Темный властелин

– Я, конечно, понимаю, что всё познаётся в сравнении. И не сомневаюсь, что ты повидал многое.
– Аксин попытался плотнее закутаться в плащ; но, выяснив, что тот уже насквозь промок, и все его попытки сохранить тепло тщетны, бросил это неблагодарное занятие.
– Но я-то в походе в первый раз! И, вообще, кто-нибудь объяснит, почему я, могучий и страшный некромант, должен страдать из-за какого-то дождичка?

– А дождю всё равно, кого мочить.
– К юноше подъехал Ирган, и протянул ему накидку.
– Возьми, это промасленная кожа, она не промокает.

– Насчёт дождя ты прав.
– Аксин набросил на плечи кожаную накидку. Действительно, стало немного теплее.
– Интересно получается: человек много лет изучает магию, мнит себя могущественным и непобедимым, а потом начинается обычный дождь, и все, кто попал под него, становятся равны перед силой стихии: и обычный нищий, и великий волшебник.

– Что, спасовал перед капельками воды?
– Рассмеялся Ирган.

– Много ты понимаешь.
– Огрызнулся юноша.
– Я, конечно, могу сотворить магический щит, и он прикроет меня от всего: и от дождя, и от чего-то посерьёзнее. Но, чтобы поддерживать его постоянно, требуется прорва энергии, человеческое тело столько в себе не поместит.

– Вот с этой проблемой мы и столкнёмся в Торзалии.
– Ирган мгновенно стал серьёзным.
– У их жрецов такого ограничения нет.

– Что ты имеешь в виду?
– Юноша пытался вспомнить всё, что знал о Торзалии.
– Нам говорили, что магия там под запретом. Жрецы могут делать какие-то фокусы, но в чём источник их силы, неизвестно.

– Это тебе в академии сказали?
– Голос Иргана сделался глухим, в глазах вспыхнули искорки гнева.
– Больше слушай этих учёных болванов!

– Да что с тобой?
– Аксин не мог понять, что вызвало такой гнев у его собеседника.

– Они просто врут вам про силу жрецов. Многие из них куда могущественнее, чем несколько магов, вместе взятых.

Некоторое время Ирган ехал молча: затем, успокоившись, снова заговорил.

– Жрецы Торзалии молятся пяти братьям-богам, и те наделяют их силой. Не думайте, что я сошел с ума: я был у них в рабстве десять лет, и видел это своими глазами. Жрецы могут творить чудеса, и при этом они не ограниченны внутренними резервами организма, как наши маги. Может, поэтому вам и не говорят правду: как можно признаться, что после многих лет обучения маг империи остаётся слабее обычного религиозного фанатика. И служителям пяти братев-богов не надо учить заклинания, и практиковаться в приложении силы: чтобы сотворить чудо, им достаточно просто захотеть.

– Ты был рабом в Торзалии? Прости, я не знал....

– Да ладно, забудь. По крайней мере, меня сразу не казнили, я выжил в рабстве, и даже сумел бежать. Моим друзьям не так повезло, никто из них больше не увидел родных. Давно это было, будто в какой-то другой жизни. Академия тогда организовала экспедицию к Древней земле. Совет хотел узнать, не исчезло ли там влияние некромагии. Капитан подплыл на безопасное, как он думал, расстояние к материку. Я вызвался добровольцем, и вместе с несколькими учёными и магами мы решили высадиться на берег. Молод тогда я был, горяч, да слишком амбициозен. Помню, капитан смотрел на нас, как на безумцев. Спуская шлюпку на воду, он простился с нами, считая, что больше нас не увидит. Капитан действительно видел нас в последний раз, ошибся он только в одном: тогда погиб он, вместе с кораблём и командой.

Аксин слушал, как заворожённый: Ирган оказался великолепным рассказчиком, и слушатели переживали вместе с ним трагические события минувших дней.

– Как только шлюпка отплыла от корабля, море буквально закипело от разных гадин. Кого там только не было: многоглавые змеи с колючками на шкуре; гигантские кракены; морские пауки, величиной с доброе яблоко; медузы, от прикосновения к которым даже дерево моментально чернело, и превращалось в труху; и ещё много других тварей, для описания которых не так просто найти слова в человеческом языке. Они, словно гигантская волна, набросились на корабль, и очень скоро разрушили его, убив при этом всех, кто находился на его борту. Мы тоже приготовились разделить их судьбу, но смерть приберегла для нас кое-что поинтереснее. Эти монстры не обратили на нас никакого внимания, и после уничтожения корабля нырнули в море, и бесследно исчезли. На поверхности воды остались только обломки дерева, недавно бывшего кораблём. Мы остались один на один с морем. Выход оставался только один: попытаться доплыть до берегов империи в шлюпке. У нас был небольшой запас еды, и бочонок пресной воды. Эти запасы мы должны были растянуть на весь путь на шестнадцать человек. Как вы понимаете, это было слишком мало. Когда шлюпка приплыла к обитаемым берегам, в живых осталось только шесть человек, я в их числе.

