Танцующие с тенью

Я способен охнуть от неожиданной боли в отношениях, как рабочих, так и личных, и во взаимодействии с другими людьми. Я принимаю меры, чтобы изменить то, что можно изменить, и двигаться дальше, если ситуация не меняется к лучшему. Я делаю это без жалости к себе и без потребности кого-либо обвинять.

Я противостою унаследованным или глубоко укоренившимся руководящим принципам своей психики, а не смиряюсь с ними. Например, заметив, что я перешел в режим дефицита (то есть жадничаю из страха, что если буду щедрым, то обделю себя), я признаю это и веду себя так, будто уверен, что у меня всего в изобилии.

Я реагирую на внутренний призыв найти свое призвание и реализовать личный потенциал. Я принимаю жизненные решения, освобождающие место для новых возможностей.

У меня есть цели, и я делаю все, что в моих силах, для их достижения. Я с энтузиазмом занимаюсь чем-то значимым; это для меня источник счастья.

Столкнувшись со страданиями в мире, я не виню ни Бога, ни людей, а просто спрашиваю, что я могу с этим сделать. Я реагирую на боль других людей тем, что планирую конкретную помощь, пусть даже минимальную. Удовлетворять потребности с помощью доступных тебе ресурсов — значит зажечь хотя бы одну свечу вместо того, чтобы проклинать тьму. Т. С. Элиот пишет: «На берегу я сидел и удил, пустыня за моею спиною, наведу ли порядок я в землях моих?»^[21]

Я непоколебимо ощущаю себя человеком твердых убеждений, оставаясь при этом гибким. Я способен стать иным, отказаться от устаревших убеждений и внести в свой образ жизни изменения в соответствии с постоянно меняющимися требованиями моего мира. Я вижу кризис личности как возможность для просветления!

Я способен откладывать немедленное или эгоистичное удовлетворение ради достижения долгосрочных целей и с учетом потребностей других людей.

Я осторожно и с признательностью ступаю по земле с чувством, которое святой Бонавентура называл «учтивостью к естественным вещам».

Я учусь на собственных реакциях. Слезы при просмотре кинофильма побуждают меня присмотреться к моим личным горестям. Симпатия и отвращение заставляют меня посмотреть на свою тень. Притягательные для меня воспоминания и образ приглашают остаться с ними и последовать за ними в собственные, еще не открытые пространства.

Я живу в соответствии со своими глубочайшими потребностями, ценностями и желаниями, но все больше и больше люблю других людей.

Я преисполнен духовного самоуважения, ибо почитаю божественную жизнь внутри меня и во всех поступках руководствуюсь любовью, мудростью и силой исцеления.

Внутренняя целостность психики предъявляет нам свои, еще не выполненные требования. Эмма Юнг^[22]

Глава 4. Остальная часть меня, которую никому не видно

Жертва есть безграничная решимость, не ограничиваемая более ни в каком направлении, не упустить свой чистейший внутренний шанс. Райнер Мария Рильке

СВЕТ, КОТОРЫЙ ЖДЕТ, ЧТОБЫ ЗАСИЯТЬ: НАША ПОЗИТИВНАЯ ТЕНЬ

Личная позитивная тень — это жизненный потенциал, который в нас есть, но пока не активирован. Это наша истина в ожидании. Полный потенциал сродни семечку растения, в котором ждет нужных условий весь цветок целиком. Наша позитивная тень, как и наша психика, имеет двойственный характер, личный и коллективный. В первом случае это еще не реализованный идеал нашего эго. Это свет, который мы прячем, порой весьма и весьма надежно. В него входят все неоткрытые резервы наших талантов и даров. В архетипическом смысле это безусловная любовь, вечная мудрость и сила исцелять себя и других; атрибуты высшей Самости, наша буддистская природа. Хранить верность этой наиболее богоподобной части себя — форма веры. Позитивная тень призывает нас верить в собственные способности. Наследие, которое мы оставляем миру, необязательно должно иметь форму книги, картины или какого-то заметного места в истории. Это могут быть та или иная добродетель, любовь, меняющая мир к лучшему, честно прожитая жизнь. Каждый, кто отдает миру дары, которыми одарен сам, сколь бы скромными они ни были, не менее успешен, чем Джонас Солк^[23] или Авраам Линкольн.

