Тайна мертвой планеты

— Так значит вы здесь не по своей воле сидите?

— По своей воле? На сухом пайке из восстановленного говна? И с редкими пиршествами из залетных туристов? Самых жирных кстати всегда Хозяин забирает.

— А чего ж он вас не забрал? — ляпнула Эликс.

Толстяк тут же надулся.

— Живой я ему полезнее. Кто еще этими остолопами руководить будет и добычу приманивать? Или ты думаешь твой корабль просто так сюда свернул? Мы тоже в свое время сглупили. Пять лет в этой тюряге чалимся. Но теперь у нас появился шанс выбраться. С твоей помощью.

— А…

— Заткнись. Времени мало. Надо успеть, пока Хозяин на другом конце пузыря Хемуля и еще пятерых дебилов доедает. Пришлось скормить, чтобы отвлечь.

Толстяк врубил максимальную скорость, и скутер с ревом прыгнул в пустоту.

— Когда будешь висеть! — проорал толстяк сквозь свист и рев, — дрыгай руками и ногами, ори и всячески привлекай внимание!

— Какого хрена я вам помогать буду?!

— Не будешь помогать, достанешься Хозяину! Он тебя живьем жрать будет! А с этим у тебя есть шанс сохранить хотя бы часть сознания!

— С кем с этим?!

Толстяк резко затормозил.

Тут же навалилась гулкая тишина.

— С этим, — он ткнул рукой вперед.

Там, за мерцающей завесой, посреди обломков и остатков, матово светился явно целый корабль. По бугристому корпусу изредка пробегали фиолетовые сполохи. Медленно вращалась шарообразная надстройка, словно голова. И весь он был широкий и мускулистый, как физкультурник.

— Еще один вид пирсианского живого корабля. Ему больше десяти миллионов лет, а выглядит как новый. Мы заметили его месяц назад. И с тех пор голову сломали, как его подманить.

— Зачем?

— Это единственный корабль, которому нипочем ловушка Хозяина. Он уже несколько раз залетал в пузырь и тут же вылетал обратно. Нам просто нужно больше времени, чтобы добраться до него и проникнуть внутрь. Телепортация на границе не работает, остаются только скутеры. — Толстяк достал рацию. — Что у тебя? Все готовы?

— Все, — послышался голос старика с шестом. — Давай вешай ее быстрее.

— Уже.

Маниуляторы схватили Эликс за руки и сдернули с багажника.

— Эй! — крикнула она. — Я-то здесь при чем?!

— Это живой корабль, — пояснил толстяк. — Он тобой точно заинтересуется.

Манипуляторы вытащили из багажника столб с крюком, подвесили на него Эликс и оставили плавать в пространстве.

— Да с какого перепугу?! — задергалась она. Паралич уже проходил. По рукам и ногам бегали мурашки.

— Потому что он живой. А всем живым нужен секс. Может он тысячу лет не трахался?

Эликс онемела от неожиданности.

— Тебя когда-нибудь трахал звездолет? — продолжил толстяк. — Сейчас трахнет.

— Меня?! Но как?

— Да очень просто. Натянет, а потом встроит в свои системы в качестве дополнения. Говорю же, возможно, ты даже сохранишь часть себя.

— Ничего не понимаю!

Лицо толстяка вдруг вытянулось.

— Ты что, о себе ничего не знаешь? Ты же…

Рация вдруг захрипела.

— Пузан! Хозяин рядом! Быстрее!

— Черт! — толстяк схватился за голову. — Выдвигайтесь!

Позади из проходов между кораблями показались десятки скутеров с сидящими на них стачкерами. Некоторые уже неслись через пустое пространство, набирая скорость.

Толстяк завел двигатель.

— Отойду-ка я от греха подальше. А то зашибете в порыве страсти.

Его скутер дал задний ход.

— Стой! — заорала Эликс. — Кто я?!

— Некогда объяснять. Все равно скоро узнаешь.

— Стой, урод!

Она задергалась на столбе, пытаясь освободить руки.

Но тут же замерла и медленно повернула голову.

Живой пирсианский корабль пульсировал красным сиянием и стремительно двигался к ней.

Рассказ 11. Доча и особенности корабельного секса

Десять понурых мачомэнов сидели за круглым столом и шестой час надирались дешевым пойлом.

Кресло с номером «6» на спинке было пустым. На столе перед ним стоял стакан мутного самогона, прикрытый по старой шахтерской традиции пещерным мухомором.

— А еще можно, — с трудом поднял голову Пятый, — словить ее на живца.

— Эт' как, — Восьмой икнул и собрал глаза в кучу.

Пятый открыл было рот, но понял, что не справится.

— Одиннадцатый, повтори, что про нее сказал.

Молодой шмыгнул разбитым носом.

— Она сама, как меня увидела… это самое… изогнулась вся. И глазами так. Хлоп-хлоп.

— Короче, у нее между ног чешется, — сделал вывод Пятый. — Находим стриптизера помускулистее и подкладываем.

— Дурачье, — проворчал трезвый Старший, который пил только воду. — Изогнулась… Приманка на крючке изгибается. Это тебя на живца поймали, идиот. — Он отвесил Одиннадцатому затрещину. — Прав Золотой Глаз. Она знала, кто ты такой, и что у нас есть. Целенаправленно пришла за картой.

— Тогда где она? — спросил Четвертый. — Это единственный проход в Угольный Мешок. И мы торчим здесь уже целые сутки.

— А с чего мы взяли, что она сразу сюда рванет? — сказал Седьмой. — Карту свинтила и отвезла заказчику. Всё.

— Нет, — буркнул Старший. — Ей не карта нужна, а сам Угольный Мешок. Чувство у меня такое. А чувства меня обычно не обманывают.

Находящийся на дежурстве Второй вдруг сорвал с головы наушники.

— У нас гости!

Вспыхнул экран связи, показав на фоне туманности силуэт незнакомого корабля такой сложносоставной формы, что нельзя было даже сказать, какой он, длинный, короткий, прямоугольный или круглый.

Затем изображение мигнуло, и вместо корабля появился сутулый человечек в бутафорском панцире и бронзовом шлеме с конским хвостом на верхушке.

Человечек приветственно вскинул руку.

— Аве смелым шахтерам! Я — Гнудий Колизий Пантеон, консул Тридцать Пятого легиона Новоримской республики. Приветствую вас.

— Харе врать, ряженый, — проворчал Старший. — Я тебя узнал. И твой сарай с яйцами тоже. Прикиньте, ребзя, — повернулся он к остальным, — двух дней не прошло, как этот урюк у нас чуть было толстожопую шлюху не умыкнул. И снова к нам лезет!