Тайны сбежавшей невесты

– Сколько вам было лет, когда умер ваш отец?

– Четырнадцать.

– Ну вот… Он, наверное, не предполагал, что вы станете такой красивой. Но вы выросли и превратились в одну из самых прекрасных молодых дам, которых я когда-либо встречал.

– Теперь я точно знаю: вы просто очень добрый человек! – засмеялась Энни. – Я ведь видела вашу любовницу…

– Господи, Энни, послушайте меня, – прошептал Джордан. – Вы так же прекрасны, как Николетта. И даже еще прекраснее, потому что вы абсолютно настоящая.

Энни, не встречаясь с ним взглядом, отодвинула стул и встала из-за стола.

– Надеюсь, вы не сочтете меня невежливой, милорд, но у меня пропал аппетит. Простите, пожалуйста… – С этими словами Энни стремительно выбежала из комнаты, прижимая ко рту носовой платок.

Проводив ее взглядом, граф пожал плечами. Немного подумав, он отодвинул свой стул, бросил на стол салфетку и быстро вышел следом за Энни. Он заметил, как в конце коридора, у входа в гостиную, мелькнули розовые юбки девушки. Несколько широких шагов – и Джордан оказался там же. Энни в волнении расхаживала по обюссонскому ковру и что-то бормотала себе под нос.

– С вами все в порядке? – спросил Джордан, чувствуя себя круглым дураком.

– Я просто… Одну минутку, милорд.

– Энни, посмотри на меня! – скомандовал Джордан.

Когда же их взгляды встретились, он заметил, что в глубине ее глаз блестят непролитые слезы. Она не плакала. А он ожидал, что она станет плакать. Разве большинство женщин не плачет в подобных обстоятельствах? Николетта обязательно заплакала бы. Но потом Джордан понял разницу. Николетта не рассказала бы ему подобную историю, пока не захотела бы что-нибудь получить от него. Какую-нибудь безделушку, например. Не имеет значения, что именно. Но Энни ничего от него не хотела. Она просто рассказала ему правду, а потом постаралась покинуть его, чтобы он не увидел, что она расстроилась. Николетта, напротив, постаралась бы сделать так, чтобы он стал свидетелем каждого мгновения ее страданий.

Джордан подошел к Энни и, взяв ее за подбородок, заставил посмотреть ему прямо в глаза.

– Твой отец был идиотом, и я не могу поверить, что Артур Эгглстон стал первым мужчиной, который сказал тебе, какая ты красивая. Но поверь мне, он был далеко не первым, кто так подумал.

– Ох, Джордан… – Энни отстранилась и покачала головой. – Не надо, пожалуйста, не надо…

– Послушай меня! – Джордан встряхнул ее за плечи. – Ты должна мне верить. Почему так расстроилась?

– У вас любовница, которая похожа на Клеопатру, а вы говорите, что я красивая. – Девушка вздохнула и добавила: – Конечно же, это неправда.

– Черт побери, Энни! Это абсолютная правда! Почему ты думаешь, что нет? Из-за нескольких неосторожных фраз, что сказал тебе твой отец?

– Нет-нет. – Она покачала головой. – Рональд Ричардсон тоже так говорил.

– Что?.. Кто такой Рональд Ричардсон?

– Мальчик. – Заломив руки, Энни отступила на несколько шагов. – Моя первая любовь. Ну, я думала, что любила его… Он всегда нравился мне. С тех пор как я себя помню.

– И что же случилось? – ровным голосом проговорил Джордан.

– Однажды мы остались вместе на лугу, рядом с домом моего отца. Это было необыкновенно романтично. Дул ветерок, а солнце уже садилось за горизонт. И я была уверена, что он меня поцелует, – почти шепотом закончила Энни.

– Не поцеловал?

– Нет, не поцеловал. Он обнял меня, заглянул в глаза и сказал: «Грязь. У тебя глаза цвета грязи. Ты знаешь об этом?» А потом засмеялся… и спросил, не хочу ли я прокатиться верхом.

