Тень горы

Мы проехали мимо хижин и сараев, потом мимо первых домов. На горизонте, в десяти километрах от нас, отблесками лесного пожара загорелись яркие огни большого города.

Нам встретились три контрольно-пропускных пункта – без охранников. У каждого водитель джипа снижал скорость, а потом поддавал газу. В город мы не заезжали, пустились в объезд и через час добрались до прибрежного пригорода Оррс-Хилл, где стояла гостиница «Кастелрей».

– Повезло, – сказал водитель, останавливая джип на подъездной дорожке. – Какая-то болливудская актриса приехала развлекать индийские войска. Похоже, солдаты решили не упускать такого случая.

– Спасибо за помощь.

– Не стоит благодарности, товарищ, – улыбнулся водитель. – Да хранит тебя Господь.

– И тебя.

Джип задом съехал с подъездной дорожки и умчался. Все мои местные проводники – мусульманин, индус и христианин – употребляли слово «товарищ». Обычно мои связные были сомнительными личностями и особого доверия не вызывали. А вот товарищи – это что-то новенькое. Интересно, чем еще удивит меня Санджай.

Я взвалил рюкзак на плечо и поглядел на фасад гостиницы «Кастелрей»: белый колониальный особняк, из тех, что строили для себя белые колонизаторы, награбив золота. Золотые слитки, спрятанные в моем жилете, возвращались домой. Побыстрее бы от них избавиться.

Я остановился у двери и примерил на себя новое имя: прежде чем воспользоваться новой личиной, контрабандист должен к ней привыкнуть. Мне, вечному беглецу, за голову которого назначена награда, пришлось в совершенстве овладеть всевозможными акцентами.

«Меня зовут Джеймс Дэвис. Джеймс Дэвис. Нет, Джим Дэвис. Меня зовут Джим Дэвис. А в детстве звали Джимми. Джим Дэвис, рад знакомству. Зовите меня Джим…»

Подыскав вариант имени понадежнее, я вступил в жизнь, которую мне теперь придется вести, пусть и недолго. Моему недавнему спутнику, проводнику, тому, кто уехал в тени грузовика, эту процедуру упростила война – он оставался безымянным для тех, кому не доверял.

Я взошел по гранитным ступеням, облицованным плиткой, пересек деревянную веранду и постучал в массивную дверь с витражным стеклом. Через минуту створку приоткрыл ночной портье.

– Дэвис, – представился я с непринужденным канадским акцентом. – Джим Дэвис. У меня заказан номер.

Он впустил меня, надежно запер дверь и подошел к стойке, где медленно и тщательно вписал мои паспортные данные в журнал регистрации размером с половину бильярдного стола.

– Кухня закрыта, сэр, – наконец произнес портье и бережно перелистал страницы журнала, будто застилая постель. – Сейчас у нас постояльцев немного, сезон начнется через три месяца. Могу предложить вам холодные закуски и, если желаете, приготовлю вам коктейль – наш фирменный.

Он пересек просторный гостиничный вестибюль и включил лампу у дивана, обитого льном, затем ловко скользнул обратно, открыл дверь в туалетную комнату, зажег там свет и снял полотенце с крючка.

– Не хотите ли умыться с дороги, сэр? – предложил он.

Я изнемогал от голода и жажды. Мне совершенно не хотелось полчаса придумывать, как бы понадежнее спрятать в гостиничном номере жилет с золотыми слитками, – пока жилет на мне, он в безопасности.

Я взял у портье полотенце, умылся и сел на диван перед накрытым для меня столиком.

– С вашего позволения, сэр, я приготовил для вас напиток, – произнес портье, ставя передо мной высокий бокал. – Кокосовое молоко, свежий лайм, немного имбиря, чуть-чуть горького шоколада и еще пара особых ингредиентов. Если вам не понравится, я смешаю что-нибудь по вашему вкусу.

– Меня вполне устраивает ваш выбор, мистер… Простите, не знаю вашего имени.

– Меня зовут Анкит, сэр. Анкит, к вашим услугам.

– Хорошее имя. Означает «совершенство». А меня зовут Джим.

– Вы разбираетесь в индийских именах, сэр?

– Да, Анкит. Вы откуда родом?

– Из Бомбея, – ответил он, ставя на стол блюдо с бутербродами. – Как и вы.

Похоже, это либо мой связник в гостинице, либо враг. Я надеялся, что связник. Бутерброды выглядели очень аппетитно.

– Не присядете, Анкит?

– Простите, не могу нарушить правила приличия, – негромко сказал он. – Вдруг кто-нибудь войдет. Впрочем, благодарю за приглашение. У вас все в порядке?

Вопрос означал: «Нет ли за тобой слежки?» Вполне разумно.

– Все нормально, – успокоил его я, уже без канадского акцента. – Повезло, без проверок проскочили три контрольных пункта. Говорят, в город приехала кинозвезда развлекать военных.

Портье облегченно выдохнул и легонько оперся на спинку кресла. Он был чуть выше меня, худощавый, лет сорока пяти, с копной седых волос, остроглазый, атлетического сложения. Уверенные, точные движения и прекрасное владение телом свидетельствовали о занятиях боксом или каким-то боевым искусством.

– Бутерброды я сделал на выбор, вегетарианские и с мясом, – пояснил он.

– Я сейчас готов скатерть съесть, – улыбнулся я. – Не возражаете, если я начну?

– Вы ешьте, ешьте, – сказал он на хинди. – Пища телесная поможет вам усвоить и пищу духовную, если можно так выразиться.

Я съел все, до последней крошки. И до дна осушил бокал вкуснейшего напитка. Мой связной Анкит, индус из Бомбея, в зоне военных действий между буддистами, мусульманами и индусами был не только радушным хозяином, но и источником ценной информации. Пока я утолял голод и жажду, он подробно объяснил, что обязан сделать журналист в военной зоне, где мне предстояло пробыть несколько дней.

– Не забудьте, ежедневно в полдень вы должны являться на контрольно-пропускной пункт и получать отметку в паспорте, – в заключение произнес он. – Если отметки нет, вас могут арестовать. У вас никогда не возникало чувства, что ваше присутствие нежелательно?

– Пока нет.

– Ну, если в вашем паспорте не найдется отметки, то покажется, что вашего присутствия не желает само мироздание.

– Спасибо за предупреждение, Анкит. Похоже, из-за этой войны все утратили чувство юмора. Что ж, если само мироздание не желает моего присутствия, я погружусь в безысходное уныние и потребую, чтобы вы приготовили мне еще один превосходный коктейль, причем незамедлительно.

– Главное – не забудьте посетить контрольный пункт, – рассмеялся он и направился к барной стойке.

Поход туда ему пришлось повторить неоднократно – не помню точно, сколько раз, после третьего я сбился со счета. Все плыло, как в тумане, будто я наблюдал за палым листом, медленно кружащим в ручье.

Нет, меня не опоили. Анкит был отличным барменом, из тех, кто точно знает, до какой степени опьянения посетителя доводить не стоит. Он говорил негромко, терпеливо и ласково, хотя смысл сказанного от меня ускользал. Вскоре я забыл и о своем задании, и вообще о Компании Санджая.

На веки легонько давили головки огромных, необъятных цветов. Я медленно опрокидывался, невесомо парил в пышном облаке нежных лепестков.