С психологической точки зрения позитивная тень есть наше здоровое эго, в плане духовном это наша Самость. Надо сказать, что мы можем упорно отрицать или игнорировать как положительные личные таланты и добродетели нашего здорового эго, так и потрясающие, поистине космические силы Самости. Мы готовы верить, что все в нас неполноценно и неправильно. Дело в том, что та часть нас, которая могла бы представить иную, более радужную картину, надежно убаюкана этим привычным саморазрушительным убеждением и крепко спит. Мы пассивны и боязливы. Но будьте уверены: в каждом таится активное мужество, только и ожидающее, когда про него вспомнят. То, что мы отыгрываем экзистенциально, на самом деле подкрепляется непрожитым эссенциальным, сущностным потенциалом к противоположному. А еще в нашем позитивном потенциале содержатся двойники каждого негативного атрибута. Например, внутри страха находится его полезный двойник — осторожность и здоровая уязвимость.

Святой Ириней говорил: «Жизнь в человеке — это слава Божия». Позитивная личная тень вмещает в себя более высокое качество жизни, нежели мы когда-либо себе представляли. И этот потенциал просто мечтает раскрыться и предъявить себя миру. Главный способ это сделать заключается в проецировании себя на других в форме восхищения либо зависти. В нашем представлении определенные черты или качества присущи другим людям, только если они являются зеркальным отражением того, что есть и в нас. Сильное благоговение или активная зависть четко указывают: на картинке, на которую мы сейчас смотрим, изображены мы сами. Сильная реакция — это результат возбуждения нашей психики по поводу того, что мы смотрим на ее давно скрываемого близнеца. Все наше естество объединяется с безграничным желанием психики стать акушеркой нашей целостности.

Понятие «позитивная тень» относится к качествам и чертам, а не к каким-то конкретным навыкам. Например, мы можем восхищаться чьими-то достижениями в спорте или музыке или завидовать им. Теневые проекции касаются не врожденных или практикуемых талантов других людей, а, скажем, уверенной или вызывающей восхищение манеры, в которой они проявляют свои таланты. Когда мы очень высоко оцениваем выдающийся результат чьих-то усилий, наша позитивная тень может соединиться, накрепко сцепиться с ним. Тогда он оказывается внутри нас, и благодаря этому мы можем вложить энергию в собственные уникальные таланты и развить их до того же уровня успеха. Хотя у нас необязательно есть конкретный талант, с которым родился тот, другой человек.

Каждый из нас рождается с талантами и способностями, идеально соответствующими нашим целям на этой планете. И наш физический облик под стать этим нашим талантам. Например, мое тело ботаника наверняка не слишком похоже на ваше тело атлета. Уровень интеллекта тоже соответствует природным наклонностям человека. Мы испытываем блаженство и выполняем свое жизненное предназначение, как только все это объединяется, когда мы находим свои дары и живем в соответствии с ними. Безусловно, требуется смирение, чтобы принять ограниченность своих талантов по сравнению с теми людьми, которые нас восхищают. Дано ли нам научиться жить, не сравнивая себя с другими?

В то же время мы можем гордиться своими уникальными дарами и высоко ценить их, ибо именно они делают нас такими, какие мы есть. Мы благодарны за них, но при этом четко понимаем, что мы должны приложить усилия, чтобы их использовать. «Как Господь может делать скрипки Страдивари без Антонио?» — спрашивает Антонио Страдивари в стихотворении Роберта Браунинга. Наш потенциал активируется двояко: раскрытием того, что даровано нам благодатью, а также работой и практикой, нацеленными на то, чтобы запустить дар, вдохнуть в него жизнь. Все, в чем есть потенциал, изначально стремится открыться, как, без сомнений, стремится цыпленок в яйце. Чтобы расклевать скорлупу и вылезти на свет божий, ему придется приложить усилия. Чтобы клюв был достаточно сильным и пробил эту скорлупу, требуется благодать природы. И то и другое совершенно необходимо, и оба элемента должны появиться одновременно.