Темный оборот луны

Виталик покачал головой.

– - Проходи в комнату, - сказала Людмила Павловна, запахнула халат потуже и ушла на кухню. Виталик отправился по указующему движению ее руки и оказался в освещенной комнате. Он ожидал встретить здесь что-нибудь сверхсовременное и дорогое, и очень удивился, когда обнаружил точный бытовой слепок советской эпохи: ковры на полу и на стене, шкаф с горкой, тахту и полированный столик с хрустальным корабликом, наполненным "Белочкой" - хозяйкиными любимыми конфетами. Пахло какой-то косметикой - то ли духами, то ли кремом - и лишь запах этот был для Виталика чужим, раньше у хозяйки был другой запах. На стене висел портрет мужчины, в котором Виталик узнал хозяйкиного покойного мужа, а своего родного дядю. Он опустился на тахту, взял конфету, развернул и засунул в рот - ему хотелось есть. Людмила Павловна, войдя, застала его за разглаживанием пальцем фольги на гладкой полированной поверхности.

– - Сюда тебе принести?
– спросила она.
– Или на кухню пойдешь?

– - Пойду, - сказал Виталик, устало поднимаясь.
– А у тебя все дядя Вася?..
– он указал глазами на портрет.

– - У меня другого мужа нет, - ответила Людмила Павловна.
– А муж это святое. Вообще семья это святое. Вот чего ты никогда не понимал. И не поймешь. От этого все твои беды.

– - Все ты знаешь...
– проговорил Виталик.
– Ты покорми сначала... Потом воспитывать будешь...

– - Больно надо мне тебя воспитывать, - сказала Людмила Павловна.
– Что мне, больше заняться нечем?..

Она провела его на кухню и усадила за стол. На газовой плите в чугунной сковородке грелись макароны по-флотски. Виталик оглядел кухню. Практически все - полки, посуда, даже занавески - было ему хорошо знакомо. Новыми были только микроволновая печь и пластмассовый электрический чайник.

– - Ты ничего не поменяла, - сказал он удивленно.
– Что ж так?

– - А зачем?
– сказала Людмила Павловна, вываливая содержимое сковородки на тарелку перед ним.
– У меня нет такого зуда - все менять. Я спокойно живу, себя не дергаю. Что сломается, то меняю. А что работает, то работает. Здесь еще мамины вещи есть, они меня переживут.

– - Не круто по нынешним временам, - сказал Виталик.
– Вон у нас шефов партнер себе квартиру купил и всю мрамором отделал. Эксклюзив... Говорят, входишь, как на станцию метро Краснопролетарская... Живет теперь в этой гробнице Тутанхамона...

– - Я же не новый русский, - сказала Людмила Павловна с той же, что у него, еле заметной иронией в голосе.
– Я русский очень уже старый. У меня и есть-то может меньше, чем у тебя. Все так... декорация одна. У тебя вон хоть родители живы.

Виталик взялся за вилку, чтобы не отвечать.

– - Звонила тут маме, - продолжала Людмила Павловна, усаживаясь напротив на табуретку и массивно облокачиваясь на стол.
– Не рассказывала она?

– - Нет, - сказал Виталик удивленно.
– Не рассказывала.

Он мимолетом поднял на нее глаза и снова уткнул их в тарелку. Людмила Павловна улыбнулась.

– - И о чем говорили?
– спросил Виталик.

Людмила Павловна разгладила бархатистую ткань на коленке.

– - О своем, - проговорила она.
– Мало ли о чем нам есть поговорить? Есть о чем...
– она вздохнула.
– Ты чего-то любопытный стал? Вопросы задаешь...

Виталик уткнулся еще глубже в тарелку.

– - Обложили со всех сторон...
– пробормотал он вполголоса.

Людмила Павловна усмехнулась и, полуобернувшись назад, к плите, плавно поправила сковородку, установив ее точно по центру газовой конфорки.

– - Кому ты нужен, - сказала она.
– Обкладывать тебя. На себя-то посмотри.

Виталик жевал и накалывал макаронины на вилку одну за другой. Потом, не доев, он положил ее на край тарелки и нервно провел рукой по лицу.

– - У тебя выпить есть?
– спросил он.

– - Есть, чего ж не быть, - ответила Людмила Павловна охотно и полезла в кухонную полку.
– Замерз, что ли?

Она достала хрустальную стопочку и поставила перед ним на стол.

– - Не замерз, - сказал Виталик устало.
– Может, просто выпить с тобой хочу. На брудершафт...

– - Ааа, - сказала Людмила Павловна глубокомысленно.

Она поставила вторую стопку рядом с первой и вышла. Вернулась из комнаты с пузатой коричневой бутылкой "Бейлиса" и свернула крышку.

– - Что ты делаешь, - сказал Виталик изумленно.
– Что я, старшеклассница, что ли? Что, кроме этого нет ничего?

– - Аристократ нашелся!
– воскликнула Людмила Павловна со смешком.
– Весь мир пьет, и радуется, а ему плохо. Знаешь, какая вкуснятина! Ты сам-то что пьешь? Водку самопальную из ларька? Уж извини, этого не держу, - она попыталась разлить ликер, но Виталик, горестно махнув рукой, отнял у нее бутылку, пробормотав "отдай уж..." и разлил сам.

– - Может, я хочу, - проговорила она, садясь, - чтоб ты был сладкий и липкий.

Виталик тяжело вздохнул.

– - Я уже давно жесткий и несъедобный, - сказал он.
– Твое здоровье.

Выпив, он неприятно поморщился и снова взялся за вилку. Людмила Павловна наблюдала за ним.

– - Господи, всегда от Витьки такой измочаленный, - проговорила она.
– Ты от него и из соседнего подъезда точно такой приходил... Где он обретается, беспокойная душа?

– - Не скажу, - ответил Виталик мрачно.

Людмила Павловна издевательски хмыкнула, всем своим видом показывая, что ее знания настолько велики, что глупо скрывать подобную мелочь.

– - Ох, да, забыла! Ну, храни, храни...

Виталик помолчал как бы в знак того, что действительно хранит.

– - У Витьки все в порядке, - протянул он.
– Даже не переменился... Только вместо Высоцкого и "Машины времени" слушает Шевчука и группу "Любэ". .. А так все такой же...

Он оглянулся по сторонам, словно ища чьего-то присутствия.

– - Твой-то тебя не ревнует?
– спросил он.

– - Который?
– спокойно сказала Людмила Павловна.

Виталик снова вздохнул.

– - Господи, - сказал он.
– Я и забыл, что тебя лучше ни о чем не спрашивать. Только наступи, сразу куда-нибудь вляпаешься...

– - Да никто меня не ревнует, - сказала Людмила Павловна, разглаживая халат на колене.
– Меня вообще никто не ревнует. Никогда, - последнее слово она подтвердила легким хлопком ладони.

– - Неправда, - сказал Виталик задумчиво.
– Я ревновал...

Людмила Павловна рассмеялась и махнула на него рукой.

– - Врешь ты все. Что это за ревность, коли я даже не замечала.

– - Я к дяде Васе ревновал, - сказал Виталик.
– По глупости... Не показывать же.

– - Да уж действительно по малолетству, - сказала Людмила Павловна и посерьезнела.
– К мужьям и женам не ревнуют, - проговорила она, поглядев прямо на Виталика.