Тень смерти

— Вовиен!
– воскликнул Белилманд, и тут же сам упал на землю, пронзенный тремя стрелами — скелеты-лучники воспользовались тем, что он на миг утратил сосредоточенность. Из двенадцати членов Золотого Листа осталось десять. Рой смертоносных насекомых вернулся к некромантке и соединился в ее руке, вновь становясь мечом, а у ног женщины снова разверзлась земля и оттуда появился новый костяной воин — такой же, как тот, которого убило заклинание Вовиен.

— Сина ла мота’мане!
– крикнул лорд Ломадриэриль.
– Илкуэн кэ наланта’гулдур! (эльф. «Это не сработало! Всем атаковать некромантку!»)

Воины Золотого Листа подчинились и сконцентрировались на темной волшебнице, уже не обращая внимания на скелетов. Гадриэклии и друидам удалось совместной атакой расчистить путь, сметя двоих или троих скелетов. Витязи ринулись в открывшуюся брешь, но новые костяные воины уже поднимались из под земли, и скелеты сомкнули ряды, заслоняя свою повелительницу. Все, что удалось эльфам — это выпустить в некромантку девять стрел, но ни одна из них не пронзила тело женщины — какая-то неведомая сила сберегала темную волшебницу. Зато ответная атака стрелами и роем насекомых из меча поразила Исандира, положив конец самому короткому членству в истории Золотого Листа.

«Си инье кен’манен раумо нивесиньяри куэл’махта — сина эрьяалассэ» (эльф. «Теперь по крайней мере ясно, как погибли Предвестники Бури»), - мрачно подумал Сардарлионар. Преимущество нежити было уже почти двукратным и костяные воины начали оттеснять эльфов к краю опушки.

Но Золотой Лист не был бы самым известным эльфийским спецподразделением, если бы он мог быть разбит кучкой скелетов. Истинная сила этого отряда была не в навыках и профессионализме его членов, а в древнем заклинании товарищества. Когда-то очень давно, когда Линтанирские дубы были еще лежащими в земле желудями, существовал благородный дом Тил’Ган, известный, как Дом Бессмертных. Все члены этого дома были связаны между собой заклинанием, которое передавало все жизненные силы погибших эльфов дома их живым сородичам. Доживая жизни своих безвременно ушедших товарищей, эльфы дома Тил’Ган были долголетни в мире и непобедимы на войне. В конце концов, эльф из дома Тил’Ган, известный как Тинандир Чудовищный, понял, что заклинание товарищества дает тем больше сил, чем большими смертями оно подпитано и чем на меньше целей распространено. Решив использовать это для получения абсолютного бессмертия, он убил всех своих сородичей и получил их силы. Он не стал в итоге бессмертным — узнав о его злодеянии, эльфы со всего Континета объединились против него и общими силами одолели негодяя. Заклинание товарищества с тех пор было запрещено к использованию, но Ка’лиан тайно обучил ему членов Золотого Листа и с самого дня образования отряда это было его главной тайной и сильнейшим оружием.

Теперь, когда от отряда осталось девять воинов, каждый из них был на треть сильнее, чем в начале сражения. Эта магия не влияла на силу ударов или мощь заклинаний, она просто давала жизненные силы. В груди Хириона торчало уже две стрелы, а он продолжал бой, как ни в чем не бывало. Фолиндэ посохом избивала скелета-воина, пренебрегая ударами его меча. Члены отряда с замиранием сердца ожидали момента, когда погибнут еще трое из них — это означало бы удвоение силы для каждого из выживших, что дало бы возможность для мощной и внезапной для противника контратаки.

Но, видимо, мертвецы тоже заметили изменения, произошедшие с воинами Золотого Листа и сделали более или менее правильные выводы — теперь они старались скорее оттеснить эльфов, чем убить. Кроме того, лучники и некромантка сконцентрировали свои атаки на чародейке и друидах — либо они ошиблись, посчитав, что маги являются причиной увеличения силы эльфов, либо они как раз поняли все верно и сочли, что столкнуться в конце с невероятно живучим мечником менее страшно, чем с невероятно живучим чародеем.

Наконец, Хирион, который потерял уже слишком много крови, упал на землю. Прикрывать магов стало еще труднее и, в конце концов, юный Амиорион, решившись, с криком «лайта Тессен араноссэ!» закрыл собой Гадриэклию и, приняв на себя три стрелы и поток магических молний, рухнул замертво. Его жертва сделала остальных эльфов сильнее еще на одну шестую. Сардарлионар, Эовимбор и лорд Ломадриэриль вновь начали теснить костяных воинов, отгоняя их от чародеев.

— Фолиндэ, си! (эльф. «Фолиндэ, сейчас!») - крикнул Урорфилдор. По его сигналу друид выпустила из рук поток молний, такой же, как тот, который использовала некромантка — многократно наблюдая его использование, Фолиндэ смогла проникнуть в суть заклинания и повторить его. Молнии разбросали костяных воинов и повалили их на землю, а Урорфилдор, разогнавшись, перепрыгнул их верхом. Некромантка немедленно создала над собой купол из молний, защищаясь от атаки всадника. В то же мгновение Гадриэклия выпустила рой волшебных огоньков в живот открывшейся темной волшебницы, а Анил’Гавин сотворил веревки из лиан, которые оплели ноги некромантки, не давая ей увернуться от следующей атаки. Урорфилдор, спрыгнув с почти испепеленного молниями коня, пролетел прямо через поток молний и рухнул на темную волшебницу сверху, целя мечом ей в сердце…

Но, за несколько мгновений до того, как это случилось, прямо из под земли под ногами у командующего Ломадриэриля появились десятки костяных рук, которые схватили его за ноги, стремительно протащили по полю боя через ряды скелетов, и, прежде, чем он успел освободиться из костяной хватки, поставили его между некроманткой и Урорфилдором…

Клинок наездника, метивший в сердце темной волшебницы, пронзил сердце командующего Золотого Листа.

— Канохеру! (эльф. «Командующий!») - воскликнул Урорфилдор.

— Ла… хюта… (эльф. «Не… останавливайтесь»), - выдавил из себя Ломадриэриль, кашляя кровью. В тот же миг меч некромантки, двигаясь сам собой (сама она, получив удар волшебным пламенем Гадриэклии, склонилась к земле), насквозь пронзил тело командующего и вошел в сердце Урорфилдора. Тела обоих эльфов упали на землю. Они должны были бы придавить темную волшебницу, но все те же таинственные подземные костяные руки (у многих из которых, кстати, было по три-четыре локтевых сустава) оттолкнули эльфов в сторону и помогли некромантке подняться на ноги, попутно освобождая ее ноги из ловушки лиан.

В Золотом Листе осталось всего пятеро бойцов и темная волшебница, все еще окруженная пятнадцатью костяными стражами стояла и смотрела на них. Вернее, смотрела она на Гадриэклию, причем очень недобрым взглядом.

— Инье кен’лэ нолвэкуэтта алта кахарве сэ, - шепнул Сардарлионар чародейке, пододвигаясь поближе к ней. Остальные эльфы встали полукругом позади них.
– Тайта’сина кар. Анил’Гавин, лэ эрта-сулка лэ, Фолиндэ а Гариэклиа эт кемен. Элмэ ла лав-синаранки даг’элье. Эовимбор а инье варья-элье. (эльф. «Похоже, твое заклинание ее неслабо задело… Продолжай в том же духе. Анил’Гавин, привяжи себя, Фолиндэ и Гадриэклию лианами к земле. Мы не можем позволить, чтобы эти руки утащили вас. Мы с Эовимбором будем вас прикрывать.»)

— Инье йеста’Мелодиа хери на’смиен… (эльф. «Хотела бы я, чтобы госпожа Мелодия была здесь…») - вздохнула Гадриэклия.

— Инье йеста’сина… (эльф. «Да, я тоже хотел бы…») - пробормотал Сардарлионар.

— Элье атта… кар’сина, йэ? (эльф. «Вы ведь… того, да?») - полюбопытствовала чародейка, хотя момент был явно не самый подходящий.

— Йэ… - подтвердил витязь.
– Ай инье апалумэ койрэа, йеста’мента илкуэн аксани ми норна фелья а веру сэ. (эльф. «Ага… Если выберусь живым, пошлю все законы к гномам в пещеры и женюсь на ней.»)

В этот момент темная волшебница, видимо, окончательно оправилась от своего ранения и бросилась в атаку. Сорвавшись с места так быстро, что для неподготовленных глаз это выглядело, как телепортация, она помчалась к Гадриэклии. Но ее передвижения не остались незамеченными — Сардарлионар во мгновение ока разогнался до той же скорости, что и некромантка, и преградил ей путь.

— Ла кэ (эльф. «Нельзя»), - сообщил он, останавливая ее клинок своим. Он впервые оказался с этой женщиной лицом к лицу. У нее были темные кудрявые волосы, зеленые глаза и бледная кожа. Даже сейчас, во время боя, выражение ее лица было умиротворенным, а не яростным.