Темный Падший

Я смотрю на него.

«Боль овладевает телом. Нервы сжимаются. Сухожилия напрягаются. Неподвижный. Совершенно неподвижный».

На его лице появляется леденящая душу улыбка, он вытягивает шею и смотрит мне прямо в глаза. Моя сила внушения не действует на Падших. В конце концов, Джейк был неправ.

Кто-то приближается. Я резко оборачиваюсь, мое сердце выпрыгивает из груди, но меня захлестывает облегчение. Ной стоит рядом со мной в тени. Лицо напряжено; ртутные глаза, освещенные мигающими огнями, полны ярости. Они фиксируют внимание на сцене перед нами. Тянется своей рукой к моей, сжимает и опускает.

Затем все происходит одновременно. Так быстро.

Так чертовски быстро.

Поезд приближается к туннелю, но не замедляет ход. Скрежет стали о сталь почти оглушает меня, но этот поезд не тормозит. Он влетает в туннель, направляясь прямо к платформе 11. Затем, посреди этой ослепительной вспышки света и тени, тот, кто держит Йена, также хватает Эли.

Как раз в тот момент, когда поезд приближается.

Как раз в тот момент, когда двое других разговаривают. Один из Падших указывает на рельсы. Эли стоит совершенно неподвижно. Застыв на месте.

Я кричу и бросаюсь вперед, но Ной хватает меня. Отталкивает меня за спину и бросается вперед. Я хватаю его.

«Держись крепче.» Он позволяет.

Падший бросается на Эли, и они оба летят под поезд.

Громкий рев поезда, проносящегося по станции, заглушает мой мучительный крик. Весь воздух покидает мое тело. Я цепенею от шока. У меня болит живот. Крылья все еще неистово бьются над головой, но их шум больше не перекрывает визг поезда. Я пытаюсь пошевелиться, пытаюсь заговорить, но из меня ничего не выходит. Я едва чувствую руки Ноя, обнимающие меня и поддерживающие в вертикальном положении. Мое горло парализовано. Дыхание прилипает к слизистой оболочке легких. Я застываю на месте, прислонившись к стене в тени.

«Эли! Эли, пожалуйста! Ответь мне!»

Затем, внезапно, поезд проезжает мимо, и крылья исчезают, как и непрерывное мелькание света и тени. Все вокруг меня становится тускло-серым. Поезд исчезает в темноте, а я освобождаюсь от удушающего страха, вырываюсь из объятий Ноя и, спотыкаясь, иду к краю платформы.

«Элигий! Пожалуйста!»

Ничего. Я ничего не слышу. Я ничего не вижу. Ни останков их тел, ни… че… го.

Невозможно.

Я осматриваю следы. Мой разум зовет его.

Только тишина. Только тени.

На платформе остались только мы с Ноем. Остальные исчезли. Ной смотрит на меня, целует в лоб и убегает вверх по рельсам. Он движется так быстро, что в следующее мгновение я теряю его из виду.

Я спрыгиваю с платформы 11 на рельсы, бросаюсь бежать, на мгновение забыв, что позади меня, на платформе, стоит… существо. Мне все равно.

Мне, блядь, все равно.

На бегу я мысленно зову Эли, быстро передвигая ноги по рельсам, и, оказавшись за пределами туннеля, следую за ними до самой границы Эдинбурга. Я не знаю, как далеко иду, и сколько времени это у меня занимает. Внезапно, однако, я замедляю шаг, а затем останавливаюсь. Я стою на пустынном пути, а позади меня, далеко позади, возвышается часовая башня вокзала Уэйверли.

Я чувствую холод внутри себя, что-то слишком близко, в моем пространстве, и я резко разворачиваюсь.

Тот, кто держал Йена, стоит там. Не более чем в двух футах от меня.

Он один. Падший. Высокий. Слишком темный, чтобы разглядеть черты его лица. Даже на расстоянии двух футов он давит на меня. Страх покидает меня. На смену ему приходит ярость.

— Скажи мне, где он, — требую я. Он знает, что я говорю об Эли. Не нужно ничего объяснять.

В темноте он склоняет голову набок. Изучает меня. Молчит.

Мне трудно отвернуться.

— Скажи мне! — кричу я во всю глотку. Этот голос мне даже не принадлежит. Он принадлежит той, кто сошла с ума. Ярость закипает у меня под кожей. Я чувствую, что в любую секунду могу взорваться.

Не говоря ни слова, он вытягивает руку, сжатую в кулак.

Я нерешительно протягиваю руку.

Когда он разжимает кулак, мне на ладонь падает медальон.

Медальон Эли. Его фамильный герб. Я узнаю его еще до того, как взгляну на него. Я чувствую особые выпуклости в узоре. Мое сердце уходит в пятки. Я знаю, что это значит. Я знаю, что это должно означать. Я чувствую это.

Но я отказываюсь это признавать. Я, черт возьми, отказываюсь.

Я поднимаю взгляд и смотрю на этого сумасшедшего ангела-засранца… кем бы он ни был. Через мгновение он поворачивается и уходит.

Я моргаю. Он ушел.

Я имею в виду, ушел, черт возьми.

Пробежав немного по дорожке, я осматриваю местность. С залива Ферт-оф-Форт поднимается туман и стелется по дорожкам. Воздух насыщен запахом морской живности, таким густым, что напоминает суп. Над головой кричат чайки. По крайней мере, я думаю, что это чайки.

Нет никаких признаков того парня. Эли. Или двух других.

Неужели Эли только что… Я крепко зажмуриваю глаза, чувствуя, как силы покидают меня.

— Нет, — говорю я, соскальзывая на землю. Грубый гравий и камни проникают сквозь лайкру и впиваются в колени. — Нет… — я едва могу выговорить это слово. Будто что-то застряло у меня в горле, и я не могу дышать. Не могу говорить. Чьи-то руки обхватывают мое горло, душат.

Ной присел рядом со мной на корточки, не сводя с меня глаз. Я никогда не видела его лица таким суровым.

— Рай, — спокойно произносит он. — Нам нужно выбираться отсюда. — Он убирает рукой мои распущенные волосы с лица и с глаз. — Сейчас, дорогая.

Я встаю и оглядываюсь по сторонам. Я осматриваю следы. Не может быть, чтобы то, что только что произошло, случилось.

Ни за что. Этого просто не произошло.

Ной рукой сжимает мое плечо.

— Сейчас, Райли…

— Отпусти меня, Ной! Сердито говорю я и делаю несколько шагов по рельсам. — Я не вижу ничего, кроме серости и тумана. Вдалеке грохочет поезд. Сталь бьется о сталь. Звук, от которого у меня щемит сердце.

— Ты не представляешь, с чем мы столкнулись, — говорит Ной позади. — Мы не можем справиться с этим в одиночку. Не только мы вдвоем. Возможно, не все мы.

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Ошалелая.

— Ни черта не понимаю, Ной. — Я бросаю взгляд в сторону поезда. — Это нереально. Этого не было. — И снова воздух застревает у меня в легких. — Эти дети. — Я поворачиваюсь и смотрю на него. — Эли, Ной. — Я качаю головой и тычу костяшками пальцев в глазницы. — Этого, черт возьми, не было! — Пока я стою здесь и спорю с Ноем, я чувствую, что мои ноги снова становятся ватными. Клянусь Богом, не думаю, что смогу идти.