Ирган глотнул воды, и продолжил:

– Когда на горизонте показалась земля, и какой-то корабль, мы просто обезумели от радости. Орали, обнимали друг друга; чуть не перевернули лодку. Но когда судно подплыло ближе, мы увидели на нём флаг Торзалии. Бежать было поздно, поэтому мы приготовились к бою. О победе никто не думал, мы решили просто подороже продать свою жизнь. Но никакого боя не было: заклинания магов разбились о радужную сферу, возникшую, будто из ниоткуда и защитившую корабль. А затем всех нас скрутил странный паралич: никто не мог пошевелить даже пальцем. Торзальцам оставалось только перегрузить нас, как какие-то дрова, из шлюпки на свой корабль. Потом нас доставили в береговую тюрьму. Там дознаватели долго пытались узнать, что мы, шпионы империи, делали на землях короля-жреца. Ответы насчёт того, что мы никакие ни шпионы, а экспедиция к Древней земле ими даже не рассматривались. Отчаявшись получить от нас информацию об агентурной сети империи обычным путём, то есть с помощью уговоров и угроз, дознаватели передали нас в руки палачам. Вы не представляете, что те творили. Трое из шести, не выдержав издевательств, скончались. Если честно, я, и другие выжившие, им страшно завидовали: смерть тогда означала избавление от мук. К несчастью, за нами внимательно следили, и у нас не было ни малейшей возможности покончить с собой. Потом, поняв, что им ничего не добиться, нас троих приговорили к смертной казни. Знаете, у них там интересные законы: способ смерти заключённых выбирается наугад. Судья крутанул колесо, на котором были указаны различные способы убийства, и стрелка, указывающая на какой-нибудь один. Нам тогда, можно сказать, повезло: выпало быть брошенным в клетку к диким волкам. Не смотрите на меня, как на сумасшедшего; многие варианты смерти, находившиеся на колесе, были куда хуже.

Аксин не мог поверить Иргану.

– Извини, что перебиваю.
– Болезненное любопытство буквально заставило юношу перебить рассказчика.
– Но что может быть хуже, чем быть заживо растерзанным дикими зверями?

– Много чего.
– Ирган не обиделся на бестактную выходку Аксина.
– Быть заживо сваренным в масле, например. Или есть в Торзалии одна казнь: перед тобой ставят песочные часы, и когда падает последняя песчинка, к тебе подходит палач, и ломает только одну кость. Потом переворачивает часы, и отходит в сторону. Ты видишь, как с утекающим песком наступает время прихода твоего мучителя. И эта пытка продолжается, пока приговорённый к смерти человек не погибнет. Особо опытные палачи умудрялись не давать умирать своим жертвам несколько дней.

– Какой кошмар!
– Юношу передёрнуло от отвращения.
– И эти изверги ещё смеют называть себя людьми!

– Ты думаешь, в империи законы мягче к преступникам и шпионам Торзалии?
– Ирган невесело улыбнулся.
– Ты ещё совсем молод, Аксин, и не знаешь, что некоторые люди будут пострашнее диких зверей. Да, вот волки то и спасли мне жизнь. Не знаю, почему, но они не стали на нас нападать. Торзальцы посчитали, что такова воля богов, и милостиво подарили нам жизнь, сделав нас рабами. Но моих друзей это не спасло: один вскоре умер, не выдержав последствий пыток, второго забил до смерти хозяин за какую-то мелкую провинность. Я умудрился остаться в живых, а через десять лет рабства сбежал, спрятавшись в бочке с зерном, проданной гномам. Эти бородачи хотели вернуть меня обратно, и потребовать зерно, которое я высыпал, чтобы поместиться в этой бочке. Но, услышав о моих обеспеченных родителях, и о возможности выкупа, сразу передумали. Редкий человек может похвастаться, что знает себе цену; я же могу назвать её абсолютно точно. Мои старики выкупили меня у гномов за три коровьих туши, пять бочек пива, и десять бочек зерна.

– Да, неплохо эти бородачи наварились.
– Усмехнулась Лера.
– Но, думаю, ты на них не в обиде. Для тебя твоя жизнь немного дороже, чем эта гора припасов.

– Для меня - да. А гномы потирали руки: за то, что дали мои родители, в горах можно купить трёх рабов.

– Ирган, можно я кое-что спрошу?
– Аксин дождался, когда тот кивнёт, согласившись, и продолжил.
– Почему ты решил вступить в отряд? Я бы ни за какие деньги не согласился вернуться обратно, если бы мне довелось всё это пережить.

– А деньги тут не при чём.
– Лицо Иргана окаменело.
– Я возвращаюсь, чтобы отплатить торзальцам за эти десять лет. Десять лет боли, презрения, и унижений. И чем больше этих тварей я отправлю к их братьям-богам, тем легче мне будет засыпать каждый вечер.

– Не будет.
– Лера положила на плечо Иргана свою тонкую руку.
– Поверь, смерть врага, или тысячи врагов не приносит покоя.

– Может быть.
– Тот хищно оскалился.
– Но я всё равно попробую.

Ирган махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, и пришпорив коня, поскакал вперёд. Аксин смотрел ему вслед, и не мог понять, как это: жить только одной местью. Так и не найдя ответа на этот вопрос, юноша повернулся к Лере.