Танец Опиума

— Сакура! Нет! — сорвал свой голос Саске, протянув руку к своей возлюбленной. Мысль, что он опоздал, заставила организм в удвоенной дозе выделить адреналин в кровь.

Девушка даже среагировать не успела. Она только оторвалась от Шисуи и взглянула в его леденящие душу глаза. Его лицо было забрызгано чужой кровью, а в руках красовался пистолет. Парень был равнодушен и холоден, и в нём Харуно не узнавала прежнего милого и дружелюбного Шисуи, которого она некогда с таким сожалением провожала в последний путь…

— Прости, — шепнул молоденький брюнет и схватил её за горло, поднимая дурнушку над землёй и приставляя к её лбу пистолет.

========== Глава XXIV. Часть 4. ==========

Сакура ничего не поняла, и мысли вразнобой летали в её светлой головушке. Ни одно чувство не завладело её телом: ни страх, ни горечь, ни скорбь. Сердце даже не дрогнуло. Оно просто не могло дрогнуть, расшевеленное внезапным предательством. До Харуно так и не дошёл смысл произошедшего. Слишком сильна была вера в Шисуи, привязанность и уверенность дурнушки в брюнете, до боли сжимавшем её горло. Её надежда шептала ей на ухо, что раз этот человек пошёл на тот или иной шаг, то он, несомненно, правильный. Будь то даже её убийство — милый юноша никогда не причинит испанке боль без благих намерений. Потому Харуно даже не сопротивлялась.

— Прошу! Шисуи! — вскрикнул Саске, мчавшийся к нему с протянутой рукой.

Пистолет Шисуи в корне изменил своё направление и намерения. Младший из брюнетов наставил оружие на Саске и злобным гортанным рыком приказал:

— Замри, — это прозвучало угрозой, мол, либо ты останавливаешься, либо один из вас умирает вслед за задорным блондином. — Брось.

Саске покорно застыл на месте и отбросил в сторону пистолет. Но младший Учиха не опускал рук, как будто бы пытаясь успокоить своего двоюродного братца, доказать ему, что тот безоружен и явился с благими намерениями. Лицо Саске побледнело так сильно, словно бы из него выкачали всю имеющуюся кровь. Его тёмные глаза бешено метались от Шисуи к Сакуре, которая уже задыхалась и билась в руках убийцы как пташка.

— Вот она — слабость во всей своей красе, — надменно прошептал Шисуи, с отвращением замечая на лице двоюродного брата болезненную привязанность к без двух минут покойнице.

— Не убивай, — потеряв гордость, умоляюще шепнул Саске. Вечно горделивые глаза вдруг обратились в глаза испуганного мальчишки. Шисуи зло плюнул, с презрением обратив внимание на жалкое подобие того человека, которого он некогда знал и боготворил.

Разве прежний Саске Учиха хоть когда-нибудь был готов преклонить колени за женщину? Разве тот высокомерный подонок позволил когда-нибудь взглянуть на него, как на букашку? О, нет! Шисуи помнил совершенно неуравновешенного капризного ребёнка, вечно живущего в пьянках, гулянках и безрассудстве — морального урода, который пользовался людьми, а затем выкидывал их, как ненужный мусор, убивал и даже носом не вёл.

Сакура судорожно хватала ртом воздух, как рыба на суше, и теперь уже начала брыкаться. Инстинкт самосохранение самостоятельно управлял этой хрупкой девушкой. Её тонкие искалеченные ноги пинали высокого брюнета по плечам, прессу, груди. А тот не шевелился, как будто бы ему было глубоко наплевать на блоху в своей твёрдой руке.

— Убей меня, если хочешь! Но не её! Она ни в чём не виновата! — сорвался Саске.

— Прекрати, — холодно плюнул Шисуи. Брюнет не отпустил дурнушку с миром, как это случалось в самых безнадёжных мечтах Саске. Двоюродный братец поставил Сакуру перед собой, на колени, и приставил дуло пистолета к самому виску жертвы. Харуно, ни жива ни мертва, стеклянными, непонимающими глазами уставилась на своего возлюбленного. От этого взгляда у Саске крышу сносило и сердце в пятки уходило.

