Тайна вдовьей таверны

– Правда, – подтвердила Агнес немного самодовольно улыбнувшись.

Упоминание о Дамире, нашем могучем и добродушном вышибале, подействовало на Агнес, как бальзам на душу. Она, немного подумав, кивнула в знак согласия. В ее призрачных глазах мелькнула искорка кокетства.

– Ладно, – сказала она неохотно. – А Дамир и правда славный парень. Такой сильный, такой… нормальный. Вот все бы так относились к призракам, как он.

Убедившись, что Агнес согласилась на мои условия, я облегченно выдохнула. С привидениями, конечно, хлопот не оберешься, но без них "Золотой Гусь" был бы совсем не тем. Да без поддержки Агнес, и ее заступничества, когда я испуганная, замершая и полуживая ворвалась сюда, я бы не выдержала. Я прогнала от себя тяжелые воспоминания. Сейчас не время и не место, надо думать о хорошем, о предстоящем празднике.

Кухню наполнил восхитительный аромат свежеиспеченного хлеба, пирожков, пиццы и колбасных нарезок. Запахи смешались, образовав неповторимую симфонию, способную разбудить аппетит даже у мертвого.

И вот, наконец, наступил долгожданный момент. За окошком показались первые посетители. Это были местные жители из селения, в котором выросла Лия. Они с любопытством разглядывали нашу таверну, галдели и перешептывались между собой, словно стайка воробьев, прилетевших на свежий корм.

Лия, заметив их, покраснела, словно маков цвет, и нервно одернула свое простое, но аккуратное платье. На ее лице отражалось смущение и какое-то робкое ожидание.

– Не переживай, – успокоила я ее, сжав ее руку. – Все будет хорошо. Они просто рады за тебя. Они помнят тебя другой, а теперь ты стала настоящей красавицей. Я горжусь тобой.

Когда первые посетители вошли в таверну, я приветствовала их широкой, искренней улыбкой. В этот момент я чувствовала себя хозяйкой целого мира, а не просто скромной таверны на перекрестке трех дорог.

– Добро пожаловать в "Золотого Гуся"! – воскликнула я, стараясь вложить в свой голос как можно больше тепла и гостеприимства. – Проходите, располагайтесь. У нас сегодня особенный день, и мы очень рады видеть вас.

Местные кумушки, увидев Лию, ахнули от удивления, словно перед ними предстало настоящее чудо.

– Вот это да, – воскликнула одна из них, всплеснув руками. Я ее узнала, именно она рассказывал мне про девочку, когда я пришла на похороны Ядвиги.

– Лиечка, это ты? Не узнать. Как же ты похорошела. Расцвела, как майская роза.

– И повзрослела, – добавила другая, оглядывая Лию с головы до ног. – Совсем не похожа на ту чумазую оборванку, которой мы ее все помним, – не смогла видимо удержаться от колкости дамочка. – Просто глаз не отвести.

Лия смущенно улыбнулась и опустила глаза.

– Здравствуйте, тетушки, – пробормотала она тихо, но в ее голосе чувствовалась какая-то новая уверенность.

Я же, довольная, наблюдала за этой картиной, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. Лия действительно преобразилась в последнее время. Работа в таверне, забота о доме, любовь к кулинарии и, возможно, даже тайная симпатия к Дамиру словно вдохнули в нее новую жизнь.

Вскоре таверна наполнилась посетителями. Звуки смеха, разговоров, звяканья кружек и тарелок, приглушенные аккорды лютни, доносившиеся из угла, где готовились выступать музыканты, слились в веселый гул. Аромат нашей "красной похлебки" и свежей выпечки разносился по всей округе, привлекая все больше и больше гостей.

Солнце щедро лило золото в окна "Золотого Гуся", танцуя на натертых до блеска столах. Внутри гудело, как в пчелином улье, но это был счастливый гул – звонкий смех, обрывки разговоров, мелодии лютни, все смешалось в единую симфонию радости. Каждый столик был оккупирован, и даже на улице, где ловкий фокусник творил чудеса, я умудрилась пристроить пару галдящих компаний. Сердце мое билось в унисон с этим безудержным весельем, переполненное гордостью и, чего уж греха таить, облегчением. Казалось, таверна дышит полной грудью, живет и расцветает, и это было, без лишней скромности, целиком и полностью моей заслугой.

И вот, словно тень на солнечной поляне, в дверях появился староста Бернард собственной персоной. При полном параде, с женой под руку, украшенной тяжелыми бусами, и дочкой Беатрис, чье лицо, казалось, было навечно сковано маской надменности и презрения. Я, как заправский актер, натянула на лицо улыбку – дежурную, но, надеюсь, достаточно приветливую, чтобы скрыть легкую тревогу, проскользнувшую внутри. Присутствие Бернарда было важно. Его одобрение – это не только репутация, но и, в конечном итоге, деньги, а значит, и будущее "Золотого Гуся".

– Маргарет, – прогремел он своим басом, заставляя на мгновение стихнуть самые громкие разговоры. Гости, словно по команде, обернулись к нему, затаив дыхание. – Ну, ты даешь. Не узнаю старую таверну. Просто глаз не отвести, – меня удивил его тон, словно мы состояли в приятельских отношениях, а не виделись всего пару раз и то не при самых лучших обстоятельствах.

Он окинул взглядом зал, одобрительно кивнул в сторону фокусника, ловко жонглирующего горящими факелами на улице, и подошел ко мне, протягивая свою широкую, загрубевшую руку. В его глазах, обычно суровых и бесстрастных, мелькнуло что-то похожее на восхищение.

– Барон будет доволен, ох, как доволен, когда приедет с инспекцией, – пророкотал он. – Ты, Маргарет, сделала настоящее чудо. Молодец.

Я пожала его руку, стараясь, чтобы мои пальцы не дрожали. Упоминание о бароне действовало на меня, как холодный душ. За парадным фасадом улыбок и поздравлений скрывалась реальность – суровая, алчная и не всегда справедливая.

– Спасибо, Бернард. Я старалась, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно. – Хотелось, чтобы у наших людей было место, где можно отдохнуть и хорошо провести время.

– И тебе это удалось, – вставила его жена, приветливо улыбаясь.. – Все так красиво, так уютно… И как вкусно пахнет. Просто праздник для глаз и живота.

Я предложила им столик в углу, у окна, из которого открывался вид на уличные столики и настил для танцев, на котором уже вышли первые гости. Сама взялась их обслуживать. Все остальное можно было поручить Лие или Дамиру, который вызвался помогать в зале, так как пока все вели себя достойно и в его прямых обязанностях необходимости не было. Для таких гостей, как Бернард, я сама буду официанткой, даже если у меня отвалятся ноги.

Беатрис, все это время молчавшая, сверлила меня взглядом, полным неприкрытой ненависти. Казалось, она ждала подходящего момента, чтобы всадить нож мне в спину. И момент этот, к моему сожалению, наступил, как только староста отвлекся на светскую беседу с женой о предстоящем празднике урожая.

– Значит, все-таки добилась своего? – прошипела она, приближаясь ко мне вплотную, так, что я почувствовала на своем лице ее дыхание. – Сжила со свету Джона, а теперь тут у тебя новый мужчина ошивается? Смотри, Маргарет, как бы и с этим не случилось чего… странного.