Тёмный лорд

Рилдл посмотрел на часы. Половина пятого. После поездки в Литтл-Хэнглтон кошмары повторялись почти каждую ночь. За окном шел ливень, перераставший в настоящий потоп. Быстро собравшись, парень достал дневник. Окунув перо в чернила, он начал аккуратно водить им по кремовым страницам, записывая содержание кошмаров:

— зеркало Еиналеж со змееподобным лицом;

— лицо превращается в призрака со змееподобным лицом;

— лес или море, где моему двойнику низко кланяются люди;

— призрак выпускает в меня зеленый луч;

— двойник и лицо беседуют со мной о Волдеморте.

Том задумался. Было одно обстоятельство, которое объединяло его кошмары: Волдеморт. Парень смутно ощущал, что он на самом деле был кем-то другим в снах. Кем именно, Том не знал. Однако он точно знал, что сны как-то связаны с его головными болями и вечно спорящими голосами. Войдя в прихожую, Том удовлетворенно посмотрел в старое зеркало. Сходство его с Риддлами было настолько отвратительным, что после возвращения из Литтл-Хэнглтона он коротко подстригся.

Вокзальные киоски источали привычный запах типографской краски. Ловя его, Том с усмешкой вспоминал, как прежде испытывал облегчение, переходя границу мира маглов и магов. Стараясь отвлечься, парень достал листок с результатами СОВ. Ни одного «Выше ожидаемого» — только «Превосходно», причем напротив оценок по трансфигурации, защите от темных искусств, заклинаний, травологии и зельеварения стояли пометки: «Комиссия отмечает профессиональный уровень знаний».

— Слагхорна сегодня нет — он в Хогвартсе, — выпалила вместо приветствия Друэлла, едва Том пересек барьер. — Едем в обычном купе для старост.

— Спасибо, Дру, но я поеду с нашими, — ответил Том.

— Хорошо, — Розье, поджав тонкие губы, пошла к первому вагону и вскоре исчезла в белом дыму.

— Видал? — подбежавший Лестрейндж показал приятелю на две идущие по платформе фигуры. Первая с рыжими волосами шла под зонтом. Вторая, закутавшись в коричневый плащ с капюшоном, стучала длинными каблуками.

— Пруэтт? — скривился Том, присмотревшись к рыжей шевелюре.

— А знаешь, кто с ним? Лу Блэк… Ей объявили бойкот все наши, а родня просто в шоке, — болтал Рэндальф, когда они с Томом залезали в купе.

Риддл пожал плечами и достал книгу о превращении алхимических элементов. Помимо Араминты Бэрк и Ориона Блэка в купе вошли Элеонора Монтегю, ставшая за эти годы стройной белокурой девушкой, а за ней и Энтони Крэбб, занявший место у двери. Том не заметил, как поползла платформа, и Араминта подбежала к стеклу — смотреть в окно вместе с Рэем. Чтение книги можно было отложить до приезда в школу, но Тому хотелось проверить, осмелится ли кто-то из приятелей оторвать его от книги.

— Научи, Том, темным заклинаниям! — воскликнул в ярости Блэк, едва поезд набрал ход. — Пруэтт должен их отведать сполна!

— Лаэрт* просит Гамлета! — хохотнул Рэндальф. — Мой принц, уройте Озрика, а то он пристает к Офелии! — Последние его слова потонули в общем смехе.

— Пошел к черту, Лестрейндж, — фыркнул Блэк. — Случись это с твоей сестрой, ты бы сейчас визжал по-другому. Кто только взял этих тварей в «Справочник чистой крови»?

— Maman говорит, что на составление справочника влияли Малфои, — вставила Араминта.

— Оно и видно. Сами якшались с маглами. — Минни в знак отвращения зашмыгала носиком. — Том, вот зачем этому козлу Лу? — воскликнул с ненавистью Блэк.

— Ну это просто, — Риддл осмотрел притихшее купе. — Она слизеринка, он гриффиндорец, — начал загибать Том длинные пальцы. — Она чистокровная — у Пруэтта в роду полно маглов. Лу белокурая красотка — он рыжее шимпанзе. Иметь твою Лу для него — вершина наслаждения.

Лестрейндж сально расхохотался. Следом рассмеялись Бэрк и Крэбб. Только Элеонора Монтегю зашлась красными пятнами.

— Том, это гадко! — воскликнула девушка с тем наигранным возмущением, которое отличает излишне утонченных барышень от их сверстниц.

— Гадко, — согласился Том. — Но разве не гадко само влечение к рыжему дегенерату? Это даже не влечение, а подвид зоофилии, — брезгливо поморщился он. — Мечтать о совокуплении с потным самцом, у которого одна извилина — все равно, что желать совокупиться с бабуином или павианом.

— Ты не можешь проучить его, Том? — плаксиво заметил Орион.

— Смысл? — сказал Том, глядя на потоки воды. — Ну отмутузим мы его, а что дальше? Лу, пожалев, полюбит шимпанзе еще сильнее. — Орион притих, видимо, осознав, правоту приятеля.

В тот же миг раздался стук, и в купе вошла Друэлла Розье. Бросив неприязненный взгляд на Блэка, девочка с улыбкой осмотрела Лестрейнджа и подмигнула Тому.

— Как там у старост? — спросил Том, когда они пошли по коридору. В соседнем купе пухлый темноволосый мальчик ел шоколадный батончик, а другой, белобрысый, спорил с девочкой о том, в какой колледж лучше попасть.

— Ужасно, — подтвердила Друэлла. — Не успел тронуться поезд, как приперся Диггори и начал рассказывать про высадку на Сицилии.

— И девицы вроде Кэмпбелл обещали открыть фан-клуб Диггори? — усмехнулся Том. — Впрочем, моя интуиция подсказывает, что ты хочешь рассказать мне нечто важное.

— Твоя интуиция редко ошибается, — ответила Друэлла, достав из сумочки номер газеты.

Том почувствовал, как пол уходит из-под ног: это был номер «Ежедневного Пророка» за десятое июля. На колдографии был изображен заросший человек в арестантской одежде. Ниже шла заметка:

УБИЙСТВО В ЛИТТЛ-ХЭНГЛТОНЕ

Позавчера в местечке Литтл-Хэнглтон произошло невероятное событие. Морфин Гонт, проживавший на окраине деревушки, убил семью местного эсквайра Томаса Риддла. Прибывший отряд авроров констатировал смерть трех маглов от заклятия убиения. Подозреваемый не стал отпираться, а признался в убийстве и рассказал о нем во всех подробностях. Применение «Priori Incantatem» подтвердило, что именно из его палочки вылетело смертоносное заклинание. Использовались также заклинание повиновения и заклятие усиленного разрушения для осквернения могилы магловской девушки Сесилии Винтер.

Гонты долгие годы ненавидели эсквайров Риддлов. Морфин Гонт подозревал, что Том Риддл завел любовную интрижку с его пропавшей сестрой Меропой Гонт. Трудно сказать, что заставило его через семнадцать лет пойти на убийство и осквернение могилы бывшей невесты Тома Риддла. Скорее всего, всему виной высокая степень алкогольного опьянения Морфина Гонта.

— Моя фамилия? — Том с интересом посмотрел на Друэллу. В отличие от Патрика и Миртл он не чувствовал ни малейшей вины за то, что произошло в Литтл-Хэнглтоне: разве что горечь от того, что магл Том Риддл так и не узнал, за какой грех расплатился.