Джордан тихо выругался. У него появилось желание свернуть шею еще одному человеку.

– Значит, он тоже идиот, – проворчал граф. – Сколько тебе было тогда лет?

– Лет пятнадцать, – ответила Энни, пожимая плечами. – Или шестнадцать. Я думала, что нравилась ему так же сильно, как он мне. Но в тот день я поняла, что не похожа на других девчонок. Я была не такая, как Лили с ее фиалковыми глазами и звенящим как колокольчик смехом. Я… просто Энни. Девушка с глазами цвета грязи… Девушка, с которой можно покататься на лошади. Девушка, с которой можно пострелять. Девушка, которая умеет управлять лошадями в упряжке. Но не та, которую обнимают и целуют.

Снова шагнув к Энни, граф привлек ее к себе, пристально вглядываясь в ее лицо.

– Дорогая, послушай меня… Поверь, у тебя есть гораздо больше, чем все тобой перечисленное.

– Нет, я…

– Черт возьми, все эти дни ты сводишь меня с ума!

– Ч-что?.. – Глаза Энни распахнулись.

– Я способен думать теперь только об этом…

Тут граф вдруг наклонился, и его губы прижались к ее губам. Девушка тотчас запрокинула голову и обняла его за шею. Джордан продолжал ее целовать, и вскоре Энни почувствовала, что ноги ее стали словно ватными. Внезапно граф чуть отстранился, подхватил ее на руки и, сделав несколько широких шагов, оказался у небольшого диванчика. Он сел, усадив ее себе на колени, и тут же снова впился поцелуем в губы девушки. Энни старалась прижаться к нему как можно крепче, и эта ее реакция сводила Джордана с ума, он словно лишился рассудка.

Джордан даже вспомнить не мог, когда он так пылал страстью к женщине последний раз. Все его любовницы были созданиями мудрыми, искушенными и достаточно опытными, чтобы знать, как прикоснуться к мужчине. Но невинный язычок Энни сводил его с ума. Он вынул шпильки у нее из волос, и они пышной массой рассыпались по шее и по плечам девушки. На несколько мгновений Джордан зарылся лицом в мягкий шелк ее волос, потом снова прижался губами к ее губам. Энни запустила пальцы в его волосы и взъерошила их. Джордану же, подогреваемому страстным желанием, больше всего на свете хотелось сейчас сорвать с нее всю одежду и овладеть ею прямо здесь и сейчас, на диване в центре гостиной. Он сначала подумал о том, что им могла помешать тетя Кларисса, но потом вспомнил, что бедная женщина едва находила дорогу в собственную комнату. «Плохой, очень плохой выбор дуэньи», – с ухмылкой подумал граф. Придется ему поговорить об этом с Лили и Девоном, когда они вернутся.

Он принялся покрывать поцелуями лицо Энни, и ее тихие, почти беззвучные стоны – она едва переводила дыхание – заставили затвердеть его плоть. О Господи, казалось, он снова был зеленым юнцом, потому что эта прекрасная женщина заставляла его испытывать такие ощущения, каких он не испытывал уже целую вечность. Но самое главное – она заставила его почувствовать безграничную, всепоглощающую страсть.

Губы Джордана заскользили по шее девушки, спускаясь все ниже и ниже, пока, наконец, он не уткнулся носом в ее декольте. Теперь Энни стонала уже громче – но нет, он не сможет это сделать. Ведь Энни невинна, и потом, она сестра жены Девона…

В следующее мгновение его пальцы коснулись груди девушки и нащупали сосок. Энни тихонько вскрикнула, а Джордан стал осторожно теребить сосок. И вдруг с удивлением почувствовал, как от пронзившего его острого желания болезненно напряглась восставшая плоть. Шумно выдохнув, граф снова прильнул губами к губам Энни; только теперь он целовал ее с дикой неистовостью страсти, целовал, пока у нее не онемели губы, так что она, наконец, не выдержав, немного отстранилась от него, прервав поцелуй. Посмотрев на него своими карими глазами, взгляд которых проникал прямо ему в душу, Энни прошептала: