Телохранитель моего мужа

Станет ли он драть задницу, если его жену возьмут в заложницы или заберут как часть гарантии, что провинившийся будет шёлковым? И захочет ли Марков расставаться с кровно нажитым ради Рины?

Что-то царапало меня, заставляло напрягаться. Его поведение — прежде всего. Он вроде бы и спрятал жену подальше, но в то же время вёл себя как последний осёл, у которого вместо мозгов — одна прямая извилина. Зачем ему нужно было ехать сюда с эскортом? Демонстративно, открыто, не таясь? Если за ним следят, то поступок его — верх неосторожности. Или?.. Он сделал это специально?..

— Артём Дмитрич, у нас проблемы, — выныривает бесшумно Сашка с рацией в руке. — Вы были правы, когда отправили двоих наших следить за просёлочной дорогой, той, что идёт от леса. Две машины едут сюда. Как бы чего не вышло.

И тогда я принимаю решение. Нет смысла торчать здесь, как огромная мишень. Если молодцы вооружены, вопрос времени, когда они проберутся внутрь. Пока сработает сигнализация, пока прибудет охрана в этот домишко на окраине посёлка, здесь останутся трупы, а Рина попадёт им в лапы. Может, этот чмырь именно на это и рассчитывал?

На размышления времени не остаётся. Если уйдём, успею ещё пасьянс сложить.

Рину начинает трясти, как только мы выезжаем за пределы посёлка.

— Не бойся. Там мои ребята. Устроят царский приём. Пусть побегают и поищут чёрную кошку в тёмном доме.

— Только бы никто не погиб, — цокает она зубами.

— Пока друзья твоего мужа будут штурмовать ваш милый домик, все уйдут. Риск сведён к минимуму.

Я сжимаю её холодную ладонь. Она вздрагивает.

— И что теперь? — голос у неё удручённый.

— Увезу тебя подальше и спрячу, — пожимаю плечами. — Если твой муж думал, что я буду подставлять свою голову и головы своих ребят, он ошибся. Если он думал, что я сдам тебя, тоже мимо кассы. Если я берусь за работу, то делаю её качественно.

Я бы хотела знать, что происходит, — смотрит Рина на меня, и глазища у неё — на пол-лица. Бледная. Растрёпанная. Снова другая. — Это хотя бы дало мне шанс поступать правильно, а не вслепую.

— Рина, сейчас важно уйти и спрятаться.

— Нет, — качает она головой. — Сейчас нужно знать, что он задумал и какую роль я должна была сыграть в этом спектакле. Если они просто вычислили и приехали по мою душу — это одно. А если Алексей на это и рассчитывал — это совсем другое.

Кажется, она тоже понимает, что к чему. И у Рины — почти те же мысли, что и у меня. Ну, да. Она мужа своего хорошо знает.

— Он приказал мне сидеть и никуда не высовываться. Это очень важная фраза. Ключевая. А мы уехали.

— Ты хочешь вернуться? — я спрашиваю серьёзным голосом, но мне без разницы, что она ответит. Назад я её не повезу. Ни за что.

— Нет, — Рина проводит пальцами по лбу. Пытается распутать пряди. Шарит в сумочке. Наверное, хочет нащупать расчёску. Ей нужно чем-то занять руки. — Я не сообразила. Запаниковала. Вам нужно было уезжать, а мне остаться. А теперь я не могу рисковать твоей жизнью.

Она полна сюрпризов. Как шкатулка фокусника. Умеет удивлять.

— Он нанял охранять тебя, Рина. Поэтому всю ответственность беру на себя. Даю слово: мы разберёмся, что там случилось. Незачем совать голову в пасть льва, если можно вообще мимо клетки пройти.

— Ты не понимаешь, — смотрит она на меня не отрываясь, напряжённо. — Если я сломаю его планы, он найдёт, как наказать меня.

