Тень Великого Древа

Джо выпучил глаза:

– Вы чего?!

– Да шучу же! Не думал я стрелять, ты мне по сердцу, душевный парень. Но как же тогда? А, точно: прийти и поговорить. Вот и пришел…

– Так вы моего мнения спрашиваете?

– Ну, как бы это… вроде бы.

Топот ног сбил Джоакина с мысли. В сумерках и в дыму было не различить, но судя по звуку целая рота солдат перемещалась из одной части лагеря в другую. Любопытно, зачем?..

– Мое мнение, милорд, вот какое. Если вы заключите с Лаурой политический брак, это будет нечестно по отношению ко мне. Ведь вы – лорд, а я – только рыцарь, стало быть, вы используете выгоду своего положения. Совсем другое дело, если Лаура влюбится в вас. Добьетесь честной победы - тогда женитесь сколько угодно.

Мартин согласился:

– Разумно сказано. Благородные люди, как ты и я, должны все решать по чести. Но вот вопрос: а как понять, что она влюбилась?

– Ну, смотрит по-особому, вздыхает.

– Лаура всегда смотрит особенно. Глаза у нее.

– Это верно… Тогда – какой-нибудь знак внимания. Подарит цветок или веер.

– Чушь. Дамочки многим дарят.

– Тогда… не знаю, может, поцелуй?

– Запросто! – приободрился Мартин.

– Только силой нельзя. Должна поцеловать добровольно, по своему согласию.

– Добровольней некуда! Покажу кинжал – и пусть выбирает: или поцелуй, или того…

– Милорд!..

– Ну, шучу я, хе-хе-хе. Если проведет со мной ночь – признаешь, что влюбилась?

О ночи с леди Лаурой Джоакин и сам подумывал. Давно перешел бы в наступление, если б не траур. Юная леди пребывает в горе. Соблазнять ее сейчас – ни что иное, как кощунство.

– Нет, милорд, - твердо сказал Джоакин. – Пока носит черное, нельзя ее трогать. Мы же достойные люди!

– Твоя правда…

Вновь раздался шум шагов. На сей раз совсем странный: будто крупный отряд покидал лагерь. Джо расслышал даже оклик часового и отзыв командира отряда. Затем донесся глухой топот и хруст веток, который быстро удалялся. Разведка, что ли?.. Велика толпа для разведки, да и шума много.

– Лорд Мартин, сир Джоакин, позвольте присоединиться.

Из-за деревьев появился офицер с длинной блестящей цепью на шее. Джоакин знал его: альмерский наемник по имени Оливер Голд. Прежде служил приарху, теперь заключил контракт с графом Шейландом.

– Оливер, вы часом не от графского стола? Там уже накрыли, или как?

Голд уселся на полено у костра, уловил запах ханти, улыбнулся.

– Господа, ужин нынче задерживается в силу обстоятельств. Потому я не прочь с вами промочить горло. Готов внести свою лепту.

Он плеснул в котелок из собственной фляги, запах стал терпким и пряным. Все трое дружно зачерпнули пойла.

– В силу обстоятельств, вы сказали? Каких-таких?

– Неужели вы не в курсе? Граф послал корпус шаванов в атаку!

У Джоакина отвисла челюсть.

– Что?..

– Стоит ли удивляться? Мы только и делаем, что гоним северян, а они убегают, как матерый заяц. Вот граф и послал по следам борзую псину. Конница Пауля – самая быстрая из наших частей. Ночью они приблизятся к кайрам и чуть свет атакуют. Тогда-то зайцу не уйти!

– М-да, - выронил Джо.

Все верно, план разумен. Войско, отягощенное обозами, ползет слишком медленно, такими темпами кайров не настичь. А шаваны быстры и рвутся в бой – граф и применил их рвение. Но Джоакин об этом не был осведомлен, и Мартин тоже, судя по гримасе. Даже обидно: разве не мы двое – самые верные клинки графа? Почему же он скрыл от нас план?

– Странно другое, - сказал Оливер Голд, - в нашем арьергарде стоят закатники и беломорцы под общим началом лорда Рихарда.

– Ничего странного, - сказал Джоакин, довольный, что хоть это он понимает. – Где-то в лесах рыщут медведи Крейга Нортвуда. Рихард прикрывает нас на случай внезапного удара.

– Все верно, да только нынешним вечером граф переместил две роты закатников в центр и велел стеречь нашу пленницу. Более того, моя рота получила такой же приказ. И теперь, друзья, я пребываю в недоумении: нужны ли три роты, чтобы охранять одну девицу?

Мартин хмыкнул:

– Да никого не нужно. Ей хорошо в моей своре, бежать и не думает.

А Джоакин спросил:

– Так вы, капитан Оливер, пришли поделиться недоумением? Хотите обжаловать графский приказ? Я этого не одобряю.

– Отнюдь, сир Джоакин. Уж я-то знаю, как важно исполнение приказов. Есть у меня приятель - майор Тойстоун. Однажды он ослушался приарха Галларда и пошел не туда, куда был послан. В результате Тойстоун спас приарха – однако был разжалован и с позором проведен перед строем. Приказ, господа, это святое слово Праотцов, только из уст командира.

Джоакин угрюмо хлебнул ханти.

– Капитан, у меня тоже были приятели, которые кончили плохо. Мы станем тут сидеть до утра и травить байки, или скажете прямо: зачем пожаловали?

– Скажу, сир, коль прямота так дорога вам. Я пришел узнать, не было ли странностей в поведении пленницы? Не предвещает ли что-либо ее побег?

Путь от Уэймара до Лисьего Дола Иона София Джессика проделала в собачьей клетке, водруженной на телегу. Ее видели все, от крестьянина до бургомистра. Граф выставлял ее напоказ, как свидетельство своей силы и доброты. Иона предала мужа, но осталась жива и здорова - что это, как не милосердие? Любимая дочь Ориджина едет в клетке, и вся армия Первой Зимы ничего не может сделать. Что это, как не сила графа Шейланда?

Представление выходило на славу, потому Иону берегли. Над клеткой установили крышу от дождя, для спасения в холодные ночи пленнице выдали одеяло и подстилку. Собачью, конечно. Сдохла сука из своры лорда Мартина, хозяин пустил ее имущество в дело. Кормили пленницу костями. Это тоже придумал Мартин: она волчица, пускай жрет соответственно. Джоакин воспротивился было: клетка нужна для безопасности, но чтобы леди глодала сырые кости – это уж слишком! Как тут граф увидел трапезу супруги и умилился: «Проголодалась, душенька моя!» Погладил ее по голове, собственной рукой придержал косточку, чтобы жене удобней было грызть. С тех пор Иона делила рацион с собачьей сворой.

Как она реагировала? Тихо и покорно. Волчица хотела выжить. Когда-то в день поражения она вогнала нож себе в грудь, но с тех пор ее воля угасла. Иона оставила мысли о самоубийстве, не пыталась умориться голодом или перегрызть вены. Делала все, что требовалось: куталась в одеяло, смердящее псиной, обгладывала с костей кусочки мяса, лакала воду из миски. Мартин с Джоакином перемигивались:

– То-то же!

Иону держали в курсе новостей. Новости были такими, что грех не поделиться: Десмонд и кайры бегут без оглядки, Эрвин пропал, перед Шейландом все открывают ворота.