Тень уходит последней

– Мы одно время сдавали ее квартирантам, - сказала Вера Сергеевна.
– А потом один из них чуть отца не убил, и мы с помощью участкового их всех выгнали и с тех пор перестали сдавать времянку.

– А, может, расскажете нам подробнее про тот случай?
– не спуская глаз с Вертиловой, спросил Дятлов.

– В смысле?
– не поняла его вопроса Вертилова и посмотрела то на Синцова, то на Дятлова.
– Пойдемте домой, а то меня знобит, - обратилась она к обоим.

– Хорошо, хорошо, вы идите с Николаем Ивановичем в дом, а я пока похожу по двору, посмотрю следы.

– вы такой смелый, - удивилась Вера Сергеевна и, сильно ухватившись за пальцы правой руки Синцова, повела его за собой в дом.

– 2 -

– А раскрыть шторы здесь можно?
– пригубливая чашку с горячим чаем, поинтересовался Синцов.

Вертилова не ответила, а если и ответила, то Синцов ее слов не расслышал. Она, дергая колечко на правой руке, смотрела в небольшую щель, оставшуюся между шторой и углом оконного проема.

Николай больше не стал говорить, как и смотреть в сторону хозяйки дома. Глядел на чашку, на пар, идущий от темно-каштанового круга чайной жидкости, окаймленного белой и очень тонкой фарфоровой стенкой, покрытой белой глазурью.

"Интересно получается, старик - пенсионер, дочка работает неизвестно где, а может, и нигде вообще. Говорила Дятлову, что временно безработная, да, да, было такое. А живут очень богато. Вот, даже эта чайная чашка с узором летящего лебедя, сахарница, чайник заварной такой красоты, что не оторваться от них. И цена у него, наверное, очень немаленькая. Даже на золотистой чайной ложке орнамент летящего белого лебедя".

Выбрав в сахарнице несколько серых камушков тростникового сахара, Николай поднес их к чашке и аккуратно, чтобы они, падая, не выплеснули наружу жидкость, опустил их в чай. Удалось, волна была маленькой и, ударившись о стенку чашки, тут же была погашена другой волной.

– И что он там ищет?
– спросила у Синцова Вера Сергеевна.

– Следы вашего злоумышленника.

– А кто он?

– Может, тот самый бывший Ваш одноклассник, который вспомнил о том, какое горе Ваш отец принес его семье, теперь он приходит сюда и стучит по окнам, чтобы вас напугать.

– Я уже об этом думала.

– А кто еще может вот так издеваться над вашей семьей, не думали, Вера Сергеевна?
– Синцов сделал несколько глотков чая.

– Папа тоже так думает.

– Вот поэтому он и просит вас носить в церковь поминальные листы, - утвердительно сказал Синцов.
– Он готовится к смерти.

– Ему еще жить и жить, Николай Иванович, что вы говорите?!
– повысила голос Вертилова.

– Могу и не говорить, - вздохнул Синцов.
– Как попросите, Вера Сергеевна.

Женщина вернулась к столу и, сев за него, сложила перед собой в замке две ладони и беспрестанно начала смотреть на них. Потом спросила у Синцова:

– А вам нечего бояться?

– Многого. Например, быть безработным, слабым, больным, никому ненужным, есть и люди, которых мы боимся.

– А кого-то и со школьной скамьи?
– мельком взглянула на Синцова Вера Сергеевна.

– Точно, - ухмыльнулся Николай, - правда, уже не так, как раньше, в смысле физически, а вот психологически - да. Когда встречаешь некоторых школьных хулиганов из бывших старшеклассников, которые к тебе в школе беспрестанно приставали, то невольно сжимаешься, как бы он не крикнул на тебя, как раньше, в школе, не обозвал или еще там что-нибудь сделал. То есть не унизил при людях, ведь в ответ ты так ничего и не сможешь ему сделать.

– вы с моим папой сошлись бы.

– Так вы меня к нему не пускаете.

– Наверное, потому, что жалею своего старика. Он же работал на такой должности ответственной, что помню, как сейчас: приходил домой, брал бутылку водки, откупоривал ее и выпивал. И только после этого, посидев на диване, начинал отходить. Правда, это было не всегда, но такое было.

– И часто?

– Я же вам сказала, не всегда. Нет, он никогда не был алкоголиком. Но когда что-то на комбинате у него происходило, он вот таким образом давал об этом знать. Больше нам с мамой ничего не говорил. И, что самое интересное, после этой бутылки он оставался трезвым. А еще выключал телефон. А когда кто-то к нему приходил с завода, так он уходил с ним в дальнюю часть сада. Потом возвращался. Пару раз даже побитый. На лице побоев нет, а шел, хромая, постанывал, держась за печень или за почки. Это я сейчас стала понимать, за что он держался.

– Вера Сергеевна, у вас очень вкусный чай.

– Спасибо.

Входная дверь отворилась, и в прихожую вошел Дятлов.

– Федор Викторович, - встретила его Вертилова, - что-то нашли?

– Не знаю, Вера Сергеевна, напоите лучше меня чаем, и мы с Николаем Ивановичем пойдем, а то будет совсем поздно. На работу, похоже, уже не успею сегодня.

Николай глянул на свой мобильный телефон и невольно про себя присвистнул, часы показывали 20:37.

Присаживаясь за стол, он незаметно для Вертиловой, моргнул Синцову, мол, кое-что нашел, но об этом потом.

– 3 -

Вертиловой удалось уговорить Синцова еще немножко задержаться у нее дома, до десяти часов вечера. Время, за которым постоянно следил Николай, как назло, шло очень медленно. Разговор с хозяйкой не вязался. Она принесла две чашки с чаем и хотела одну из них, которую держала в левой руке, поставить Синцову, но тут же ойкнув, поставила ту, что держала в правой руке.

Николай сделал вид, что этого не заметил и, мельком взглянув на Веру, отметил, что она, прикусив губу, наблюдает за ним.

"К чему это?
– подумал Синцов.
– Может, в одну сахара пересыпала, а в другую нет. Посмотрим".

Сделав вид, что отхлебнул чаю, спросил у Вертиловой:

– Когда вы рассказывали об отце, о его ответственности, как он переживал из-за каких-то неприятностей, происходивших у него на работе, я сразу подумал, какая вы - умница, как вы любите отца.

– Спасибо, - резко встала Вера Сергеевна и потянулась через стол к чашке Николая. Но тут же остановилась, и когда Николай ей поближе пододвинул чашку с конфетами, сказала.
– Да, да, спасибо. Может, вам принести горячего чая, а то он уже остыл?

– Горячий чай не люблю, Вера Сергеевна, спасибо. Расскажите что-нибудь еще об отце. Он какой? Ну, имеется ввиду, сильный характером, смелый, честный. Когда вы получали двойки...

– Я была отличницей.

– И, наверное, высокомерной?
– исподлобья посмотрел на Веру Николай.

– Почему вы так решили?

– Пробовал.

– Хм, я вам, что, чай, варенье, суп?
– Вертилова широко открытыми глазами смотрела на Синцова.

– Человек.

– Хм, лучше бы любовница, - хлестанула взглядом Николая Вертилова и, обойдя стол, подтянув вверх юбку, оголив ногу, села напротив Синцова.
– Так как?