Театральная история

— Сильвестр Андреевич, а спектакль? — осторожно спросил директор. — “Ромео и Джульетта”, я имею в виду. Премьера так скоро… Или не скоро?

— Скоро, Семен, скоро. Сроков я не нарушу. Я выпущу его! А то, что случится завтра — только начало. Я вам обещаю тотальное наступление, повсеместные театрально-военные действия.

Вся жизнь господина Ганеля в театре летела в пропасть. И у него захватывало дух от этого полета. Он был готов идти за Сильвестром куда угодно, но понимал — такой жертвы не потребуется. Когда режиссер выиграет все раунды затеянной им битвы со священником и недоолигархом, он уйдет. И не позовет с собой его, господина Ганеля. “Он пойдет своей сверхчеловеческой дорогой, а мне останется только вспоминать о неделях, которые мы провели вместе”, — думал карлик.

Вдруг Андреев заключил Иосифа в объятья и завопил:

— Прими мой трон! — Он указал короткопалой рукой на свое кресло. — Прими и царствуй! Все клятву верности тебе дадут! Мы все! Актеры и гримеры — поклонимся тебе в одном порыве! Я так решил! Владей моей империей, Иосиф!

Объятый Сильвестром толстяк беспомощно выглядывал у него из подмышки и взглядом умолял господина Ганеля ему помочь. Сильвестр расковал объятия и оглядел растерянного и снова пристыженного Иосифа.

— Вот ты в шоке, и мне так нравится твой шок. Ты испытываешь эмоции, которые никогда бы не испытал, не устрой я это представление. Почему же мы, актеры и режиссеры, так робки! Жизнь ждет от нас совсем другого… Друзья мои, мы слишком долго робели. Зачем нам таланты? Мы живем так, что сам

Бог — Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, многие бы добавили, Бог отца Никодима, но я категорически против такой добавки, — так вот, сам Бог со скукой взирает на нас. Наше самое страшное прегрешение — мы нагоняем сон на Бога… Итак. Служба в девять. Иосиф, ты с нами? Что молчишь?

— Я с вами! — воинственно ответил Иосиф.

— Браво! Перед входом в церковь я тебе скажу, что ты должен делать.

А если скажу сейчас, ты испугаешься… О, да ты уже испугался! Хорошо, завтра я дам тебе самое легкое задание. Ну, вам пора, — сказал Сильвестр и сел в кресло. Он устал излагать свои идеи, а ничто другое сейчас для него интереса не представляло.

Семен и господин Ганель попрощались с режиссером без слов — каждому он пожал руки. И они ушли один за другим, мягко придерживая дверь в черной обивке. Иосиф же продолжал сидеть, не решаясь подойти к Сильвестру и протянуть ему руку. И не решался уйти, не подав ему руки. Заметив его замешательство, режиссер подошел к нему сам, схватил за пухлые кисти, потряс их, отлепил Иосифа от стула и мягко выставил из кабинета.

Иосиф ехал в лифте, с радостью и страхом понимая, что Сильвестру магическим образом удалось втянуть его в новую авантюру. Или снова стукнуть? Но разве не показали ему отец Никодим и Ипполит Карлович, как они относятся к его искренним порывам? Разве недоолигарх не назвал его Иудой? И разве не молчал при этом отец Никодим? Лифт остановился на первом этаже и медленно раскрылся. Свет в коридоре уже был погашен. Иосиф вышел, лифт захлопнул двери, и все погрузилось во тьму. Нащупывая рукой настенный выключатель, он подумал: “Если и можно кому-то верить, то только Сильвестру”.

Растут габариты гробов и могил

Во время ужина Сергей Преображенский предвкушал еще одно удовольствие — посещение своего недавно созданного сайта. Этому занятию он отдавал все последние вечера.

На экране компьютера засверкал лучезарный сайт его имени. Сергей полюбовался разделом “Детство, отрочество, юность” — вот он в смешнейшей пилотке, пятилетний и важный; потом уже отрок, робеющий и гордый; и вот уже студент, чувствующий, что слава неминуема.

Раздел новостей: новые роли в театре и кино, гастроли, мастер-классы. Кадры источают успех, словно фотоаппарат чудесным образом зафиксировал атмосферу всеобщего обожания. Внизу кнопочка — “преподнести букет”. Созданию этой кнопочки Сергей сопротивлялся, но очень быстро уступил настояниям своих поклонников, которые разрабатывали сайт. И теперь каждый вечер, с иронически-самодовольной улыбкой проверял, сколько ему подарили виртуальных букетов. Сегодня — сорок семь. Результат неплохой, хотя бывали и более урожайные дни.

Но самым приятным разделом, неизменно повышающим уровень радости в крови, был фанатский форум. Сюда со всей России стекались признания в любви.

Чтобы фанаты не заподозрили Преображенского в высокомерии, он им отвечал. А чтобы не возникло впечатления, что он легко доступен, отвечал только избранным и был предельно краток. И вскоре видел, как тут же, на форуме, счастливицы и счастливцы обменивались восторгами.

Каждый день он выбирал только трех поклонников. В этом случайном выборе было что-то от произвола судьбы: счастья ждут все, а достается оно только избранным. А как они избираются, за какие достоинства — тайна. Сергей вполне комфортно чувствовал себя в роли судьбы. Сегодня он решил выбрать трех женщин из российских городов на букву С: Самара, Сыктывкар и Симферополь. Написал каждой буквально по несколько слов — очаровательных, теплых, намеренно небрежных. Закрыл сайт и откинулся в кресле.

Мобильный, что лежал на столе, вдруг затрясся, забеспокоился и засверкал именем “Сцилла Харибдовна”. Удивляясь позднему звонку, Сергей услышал: “Сережа, дорогой. Сильвестр Андреевич переносит репетицию с одинна-дцати на два”. — “Понял, спасибо”, — сказал Преображенский, и невозможно было определить, рад он переносу репетиции или огорчен.

Он положил мобильный обратно на стол и вдруг вспомнил, что Крым-то давно отдан Украине одним из самых артистичных генеральных секретарей. Значит, Симферополь — заграница. Как это ни парадоксально. Выходит, надо написать еще кому-то, раз уж решил ответить трем фанатам именно из российских городов. Сергей зашел на сайт и снова заулыбался. Не удержался, глянул в раздел букетов — там расцвел еще один.

Среди десятков посланий он выбрал письмо из Саранска… “Какое имя странное у города… В честь саранчи, что ли? А кто пишет? Ага, имечко тоже не без странностей… Люба Ч… Даже фамилию назвать боится…Такой сокращенный человечек”. Образ Любы Ч. мгновенно возник в воображении Сергея. Скромная дева в очках, темной блузке и серых туфлях на высоких каблуках. Лицо переходного периода: из подростка в девушку. Стыдливо-чувственный взгляд провинциалки. Скромные косы. Если их расплести, скромность исчезнет, и чувственность победит. Но пока что они туго заплетены.

Он еще вальяжнее раскинулся в кресле. Рука с прекрасными длинными пальцами — пальцами художника (о таких в студенчестве мечтал Сильвестр) — красиво подпирала голову. Сергей не забывал о невидимой публике. Чуть улыбнувшись, он открыл письмо.

“Уважаемый Сергей Леонидович! Просим отнестись со всей ответственностью к нижеследующей информации. Мы отправили подобные письма всем известным людям нашей страны. Мы сообщаем вам, что разработали уникальный метод утилизации мертвых тел. Люди даже представить не могут, сколь острая необходимость назрела в применении именно этого метода. Иные способы — кремация и разложение в земле — доказали свою неэффективность.