Тень смерти

— Иньеке (нечетк. эльф. «Мне — можно»), - в тон эльфу отозвалась некромантка, отбрасывая его клинок своим. Она взмахнула свободной рукой и все вокруг заволокла тьма. Это был Покров Тьмы — и эльфы, которые немало знают о темной магии, хотя среди них и нет некромантов, сразу опознали заклинание.

— Илкуэн усвэ фанья! (эльф. «Всем выйти из облака!») - скомандовал Сардарлионар, понимая, что в темноте он не сможет отследить движения темной волшебницы и прикрыть чародейку. Остальные подчинились его приказу и бросились в рассыпную, но когда они вновь собрались вместе за границей темного облака, оказалось, что выбрались все, кроме Гадриэклии. Некромантка вновь переиграла их, заранее спланировав, как будет действовать внутри облака — Сардарлионар был почти уверен, что это проклятые костяные руки отыскали юную чародейку и помешали ей выбраться.

— Кэллет василас нэта… - тихо выругался витязь. Черный туман развеялся и напротив четверых эльфов вновь оказался строй скелетов. Сардарлионар уже в который раз оказался напротив скелета с мечом из хвоста ящера. И сейчас, блокируя его удар, он заметил то, чего не замечал раньше — скелет был левшой… в отличие от трех предыдущих раз, когда Сардарлионар сражался с ним. Тут-то витязь и понял, в чем именно состояла способность некромантки, а заодно и то, как ему выиграть этот бой. Обернувшись на товарищей, он осознал, что предупредив их, сразу же раскроет врагу свой замысел. Оставалось надеяться, что у них хватит ума, чтобы не продолжать бой втроем и прыти, чтобы оторваться от скелетов и выжить.

— Аута (эльф. «Отходим»), - бросил Сардарлионар через плечо и при следующем ударе позволил скелету пронзить свою грудь в паре дюймов от сердца. Это было именно так больно, как он и предполагал — если бы не действие заклинания товарищества, он бы и вовсе не пережил этого удара. Истекая кровью, эльф рухнул на землю. Кто-то (кажется, Фолиндэ) окликнул его, но он заставил себя лежать молча. Зажав рану рукой, он не шевелился и старался не дышать. Как и предполагал витязь, в разгар боя никто не озаботился его добиванием, и скелеты просто перешагнули через него и двинулись дальше, преследуя его отступающих товарищей. В конце концов, на опушке остались лишь некромантка и два скелета-стража.

«Сина лу» (эльф. «Самое время»), - решил Сардарлионар и тут с ужасом осознал, что не сможет подняться на ноги. Заклинание товарищества сберегло его от смерти, но у него не оставалось сил, чтобы продолжать бой.

«Син аласайла килмэ, - отругал себя эльф, но в этот момент его сердце екнуло и он почувствовал себя намного лучше.
– Йандо намомма куалин? Йур’синамен, аласали, йур…» (эльф. «Как глупо получилось… Еще кто-то из наших погиб? Бегите, дураки, бегите…»)

Еще один бешенный удар сердца — и его тело стало легким, как пушинка. Третий — и Сардарлионар, последний воин Золотого Листа, в двенадцать раз более сильный, чем в начале боя, поднялся на ноги и подобрал свой меч.

— Ама, - восхищенно выдохнула темная волшебница, поворачиваясь к нему.
– Етаненде ундуле, ле энтаве луту нел кати леяр. Манен ле ке махтаси? (нечетк. эльф. «Ого… Судя по размерам лужи под тобой, ты потерял как минимум три четверти своей крови. Разве можно сражаться в таком состоянии?»)

— Тенья’сина лэ хелма! (эльф. «А ты сама попробуй!»), - предложил ей эльф и бросился вперед, разгоняясь до скорости, втрое больше лошадиной. Мастера стиля Эл’дэрал’нагил могли замедлять свое восприятие времени, так что Сардарлионар был способен не только передвигаться, но и сражаться на такой скорости. Костяные руки высовывались из под земли, чтобы схватить его, но он отскакивал в сторону задолго до того, как они успевали сжать свои ладони. Скелеты-воины шагнули вперед, чтобы прикрыть свою госпожу. Скелет с мечом из хвоста ящера, на котором еще не обсохла кровь Сардарлионара, как всегда стремительный, прыгнул вперед замахиваясь. Эльф позволил ему пронзить свой живот, а затем просто отсек костяному воину кисть, тем самым оставляя его оружие в себе. Второго скелета эльф рассек напополам, когда тот занес топор для удара. У ног некромантки тут же начал появляться из земли другой скелет ему на замену, но витязь просто с разбегу взбежал ему на спину, оттолкнулся от него ногами и прыгнул на темную волшебницу, занося меч для удара.

