Тень Великого Древа
Шрифт:
– Сударыня, - говорил Джоакин, - ваш муж свят и бессмертен. Праматери назначили его править миром. Теперь вы видите, как ошибались?
А Мартин бегал вокруг клетки с веселым лаем:
– Вуф! Вуф! Рав-ав-ав!
Волчица отвечала только Мартину: поскуливала, громко дышала, вывалив язык изо рта. Нельзя сказать, что она свихнулась. Искра рассудка теплилась в башке: хватало же ума испражняться в ведро и пить из миски, а не наоборот. И имена различала. Если говорили: «Эрвин», «Виттор», «Десмонд», «Аланис» - волчица скулила по-разному. Но все чаще она вела себя так, как не подобает здоровому
– Никаких странностей, капитан Оливер. Волчица как волчица, ничего особого.
– То бишь, нет перемен в ее поведении?
– Да какое поведение! – рассмеялся Мартин. – Она уже того… свет погас, закрылись ставни.
Наемник допил ханти и поднялся.
– В таком случае, господа, я должен вернуться к своей роте. Благодарю за угощение.
Мартин и Джо переглянулись.
– Надо проверить, милорд, - сказал путевец.
– Пожалуй, надо, - согласился Мартин.
Они обулись и пошли за капитаном.
Лагерь армии Шейланда напоминал толстую кишку. Нортвудские дровосеки, что промышляли в этих краях, старались валить лес как можно ближе к дороге – дабы проще вывозить. По обе стороны тракта тянулись полосы вырубки, почти очищенные от деревьев. Там-то и встало войско. В ширину лагерь занял ярдов двести, в длину – добрых полмили. Для защиты его окружили стеной из фургонов, дополнив кольями и щитами. В лес выставили дозоры, а на дороге расположились главные силы. Западный конец лагеря прикрывали закатники и кайры, восточный - альмерские и шейландские рыцари. Штаб и пленники, и склады находились в середке. Туда-то и зашагали друзья.
Уже стемнело. Повсюду цвели костры, приятно булькало в котлах, усталое войско готовилось к ужину и сну. У Джоакина урчало в животе, а голова туманилась от ханти. Он подумал: надо было музыканта взять, пускай бы бренчал по дороге. И волчица бы тоже послушала чуток. Она присмирела, можно и наградить… Подумать только – три роты на охрану! Зачем?! Там же, при штабе, еще и Перкинс со своими – то есть, всего четыре. И граф, и детки со своей обслугой… Сердце лагеря охраняется так, что даже ветер не сбежит!
Подошли, огляделись. Вот штабной шатер с вымпелами, вот личный шатер графа, вот детская палатка, вот и клетка на телеге. У каждого шатра часовые: блестит луна на шлемах, на лезвиях алебард. Тут и там костры, вокруг каждого – солдаты с мисками. Все тихо и мирно.
– Кто командир вахты?
Отозвался.
– Где граф?
– Ушел в арьергард, к лорду Рихарду.
Стало обидно. Граф не сказал о своих планах, послал Пауля в бой, еще и сам ушел. Будто Джоакин ему ни для чего не нужен! Захотелось тоже в отместку взять и уйти куда-нибудь.
– Извольте поужинать, милорд, - предложил вахтенный.
– Изволим! – Мартин выхватил из кармана ложку. – Джоакин, браток, идем к столу.
Однако есть расхотелось. С тоскливой ясностью Джо осознал: вот сейчас, в эту самую ночь, Пауль атакует Десмонда Ориджина – и, скорей всего, убьет. Решится судьба всего Севера!
А мы будем сидеть и жрать, как свиньи…– Лорд Мартин, - сказал Джоакин, - что если нам… сесть на коней и погнать следом за Паулем? Обидно же, коли волков побьют без нас! Пауль заберет себе всю славу!
Мартин уже сидел у котла с миской в руке.
– Сначала подкрепимся, выпьем, а потом о славе подумаем.
– Так Пауль ускачет, не догоним!
– И хорошо. Мне от него мороз по коже, ну.
– Но он победит кайров!
– Ты что, скучать по ним будешь?
Джоакин метнул главный козырь:
– Леди Лаура любит великих мужчин. Если Пауль одержит триумф, она станет его невестой, а не нашей!
Мартин вынул ложку изо рта.
– Ты точно говоришь?
– Клянусь вам! Лаура - такая барышня, которой нужны подвиги!
– Гм… Ну, дай пять минут. Быстро пожру, и айда в погоню.
– Не советую, господа, - обронил Оливер Голд. – В летнюю кампанию я и Тойстоун тоже гнались за северянами. К великому несчастью, догнали.
Мартин сверкнул глазами:
– Эй, ты не сравнивай! Вы кто - простые вояки, а мы – герои с Перстами!
– Зря вы, - обронил Голд и ушел к своей роте.
– А я к Лауре загляну, - сказал Джоакин. – Предупрежу, что мы пошли на смертный бой. Пускай молится за нас.
– Правильно, - кивнул Мартин. – Не забудь и про меня. Скажи: «Я и лорд Мартин». Нет: «Лорд Мартин и я».
Джоакин направился к Лауре и вдруг сообразил, что не знает, где ее искать. Обычно миледи ночевала между ротой Голда и монахами. Нынче роту переместили, вот и вопрос: Лаура осталась с монахами или переехала с Голдом?
– Капитан, погодите, скажите-ка…
Но Оливер уже пропал из виду. Джоакин огляделся, хлопая глазами. Сказал вслух:
– Тьма, мне нужен сквайр! Весельчак, разыщи леди Лауру, оседлай коня!
Тут его тронули за рукав. Невзрачный Перкинс возник рядом:
– Сир Джоакин, хорошо, что вы здесь. Пленница ведет странно. Взгляните: так должно быть?
– Плевать на нее! Я иду совершать подвиг!
Но Джоакин все же посмотрел на клетку. Озадачился, подошел ближе, напряг глаза.
Иона сидела на подстилке и качалась взад-вперед. С ее лицом что-то происходило…
– Дайте-ка свет.
Перкинс выхватил палку из ближайшего костра, поднес к волчице. С ее уст не слетало ни звука, однако губы ритмично шевелились, а грудь вздымалась. В полной тишине Иона… пела!
– Нельзя ли погромче?
Она не глянула в его сторону. Только раскачивалась и шевелила губами, и выстукивала такт рукой по прутьям клетки. Отчего-то стало тревожно.
– Что она поет?
– Почем знать, сир?
Оба присмотрелись, силясь прочесть по губам. Тонкий палец волчицы бил по железу: Тук. Ту-тук. Ту-тук. Тук. Ту-тук. Ту-тук.
Мы идем на Запад. Мы идем на Запад.
– Сударыня, вы лучше прекратите, или…
И тут Джоакин оглох. Со всех сторон, из каждого закутка леса раздался рев.
Орррр-ррраааа!
Могучий, свирепый рык тысяч глоток. Из темноты, из ночи. Орррр-раааа!
И поверх него – еще громче, страшнее – грохот железа по дереву. Тысячи мечей по тысячам щитов. Дун! Дун! Дун! Дун!