Тень амёбы

Между тем, внедорожник, прокатившись по грунтовке вниз мимо полдюжины дворов (вероятно, выселок какой-то деревни) выскочил на берег, и тут же въехал по аппарели, спущенной с борта парохода. Перед глазами Перрена промелькнула палуба, открытый грузовой люк, затем внедорожник через люк по внутреннему пандусу съехал в трюм и резко затормозил. Остановка. Впереди — 10-футовый морской контейнер, слева — стенка корпуса корабля, справа – припаркован мини-погрузчик и машинка вроде багги.

— Приехали. Идем, выпьем что-нибудь, — Каури открыла дверь и спрыгнула на пол.

— Знаешь, Кира, ты могла бы предупредить, что намерена устроить экстрим-драйв.

— Это разве экстрим? — риторически-удивленно отозвалась она.

— А… — он махнул рукой в знак того, что не намерен спорить, вышел из внедорожника и двинулся за Каури вверх по двухсекционному трапу на открытую палубу и дальше на флайбридж, сдвинутый к корме. Или, с учетом старомодного дизайна, надо говорить не флайбридж, а квартердек? Кстати (подумал он) габариты тут близки 80x25 футов, как у каравелл Колумба в XV веке или как у «Mayflower» пилигримов в XVII. Были эры без перемен в технике от века к веку, но машинная революция XIX века все перевернула…

…От экскурса в историю его оторвал визг наверху – там была Каури, шедшая впереди. Перрен импульсивно, не рассуждая, метнулся на помощь (как ему казалось). Но там не требовалась помощь. Просто две соскучившиеся девушки энергично обнимались. Или точнее Кира Каури оказалась в объятиях худенькой и довольно миниатюрная девушки, одетой лишь в узенькую набедренную повязку, что выглядело аутентично для местной туземки-бушменки. Хотя Томми (при некотором сходстве) не была бушменкой. Она не относилась к какой-либо расе людей и была генетически ближе к гиббонам и резусам…

…Перрену досталась от Томми короткая дружелюбная фраза:

— Привет, доктор Гастон Перрен, как вы?

— Привет, Томми, неплохо, а вы?

— Мне хорошо! — искренне заявила она и продолжила тискать Киру Каури.

— Гастон, идите сюда, попробуйте кукурузный юнглинг, — окликнул Оуэн Гилбен.

— Как вы сказали? – переспросил Перрен.

— Юнглинг, — проинформировал Лацаро Талвиц, — это темное кукурузное пиво быстрого приготовления, изобретенное германо-американцами во времена Сухого закона.

— Впрочем, — добавил Гилбен, — тут сырьем для юнглинга служит bloubrood, который не является кукурузой, строго говоря, хотя внешняя и вкусовая разница несущественна.

— Джентльмены, давайте по порядку, иначе я запутаюсь, — предложил Перрен и, сделав несколько шагов, уселся в плетеное кресло за круглым столиком под тентом. Эстет бы отметил: трое мужчин среднего возраста сформировали равносторонний треугольник, а философ бы добавил, что эти трое представляют треугольник Фреге (предмет, символ и смысл) из которого выводится семантика познания…

…Это был бы весьма спорный тезис, но не лишенный некоторых оснований, а именно: Оуэн Гилбен, как предприниматель, имел дело, прежде всего, с предметной областью. Гастон Перрен, работая в системе глобальной бюрократии, оперировал символами. Лацаро Талвиц позиционировался как гуру экономики смыслов. Впрочем, Перрен не стал исследовать философскую глубину происходящего, а принял предложенную кружку пива, сделал пробный глоток, и сообщил свое мнение:

— Аромат яркий, сильный привкус жженого сахара и какой-то непривычной травы, как я понимаю той, что у вас вместо хмеля. Немного чувствуются дрожжи и алкоголь.

— А если в общем? – спросил Гилбен.

— В общем, похоже на мексиканский портер. Но я не понял: откуда название bloubrood? Насколько я понимаю язык африкаанс, это значит «синий хлеб». Странно…

— Это была его идея, — Гилбен показал взглядом на Талвица.

— Идея из советской фантастики 1960-х, — сообщил тот, — я полагаю, Гастон, вам знакомо творчество братьев Стругацких.

— Да. Пикник на обочине. Хищные вещи века. Улитка на склоне. Гадкие лебеди.

— А Второе нашествие марсиан? – спросил Талвиц.

— Нет. Но если вы рекомендуете, я прочту.

Гуру экономики смыслов утвердительно кивнул, после чего сообщил:

— Вещь сумбурная, но с любопытными идеями. Что же касается bloubrood, то так в ней называется странная злаковая культура, завезенная марсианами. Специфика в том, что bloubrood в книге дает урожай через 2 недели после посева. Здешний злак не настолько стремителен, он дает урожай через 8 недель, но это тоже очень быстро, не правда ли?

— Очень, — согласился Перрен, — но ведь, наверное, для этого нужна прорва удобрений и мощный полив.

— Прорва фосфатов, — сказал Гилбен, и сделал широкий охватывающий жест, — только в таком случае bloubrood дает 6 урожаев в год. И мощный полив тоже. Поэтому фосфаты попадают в водохранилище и для их утилизации не всем зеркале воды культивируется лемноид, генно-модифицированная ряска. Ее биомасса удваивается за 40 часов и чтобы балансировать это, проведено зарыбление. Принцип экосистемы, почти как в бизнесе.

Перрен невольно улыбнулся, мысленно отметив, что для Гилбена термин «экосистема» относится в первую очередь к бизнес-моделям торговых агрегаторов, и лишь во вторую очередь — к биоценозам. Типичная постистория слов. Однажды Перрен был свидетелем когнитивного шока у студентов, когда лектор сообщил, что слову drone уже не меньше дюжины веков, так назывался трутень в пчелином улье. А к беспилотникам (UAV) это слово стало применяться лишь в XX веке. Возможно, он бы необидно пошутил об этом вслух, но его отвлек очень громкий всплеск – в исторических фильмах так озвучивают падение пушечного ядра в воду при недолете до цели.

— А-а?.. – озадаченно протянул он.

— Не волнуйтесь, Гастон, — тут Гилбен жизнерадостно улыбнулся, — это обычная манера девчонок: вместе прыгать в воду с флайбриджа. Со стороны кормы тут уже достаточно глубоко, чтобы при таком прыжке не было риска протаранить донный грунт.

— Понятно… Кстати, почему ваш выбор пал на ретро-яхту с колесными движителями?

— Во-первых, это романтично, — сказал Гилбен, — во-вторых, хотелось проверить тезисы Юлиана Зайза, что в некоторых условиях гребные колеса лучше чем гребные винты. И знаете, Гастон, оказалось правда… Но что мы все время упускаем главную новость? Я предлагаю выпить за победу джамблей в PR-битве с рептилоидами, и за ваш вклад.

— Прекрасная формулировка, — оценил Лацаро Талвиц, налил всем еще пива, и пояснил специально для Перрена, — я тоже участвовал в отбивке PR-вброса «шпион джамблей» и видел: все повисло на волоске, когда Эрик Лафит сыграл на опережение. Наша команда рисковала получить унылый тактический выигрыш вместо яркой великой победы. Мне интересно: как вы убедили объединенный штаб ВЭФ и 7-го комитета ООН продолжить развитие вброса и провалиться в ловушку?

— Я применил стратагему позорного маловера, — сообщил Перрен.