Следующее мгновение было самым долгим в его жизни. Сначала он увидел, как из земли стремительно появляются руки, головы и тела тысяч костяных воинов, целящихся в него копьями, мечами, глевиями, алебардами, саблями, пилами и абордажными крюками. Все это оружие было столь многочисленно, что от него некуда было увернуться. Эльф понял, что ошибся. Ранее, заметив, что скелет с которым он сражается, это не тот же самый скелет с мечом из хвоста ящера, с которым он бился а ранее, а другой, похожий на него скелет с таким же оружием, Сардарлионар понял, что темная волшебница неспособна возвращать к жизни своих воинов — она лишь обладает огромным запасом заранее заготовленных воинов-скелетов и каждый раз, когда кого-то из ее солдат уничтожают, она вызывает ему на замену бойца с аналогичными возможностями. Поняв это, эльф решил, что некромантка может одновременно управлять лишь пятнадцатью костяными воинами и попробовал напасть на нее, когда тринадцать из них преследовали в лесу его товарищей. Но оказалось, что у темной волшебницы была спрятана под землей целая армия скелетов и Сардарлионар понял, что с ними все это время просто играли… А в следующие полмгновения бесчисленные костяные воины убрали свое оружие и попрятались обратно в землю. Некромантка с улыбкой наклонила голову, подставляя шею под удар эльфа.

— Ле алкарин (нечетк. эльф. «Заслужил»), - прошептала она…

Меч из крепчайшей в мире линтанирской стали, направленный рукой одного из лучших воинов его времени, разбился вдребезги о шею человеческой женщины, ни оставив на ней даже царапины. И в этот же миг последняя капля крови Сардарлионара вытекла из его раны на землю и он рухнул к ногам темной волшебницы. Последним, что увидели его глаза, была раскрытая ладонь некромантки, протянутая к нему и источающая зловещее лиловое свечение…

***

Первым, что увидел Сардарлионар, когда зрение вернулось к нему, было его собственное мертвое тело, распростертое на земле.

— Унат гулдури хехта’кайта ок кемен фирин лойко (эльф. «Странно, неужели некроманты оставляют мертвые тела вот так просто лежать»), - пробормотал он.

— Танкаве… Инье найко кан’лом кемен. (эльф. «Действительно… Вероятно, мне стоит приказать его закопать.»)

Обернувшись, витязь увидел стоящую рядом с ним темную волшебницу. Не успев подумать о том, что он мертв, а значит его следующее действие не имеет смысла, он выхватил меч и ударил некромантку. Это был рефлекс опытного воина — если видишь, что противник раскрылся, — бей, и лучше не один раз. Впрочем, на этот раз витязь нанес лишь один удар — и замер, как вкопанный, когда женщина остановила его клинок раскрытой ладошкой.

— Ламюре, - сказала она.
– Эста — инье лахарна ан махта, аттея — ай ле харьяма тулкане, минья умбари ла ке харна’херирья. (нечетк. эльф. «Не стоит… Во-первых, я неуязвима для этого оружия, во-вторых, даже если бы у тебя было что-нибудь подходящее, первый призрак не может самовольно причинить вред своему хозяину.»)

— Минья ма? (эльф. «Первый кто?») - не понял эльф.

— Амежари (древн. «первый призрак»), - пояснила темная волшебница.
– На… анва ле ла минья умбаримма, ананта минья умбаримма йалуме куалин а ле минья ман инье тулта, энтаве ле эккатсе. (нечетк. эльф. «Ну, на самом деле, ты не первый мой призрак, но моего первого призрака убили и ты первый, кого я вызвала с тех пор, так что ты заменишь моего первого призрака.»)

Только теперь Сардарлионар догадался взглянуть на свои руки. Потом опустил взгляд на живот и ноги. На нем по прежнему были легкие доспехи линтанирского витязя, надетые поверх парадных одежд, которые он не стал снимать после сбора Золотого Листа, вот только все раны, полученные им за время боя, исчезли с его тела, а оно само, как и одежды, и доспехи, и меч в его руках, было белесо-прозрачным. Осознав что с ним произошло, витязь, в припадке бессильной ярости принялся наносить ненавистной некромантке удар за ударом. Та спокойно стояла, позволяя призраку выплеснуть гнев. Его призрачный клинок, видимо, отличался от оригинального — по крайней мере, он не сломался, как это было с настоящим. Но после полутора десятков ударов темная волшебница все еще стояла перед ним без единой царапины.

— Aktchuli it hiots, - устало сказала она, когда эльф сердито отбросил свой меч в сторону. На этот раз некромантка говорила не по-эльфийски, но витязь почему-то все равно понимал ее слова — их значение будто бы сразу возникало у него в мозгу.
– Bat nambe ofblois vil notchendz enisin. Aiem emotl — notlaik u, elven senteneriens, aiem rili emotl. Notu, normi, norenivan els izeibl tusamhau tchendz mai bodi. Ifu vil us samovepaveful madzik, u mei tempori stan mi, bat notkil. Endivait mi tupises enhaid indifrent pleisiz iznotoptchn, - добавила она в ответ на свирепый взгляд эльфа.
– Baivei io sord izvik. Ifu vont turili hiort mi, trai samsin hevie — khosts amatch stronkhe zan… (этерем. «Мне больно, вообще-то… Но количеством ударов тут ничего не изменишь. Я бессмертна — не как вы, долгожители-эльфы, а действительно бессмертна. Ни ты, ни я, ни кто-либо другой не может никак изменить мое тело. Если использовать очень-очень-очень мощную магию, меня можно временно оглушить, но убить меня нельзя. И вариант «расчленить на куски и спрятать их в разные места» тоже не пройдет… Кстати меч у тебя никудышный. Если хочешь, чтобы мне было действительно больно, найди себе что-нибудь потяжелее — призраки намного сильнее физически, чем…»)