Тавриз туманный

Мешади-Кязим-ага, расхрабрившийся после того, как узнал, что мы располагаем большими силами, подошел к ней и стал гладить ее по голове.

– Ну, чего ты боишься, Нина-ханум? Пока Мешади-Кязим жив, тебе нечего опасаться. Если хоть один волос упадет с твоей головы, я переверну вверх дном весь Тавриз.

Эти слова рассмешили всех. Первая раскатисто засмеялась жена Мешади-Кязим-аги, за ней его невестки и Нина. Невероятная трусость и паникерство старика были всем хорошо известны.

Выйдя из оцепенения, Нина снова начала обвинять меня.

– Сотни раз я говорила тебе: давай уедем. Но ты слушать меня не хотел. Ну, скажи, что удерживает нас здесь, что связывает с этим бурлящим котлом? Неужели всю жизнь мы должны провести в Тавризе? Если ты враг социальной несправедливости, поборник прав человеческих, ты мог и в России примкнуть к борцам против царского самодержавия. Разве не так?

Мешади-Кязим-ага, всегда боявшийся семейных ссор, попытался переменить тему разговора.

– Аскеров, ворвавшихся к нам, я сам хотел поймать, чтобы расправиться с ними, но молодец Гасан-ага, опередил меня! Жаль, что я не успел.

Женщины снова разразились хохотом. А Гасан-ага, улыбаясь, повернулся к Мешади-Кязиму.

– Я сразу разгадал ваш план. Ваши трясущиеся руки показывали, какое огромное чувство гнева бушует в вас. Но что я мог поделать! Я тоже горел желанием наказать их за самоуправство. Вы уж меня извините, что я лишил вас такого удовольствия.

Слова Гасан-аги вызвали всеобщий смех. Его сестры и их мужья тоже развеселились. Даже лицо Нины прояснилось. Заметив, что она успокаивается, я подошел к ней:

– Мой неустрашимый друг! Ты прекрасно знаешь, что у нас совсем другие условия борьбы, чем в России. Русская революция 1905 года явилась толчком для подъема освободительного движения на всем Востоке. Мы должны без устали бороться за его расширение, должны поднимать массы против угнетателей и эксплуататоров. Необходимо освободить народы Востока, уничтожить косность, суеверие - лютых врагов наших народных масс. Подумай, имеем ли мы право отказаться от исполнения своего священного долга? Честно ли, не довершив начатое, уехать отсюда?

Нина задумалась, потом подняла на меня свои ясные глаза.

– Ты, конечно, прав, но мне очень тяжело, я так беспокоюсь за тебя!

ПЕРЕПИСКА С ХЕЛМИ-БЕКОМ

В громадной столовой женщины накрывали стол на пятьдесят человек. В это время послышался стук в дверь. Тутунчи-оглы, возвратившийся в город после прихода турецкого отряда, пошел открыть. Через минуту он вернулся.

– Там пришли офицер и четыре аскера с письмом от Хелми-бека. Он говорит, что ему приказано отдать письмо лично вам.

Я велел впустить его. Аскеры остались во дворе. Офицер, войдя, по военному отдал честь и протянул мне письмо.

– Его превосходительство приказал вручить вам это письмо, - и, пристукнув каблуками, вышел.

В письме повторялось все, о чем говорил мне раньше Мирза-ага Биллури. Не было сомнения, что он сам продиктовал его Хелми-беку.

"Уважаемый Абульгасан-бек!

По воле халифа вселенной и под его покровительством, а также при помощи нашей святой и чистой веры мы, располагая горсточкой прославленных бойцов, победили гигантскую силу Москова*. Однако аскеров наших, готовых пожертвовать собой ради спасения ислама, тавризские мусульмане встретили очень холодно. К сожалению, были даже такие случаи, когда их избивали, оскорбляли. При мобилизации транспорта для нужд армии халифа, четверо наших бойцов были разоружены. Как мне стало известно, Вы лично принимали участие в этом преступлении и оскорбили посланного к вам для выполнения этого поручика Кадри-бека.

______________ * Турки Россию называют Москов.

Мы приняли решение предать участников этого преступления военно-полевому суду армии халифа.

Предлагаю вам всех виновных арестовать и передать в распоряжение суда. Все вооруженные провокационные силы, находящиеся в Вашем распоряжении, приказываю немедленно разоружить и оружие сдать нашему представителю. Даю Вам срок 24 часа.

В случае невыполнения этого приказа к указанному времени, мы будем расценивать Ваши действия как направленные против армии халифа, и передадим Ваше дело в военно-полевой суд, который несомненно вынесет вам смертный приговор"

Нина просила меня прочесть письмо, но я лишь вкратце пересказал его и добавил:

– Это пустые угрозы, у них нет сил, чтобы осуществить их. Хелми-бек верит обещаниям Гаджи-Мирза-аги Биллури и надеется, что со дня на день азербайджанские ханы со своими всадниками присоединятся к его неорганизованным и недисциплинированным частям. Но я твердо знаю, что этому не бывать.

Мы сели за стол. Все были немного встревожены и вполголоса разговаривали о своих делах, последних событиях. Обед закончился быстро. Подали чай, после которого я предложил:

– Теперь идите отдыхать, а я займусь ответом Хелми-беку.

Раньше всех поднялись из-за стола Нина и Тахмина-ханум. Меджид побежал за ними. Я отправился в свой кабинет, сел к столу и задумался над бесконечными угрозами Хелми-бека. Что ответить ему? Прежде всего необходимо дать ему понять, что угроз я не боюсь, а обвинения безосновательны. Мое письмо должно было положить конец нашим спорам, должно было убедить его, что мы не сдадимся.

Наконец, письмо было составлено. Вечером я зачитал его на собрании революционного комитета. После некоторых поправок мы отправили его в штаб Хелми-бека.

"Уважаемый Хелми-бек!

Ваше письмо я получил. Содержание его меня крайне удивило. Я полагаю, что оно попало ко мне по ошибке. Мы никогда не чинили никаких препятствий армии халифа. Мы не ставим перед собой подобной задачи.

Лично я очень далек от происходящих событий. Об этом я говорил в день вашего вступления в Тавриз Гаджи-Мирза-аге Биллури. Я не принадлежу ни к одной партии. Мое основное занятие - коммерция. В политических вопросах я совершенно не разбираюсь, хотя много лет живу в Тавризе. О том, что я не вмешиваюсь в политику, вам может сказать и губернатор Сардар-Рашид, который так угодливо выполняет ваши распоряжения.

Что же касается холодного приема, оказанного вам населением Тавриза, то я тут и вовсе ни при чем. Это можно объяснить вашей политикой. Вы обещали азербайджанскому народу освобождение, а в результате разграбили Савуджбулаг, Мияндаб и Марагу. Весть об этом дошла до Тавриза еще до вашего прихода. Теперь судите сами, могло ли население принимать вас с распростертыми объятиями, без страха за свое имущество, за свою судьбу, жизнь.

Несколько слов об оскорблении ваших людей. Они явились не как бойцы регулярной армии, которые никогда не осмелились бы без соответствующего приказа войти в чужую конюшню, а как провокаторы и мародеры. Нахалы, уводящие чужих жен, должны быть наказаны, кто бы они ни были, а мы ограничились лишь тем, что разоружили их при попытке применить оружие. Но если подобные действия будут повторяться, предупреждаю, мы примем более строгие меры, чтобы пресечь произвол.