— Шисуи, братец… — снова начал было Саске, однако Шисуи прервал его громким рыком:

— Хватит! Посмотри на себя! Ты жалок!

Саске вздрогнул.

— Во что эта девчонка превратила тебя? Где та неугомонность? Где та несдержанная мразь, которую я уважал? — Шисуи презрительно морщился. — Я не узнаю тебя, Саске…

Младший Учиха, казалось, совсем не понимал, о чём, собственно, идёт речь. Он ожидал услышать самый изощрённый бред из уст своего братца-психопата, но только не ругань. Шисуи отчитывал Саске, как будто бы тот был пятилетним ребёнком, измазавшим новую дверь краской. И чёрные глаза горели осуждением и укором.

Саске покачал головой, подбирая верные слова, но ему в голову ничего не приходило. Сакура, висящая на волосок от гибели, в руках безумца, сводила его с ума. Брюнет готов был сам встать под пулю, на место милой дурнушки, лишь бы спасти её. Если уж умирать, то с осознанием того, что розоволосая официантка будет жить дальше.

— Шисуи, не глупи, — раздался громкий спокойный голос откуда-то с балкона.

Итачи пришёл на помощь своему брату как нельзя вовремя, ибо на уме Шисуи из стороны в сторону металась мысль спустить курок. Завидев лицо старшего Учихи, он на секунду-другую растерялся, и решительная жестокость в его глазах затрепетала, как пламя свечи на ветру. Его словно бы током ударило, ведь, как ни крути, Итачи всегда был его наставником, чьего слова парень прислушивался в любых ситуациях.

Здесь сработало что-то вроде назойливой привычки слушать советы своего брата, а потому рука Шисуи дрогнула. Итачи смотрел на него как будто бы поверх, совсем не страшась его. Его апатичный взгляд был полон неприкрытого равнодушия, и волна исходящего от него холодка пробирала Шисуи до самых костей. Последний не мог оторвать глаз от наследника Учих, который, казалось, совсем не волновался и не переживал. Облокотившись о шаткие перила, он почти не шевелился. Его холодный взор не скользнул по едва живой дурнушке и не посочувствовал скорой потери дорогого человека.

Завидев замешательство в глазах своего чокнутого двоюродного братца, Саске решил воспользоваться моментом. Он сорвался с места и рванул, что было мочи, к Шисуи и его заложнице. В глазах последней пронеслась тень ужаса, ведь она всем телом почувствовала, как напрягся её мучитель. Рука дальнего родственника дернулась, снова изменив своё положение, и палец спустил курок. А ведь Шисуи даже головы не повернул, полагаясь исключительно на свои снайперские данные…

Пуля вырвалась из своего заточения, и Сакура в следующее мгновение стала свидетельницей падения своего возлюбленного. Он упал в тень колоны и больше не шевельнулся. Зал заполнился пронзительным криком дурнушки.

Звуковая волна проехалась по ушам не только Шисуи и Итачи, но и оглушила саму девушку. Из глаз брызнули слёзы, и Харуно принялась вырываться из цепких рук убийцы.

Сакура рвалась к неподвижному телу своего возлюбленного, отказываясь верить в его смерть. Жалобные вопли и крики не смолкали, пока Шисуи пожирал взглядом равнодушного Итачи. Двоюродный братец был уверен, что тот не выдержит накала атмосферы и сорвётся: совершит ошибку, бросившись к погибшему щенку, коего он таскал в зубах всю свою осознанную жизнь.

Однако отдача и послевкусие очередного убийства постигло одну лишь Сакуру, пташкой бившейся в руках недруга. Последний без труда удерживал строптивую, не намереваясь в ближайшие десять минут убивать её. Ну, уж нет! Сначала Шисуи сполна наговорится со своим братцем и только потом причинит ему боль. Хотя, учитывая его реакцию на всё происходящее, навряд ли смерть дурнушки тронет его заледеневшее сердце.

— Извини, я специально, — пожал плечами Шисуи, прожигая взглядом Итачи.

— Пустяки, — устало вздохнул тот, как будто бы убийство его брата и вправду было таковым. — Можешь ответить на один вопрос?