Тень правды

— А ты разве не пойдёшь со мной? — спросил он. — Я снял большую квартиру неподалёку от ордена лекарей. Там и поговорим.

— Пока что я не могу покинуть участок. Это — не моя прихоть. Просто мы ведём расследование, из-за которого я должен присутствовать на вскрытии. Это займёт ещё часа два — не больше, — объяснил я.

— Что ж, в таком случае я лучше подожду тебя в апартаментах, — заключил отец. — Запоминай. Университетская улица, дом номер тридцать три. Я предупрежу охрану, что ты придёшь. Тебя проводят к моей квартире.

— Хорошо, постараюсь закончить как можно скорее, — кивнул я.

— Если вдруг засомневаешься или решишь передумать, — прежде чем покинуть полицейский участок, добавил отец, — знай, что эта информация касается твоей покойной матери.

Заинтриговал. Я в любом случае не собирался игнорировать его приглашение, но теперь у меня точно нет шансов уйти от этого разговора. О матери я совсем ничего не знал. Видел её надгробие в родовом склепе, но мне даже не удалось переговорить с кем-либо о том, что с ней случилось.

С мыслями о предстоящем разговоре я вернулся к Кастрицыну, который уже закончил вскрытие и принялся изучать извлечённый из кишечника сектанта кристалл.

— Удалось что-нибудь выяснить, Роман Васильевич? — спросил я.

— Ещё как удалось, господин Мечников, — не отводя взгляда от кристалла, ответил он. — Ох и давно же я не встречал таких магических минералов. Мне с ними довелось столкнуться всего несколько раз в жизни.

— А разве он чем-то отличается от тех, которые обнаружили у других сектантов? — спросил я.

— Да. Разница в том, что остальные кристаллы — обычные батарейки, которые заполнил своей силой некромант, — произнёс Кастрицын. — Но этот… В нём было слишком много энергии. Достаточно, чтобы иссушить сразу толпу лекарей. Идеальное оружие против таких, как мы. Сила, которая была в нём, гораздо больше, чем у любого некроманта. Мне кажется, что этот минерал не из нашего мира. Думаю, вы сами уже догадались, откуда могли принести эту дрянь.

— Из Тёмного? — удивился я. — Получается, что у этой секты есть возможность туда перемещаться?

— У их лидера точно есть такая сила, — кивнул Кастрицын. — Это очень недобрый знак. Боюсь, в Саратове зародилась не простая церковь сектантов. Обычно эти сволочи набирают глупых прихожан и используют их, чтобы собирать жертв для своих ритуалов. Но с такими кристаллами… С ними можно и весь орден лекарей выкосить. Нужно срочно доложить об этом верхушке ордена и городовым.

Теперь понятно, как им удалось убить сразу трёх лекарских богов. Я, если честно, был уверен, что мне ещё предстоит с ними пересечься. Но сектанты сильно сократили количество избранников. Остались только я, Сеченов, Павлов и Углов. Причём последние двое — тоже не подарок. Если Владимир Харитонович слишком увлекается нечестной конкуренцией, то Андрей Углов и вовсе недалеко ушёл от сектантов. Только в смертях людей он повинен опосредованно — через производимое им оружие.

Закончив изучение кристалла, мы с Кастрицыным поднялись к Тимофееву и рассказали всё, что нам удалось узнать. Разумеется, свежие новости главного городового не порадовали. Но, по крайней мере, он решил больше меня не задерживать. Пока кристалл не обнаружился, он думал, что это я убил сектанта.

Поражаюсь, как всем нравится меня в чём-то подозревать даже несмотря на то, что я всё время опровергаю свою вину твёрдыми доказательствами.

По пути к съёмной квартире отца я взял новую газету, в которой и говорилось о приезде императора Николая Первого. Как оказалось, князь Игнатов собирается провести огромный бал, на который приглашены все самые знатные люди Российской Империи.

Теперь понятно, почему сюда приехал мой отец. Видимо, он тоже вошёл в список приглашённых гостей.

Закончив чтение статьи, я мысленно обратился к Гигее.

— Ты как? — спросил я. — После того разговора с сектантом ты и слова не произнесла.

— Я пытаюсь понять, откуда у этих людей такая сила. Убить трёх моих сестёр… Не могу сказать, что мы с ними были в хороших отношениях, но всё же это серьёзный удар по лекарскому пантеону, — произнесла Гигея. — Теперь мы в большой опасности. Нам просто повезло, что ты выжег свои каналы. Если бы этого не случилось, мы оба были бы уже мертвы. Мне нужно придумать, как собрать совет. Подалирий, Махаон и Телесфор тоже должны это знать.

С этим трудно поспорить. При всей моей неприязни к Телесфору и его избраннику, я не уверен, что будет лучше, если их прикончат сектанты.

Кто знает, что случится, если истребить всех лекарских богов? Возможно, в таком случае наша магия вообще пропадёт, и мир лишится лекарей. А технологий я изобрёл пока что слишком мало, чтобы полностью заменить магию медициной.

Гигея вновь замолчала, а я прошёл в здание, где остановился отец, и сотрудник отеля сопроводил меня в квартиру, в которой меня ожидал Александр Мечников.

Отец провёл меня в гостиную, затем налил себе бокал вина. Предложил и мне, но я отказался. Смешивать вино с зельем-энергетиком — прямой путь получить нарушение сердечного ритма, от которого спасёт только дефибриллятор.

Вот только я его создать пока что не успел.

Я заметил, что отцу тяжело давалась эта встреча. Он оттягивал момент и не знал, с чего начать разговор. Поэтому я решил сделать первый шаг.

— Так значит, ты прибыл, чтобы посетить бал князя Игнатова? — спросил я.

— Да, правда, я случайно оказался в списке гостей. Меня попросил приехать один из приближённых императора. Сказал, что ему нужно свести меня с одним человеком на этом балу. Но мне почему-то кажется, что меня вызвали в качестве подстраховки. На нашего государя в последнее время всё чаще совершают покушения. Думаю, он просто захотел, чтобы на балу оказался верный ему лекарь, — объяснил отец.

— Зачем Николай Павлович вообще едет в такую даль, если за ним идёт такая напряжённая охота? — поинтересовался я.

— Супруга князя Игнатова является дальней родственницей императора, — сказал отец. — Видимо, государь старается поддерживать хорошие отношения со всеми, кто имеет отношение к его династии. Мудрое решение, если учесть, что против них всё время плетут заговоры. Что ж… Не об этом я хотел с тобой поговорить, Алексей. Давай лучше перейдём к главной теме.

Отец достал из кармана платок, протёр выступивший на лбу пот, а затем произнёс:

— Ты свою мать, наверное, уже и не помнишь. Сколько тебе лет было, когда её не стало? Года два или три, верно?