Тень Великого Древа
Шрифт:
– Эй, - крикнул Мартин, - вы того, ну… полегче!
– Ты брат Шейланда? – спросила рыжая баба, светя Перстом ему в лицо.
Мартин поднял свой Перст – мол, не умничай. Баба бросила:
– Зачем ты здесь?
– Я защитил лагерь! Сам отбил атаку кайров!
Рыжая что-то сказала на своем наречье. Другие шаваны заржали. Она сказала еще, те заржали громче. Подошел однорукий здоровяк, заговорил с рыжей. Поглядывали на Мартина, будто обсуждали что с ним делать. Будто он ребенок, а они – эти… гувернантки, или кто.
Мартин покраснел от злости.
– Давай уже быстрее! Джо встанет – пойдем отсюда. Нечего нам тут.
Лекарь колдовал над путевцем. Тот слабо дергался, но глаз не открывал. Шаван показал на лежащего пальцем, что-то сказал по-своему. Провел лапой по морде, скривил пасть: смеялся над тем, какой Джоакин грязный. Другой шаван ответил что-то и показал на свою задницу. Все расхохотались. Мартин тонко чувствовал силу и никогда не шел против нее. Теперь сила была на стороне шаванов, потому он задавил обиду, прикусил язык и только сверкал глазами.
Повеяло прохладой, раздался хлопок – и появился Вит в блистающих доспехах. Он и сам сиял не хуже Предметов:
– Марти, братец, поздравь меня! Я одержал великую победу!
Мартин хлопнул ртом:
– Это… где ты был?.. Я здесь… того…
Он растерялся и только показал жестом: мол, из Перст Вильгельма – бабах. Вит улыбнулся:
– Рад, что ты нашел себе забаву. – Дальше сказал громче, чтобы слышали шаваны: - Оба войска – и волки, и медведи – обращены в бегство! Они бегут в разные стороны, и уже не смогут соединиться! Крейг Нортвуд убит, тысячи медведей сдались в плен Льду! Волки потеряли целый батальон!
Каждая его реплика вызывала шумный восторг у шаванов. Дикари махали мечами, издавая крики. Мартин сказал брату:
– Вит, я не забавлялся. Тут было очень много этих… и тех тоже. Мы с Джоакином всех перебили.
– Что ты говоришь?
– Сюда пришелся этот… главный удар. Никто не ожидал, как тут раз - и ворвались. Если б не я и Джо, всему бы конец! Мы того… подвиг совершили!
– Главный удар?..
– Ну, да!
Вит усмехнулся. Шаваны захохотали, будто по его команде.
– Братишка, когда вернутся Лед и Пауль, спроси у них, что такое главный удар. По замыслу Льда, мы подставились под атаку и выманили врага на бой. На дороге была лютая сеча. С запада пришли десять тысяч медведей, а с востока – шесть тысяч волков. Лед и Хорис стояли, как скалы, по колено в крови. А Пауль заранее ушел из лагеря, затаился в лесу и потом ударил с фланга. Вот кто совершил подвиг! Лед, который устоял, и Пауль, который опрокинул врага!
Шаваны заорали хором:
– Гной-ганта! Гной-ганта! Гной-ганта!
Мартину сдавило горло.
– Да какой Гной-ганта? Враг вас обманул! Послал отряд тайком через лес, и бах сюда, прямо к штабу. Может, и не большой отряд, зато внезапно! Если б не мы с Джоакином…
– Где ты видишь внезапность, братишка? Лед предвидел обходной удар из леса. Потому я убрал отсюда детей, трофеи, штабное хозяйство. Оставил флаги и Иону – как приманку. А Паулю велел: когда враг пробьется в лагерь, послать ему в спину отборную сотню с парочкой Перстов.
Благодарю, сыны Степи, вы подоспели вовремя!Рыжая баба сказала:
– Когда мы пришли, Мартин лежал, распластавшись на крыше. Прятался от болтов.
– Я отстреливался!..
– А когда отогнали кайров, он сразу полез под телегу.
– Я спасал друга - Джоакина! Его придавило, ну!
Шаваны загоготали. Один изобразил, как человека давит телегой, скорчил уморительную рожу. Мартин чуть не задохнулся от обиды:
– Вит, скажи им!..
– Братец, а что вы с сиром путевцем тут делали?
– Спасали всех! Мы были там, где нужны!
– Лично я расположил вас на востоке, возле альмерского полка. А вы приперлись в центр.
– Ну, это… ты послал сюда Голда и закатников. Мы тоже решили…
– Бараны! Голд и трупоеды нужны для убедительности. Если б никто не стерег штаб, кайры бы угадали ловушку. Но вы-то здесь зачем? Чтобы Персты к волкам попали?!
– Так ты оставил Перкинса… у него тоже Перст.
– Я сказал ему бежать при первой угрозе. Понятия не имею, зачем он остался и сдох.
Мартин опустил глаза.
– Ну, это… Джоакин его настращал. Велел: стой вот тут, держи оборону…
Блестящей дланью Избранный шлепнул себя по лбу:
– О, славные воины, да будет воспета ваша отвага!
– Но мы…
– Ладно. Сегодня одержана такая победа, какую даже ты не испортишь. Скажи вот что: как там душенька?
Мартину захотелось плакать: точно в детстве, под рукой отца. Промямлил жалобно:
– Вит, она колется… Сломала кость, чтоб было остро. Тыц мне в ногу, а Джоакину – в руку…
– Видно, бедняжка устала от костей. Переведи ее на похлебку или кашу.
Шаваны обратились к Виту по своим делам, и он забыл о брате. Мартин высморкался, утер нос, промокнул рукавом глаза. Джоакин сидел на земле, больной и пришибленный, но уже в сознании. Мартин присел рядом:
– В общем, друг, мы победили, волки с медведями разбежались. Правда, Вит не очень оценил наш подвиг. Давай так Лауре скажем: Вит хвалит Пауля со Льдом ради политики, чтобы не обижать. А на самом деле, это мы с тобой отбили главный удар. Ты уложил сорок пять кайров, а я – сорок семь. Запомнил, ну?
Монета - 5
Август - сентябрь 1775г. от Сошествия
Фаунтерра; Восточное море; Уиндли
Гордо величая себя владельцем секрета воздухоплавания, Хармон Паула имел в виду юридическую сторону дела: раз купил – значит, владею. Но с точки зрения грубой реальности, секреты находились в голове печного мастера Гортензия, а оная голова – в городке окрест Лаэма, за тысячу миль от Фаунтерры. Целый месяц письмо с законными требованиями Хармона будет идти к Гортензию, а еще через месяц вернется ответ, содержание коего можно предугадать. Мастер Гортензий имеет дела приятнее, чем переться за тридевять земель.