм, снова понюхав взрывчатку с таким видом, словно это было выдержанное бордо. — Запах не сладкий. И непонятно... Еще какой-то другой запах. Газани-ка, Мэл.

Купер пропустил пробу через газохроматограф. Прибор мог анализировать пробы массой до миллионной доли грамма и, определив их состав, отыскивал в базе данных фабричную марку вещества.

Купер внимательно просмотрел результаты:

— Твоя правда, Линкольн. Здесь гексоген, тротил. Еще нефть. А еще — что странно — крахмал.

— Крахмал! — воскликнул Райм. — Именно то, что я унюхал, — бобовая мука.

Купер рассмеялся: такие же слова появились на экране компьютера.

— Как ты узнал?

— Это боевой динамит. Такой не часто встречается.

— Боевой, вот как? — заметил Селлитто. — Ниточка тянется к Хансену.

Купер закреплял образцы на предметном столике микроскопа, и изображение одновременно появлялось на экране компьютера Райма. Частицы волокна, проволоки, обломков, пыли. И фрагменты парафинированной бумаги, которой была обернута взрывчатка. Волокна от детонирующего шнура. Кусочек угля от батарейки.

— Таймер, — сказал Райм. — Хочу посмотреть на таймер.

Купер поднял пластиковый пакетик. Внутри находилось безжизненное холодное сердце бомбы в почти идеальной сохранности. Ага, твой первый просчет, подумал Райм, мысленно обращаясь к Танцору. Обычно взрывчатку закладывают вокруг детонатора, чтобы уничтожить следы. Танцор же установил таймер за толстым выступом металлического корпуса бомбы. Выступ и защитил его от разрушительного воздействия взрыва.

— Проверить по фэбээровской базе, — велел Райм.

ФБР обладает самой полной в мире базой данных по взрывчатым устройствам. Купер ввел модель таймера и название изготовителя. Его модем ответил потрескиванием и свистом. Через несколько минут пришли результаты.

— Неутешительно, — сказал Купер, скривившись. — Бомба не отвечает ни одному конкретному профилю.

Изготавливая бомбу, почти все действуют по одной и той же схеме — изучают технологию и буквально ей следуют. Учитывая характер продукции, с ней предпочитают лишний раз не экспериментировать. Если бы остатки бомбы Танцора соответствовали, скажем, бомбе, взорванной во Флориде или Калифорнии, тогда появилась бы возможность собрать дополнительные улики. Бомба Танцора на Уолл-стрит была другой, но тогда и цель была иная. Если Райм что и знал о Танцоре Смерти, так лишь то, что Танцор приспосабливал свои устройства к каждому конкретному заданию.

— Совсем плохо? — спросил Райм.

— Таймер.

Райм вздохнул. Он понял Купера.

— Сколько миллиардов штук в год производят?

— «Дайвана корпорейшн» из Сеула в прошлом году продала сто сорок две тысячи. Без заводских номеров, так что неизвестно, куда они были отправлены.

— Здорово. Просто здорово.

— Кстати, о бомбе, — сказал Делрей. — С кем же это наш мальчик должен был пообщаться, чтобы такую соорудить?

Райм покачал головой:

— Кроме взрывчатки и шнура для детонатора, всем остальным Танцор мог разжиться в любом магазине радиотоваров.

Но зачем было крепить взрывчатку снаружи? — размышлял он вслух. — Перси сказала, что там всегда кто-то работает. И почему Эд Карни или второй пилот не заметили ее во время обхода?

— Потому, — вдруг подала голос Закс, — что Танцор не мог пронести бомбу на борт, пока не выяснил, кто летит.

Райм развернул кресло к ней:

— Вот именно! Он наблюдал. Он прилепил ее после того, как Карни поднялся на борт. Тебе, Закс, нужно установить, куда именно прилепил. Давай-ка отправляйся в ангар.

— В моем распоряжении всего час. Теперь даже меньше.

— Еще одно, — сказал Райм. — Танцор несколько отличается от всех тех, с кем ты когда-либо имела дело. — Как бы ей это получше объяснить? — С ним... с ним нельзя верить собственным глазам.

Она подняла брови, что означало: выражайся яснее.

— Если увидишь, что кто-то сделал шаг в твою сторону, стреляй первой... кто бы это ни был.

— Что? — рассмеялась она.

— Сначала думай о себе, а потом уже о месте преступления.

— Я всего лишь гражданское лицо, — ответила она уже от двери. — Он не станет со мной возиться.

— Амелия, послушай...

Но Райм услышал лишь эхо ее шагов в мраморном холле.

Город остался позади. В фургоне Отдела криминалистики Амелия Закс мчалась по туннелю, образованному ветвями деревьев, за которыми с одной стороны — утесы, а с другой — не очень крутой обрыв. Пыльная зелень и повсюду желтые созвездия форзиции.

Она размышляла о бомбах и о Перси Клэй. И о Линкольне Райме. Сегодня он был не таким, как всегда. Вот только каким? Они работали вместе уже целый год, и работать с ним ей очень нравилось. Его блистательный ум ободрял ее, устрашал и даже — в чем она ни разу никому не призналась — возбуждал сексуально.

Отсюда вовсе не следовало, что она вполне его понимала. Линкольн Райм не позволял заглядывать в свои карты. Что было такого особенного в Танцоре Смерти, кроме глупого прозвища и того, что он казался много умнее рядового наемного убийцы? А всего за час управиться с осмотром ангара? Со стороны Райма это было большой любезностью в отношении Перси. На него не похоже. Посчитай Райм необходимым, он бы держал место преступления опечатанным много дней кряду.

Амелии Закс не нравились эти назойливые вопросы.