— Он больше пальцем к тебе не притронется, — обещаю, стискивая челюсти так, что в висках начинает биться пульс.

— Дело не во мне, — вздыхает Рина и откидывается на сиденье. — Если бы только во мне — я бы потерпела.

Хочется ударить по тормозам и спросить, что она имеет в виду. Но мне сейчас не до разговоров: я ловлю блеск фар позади, а это значит, что за нами кто-то гонится.

— Пристегнись! — бросаю я Рине ремень безопасности. — Нам придётся ехать очень быстро. Если страшно, просто закрой глаза.

21. Рина

Нас мотает из стороны в сторону. Я не люблю быструю езду. Я сама не вожу машину. Только с водителем или Алексеем. А лучше на такси: муж тоже любит лихачить. Но Артём не просто мчится. Кажется, сейчас колёса оторвутся от грешной земли — и мы взлетим. Или перевернёмся. Или въедем куда-нибудь.

И тогда я закрываю глаза. Опускаю веки, прячусь за ресницами. И страх уходит. Словно по щелчку пальцев покидает меня. Я будто плыву, вижу какие-то размазанные огни. Хочется петь. Я не помню, когда последний раз пела. Горло забыло о звуках — оттуда лишь хрип и тяжёлое дыхание.

Сейчас он рассмеётся, если сможет. Я не хочу его отвлекать, но мне нужно куда-то выплеснуть то, что рвётся наружу. Я не помню слов песен, мне остаются лишь звуки.

— Рин, ты поёшь или умираешь? — хмыкнул Артём. И я вдруг обиделась.

— А что, мне уже и умереть с песней нельзя?

Сказала бы я такое Алексею… Но то ли скорость мне мозги отшибла, то ли мужчина рядом на меня так действует. Я будто пьяная — мне море по колено.

— У тебя только жизнь начинается. Пой, Рина!

И так он это сказал, что у меня внутри словно что-то лопнуло. Рассыпалось разноцветным бисером. Я вдохнула поглубже и запела:

Не секрет, что друзья не растут в огороде,

Не продашь и не купишь друзей.

Я путала слова, фальшивила почему-то, голос у меня срывался. Визжали шины. Где-то там, сзади, кто-то гнался за нами, а я продолжала петь. Орала и выкрикивала слова, а вместе с ними выталкивала наружу что-то застывшее и тёмное. Наверное, свою исковерканную душу.

Артём мне не мешал. Больше не подбадривал и не посмеивался. Я не открывала глаза. Не хочу сейчас на него смотреть. А когда он резко затормозил, я икнула и вцепилась руками в кресло.

— Приехали, Рин. Пошли отсюда.

Я вышла из машины. Меня шатало. Но расхолаживаться Артём мне не дал. Схватил за руку и куда-то поволок. Мы мчались, как две стрелы. К какой-то цели, известной только ему.

— Вот здесь и осядем, — затянул он меня в тёмный подъезд. Пахло котами и мочой. Я уже и подзабыла, что так бывает. По лестнице шли пешком. На самый последний этаж — пятый. Последние ступеньки дались мне с трудом. Кажется, кто-то давно отвык столько бегать и прыгать, переставлять ноги самостоятельно, а не пользоваться лифтом.

Дверь, обитая дерматином. Цифра 59 на эмалевом овале. Артём достаёт ключ и открывает замок. Уверенно. Это его квартира?..

— Это не моё жильё, но здесь нам будет хорошо. Безопасно.

Я дышу как загнанная лошадь.

— Машину они, я думаю, пробьют по базе и найдут хозяина.

— Тебя, — мне даже плохо становится.

Артём мотает головой.

— Не совсем. Но я предупрежу, кого надо. Заходи и будь как дома.

Удивительно. Но мне здесь нравится. Я оглядываюсь как любопытная кошка. Сую везде нос. Давно без ремонта, обшарпанные стены, обои выцвели. Мебель давно на свалку пора, а мне хорошо, как никогда.