Тень Великого Древа

Хармон составил до крайности убедительное послание. Манил Гортензия деньгами и славой, сулил придворную службу, роскошные пенаты и место за столом императрицы. Также он пригрозил послать за мастером роту северных волков, если тот откажется приехать добровольно. Увесистое письмо было доставлено Весельчаком на почту и умчалось на юг. Днем позже Минерва приказала переместить столицу в Первую Зиму. Роберт Ориджин велел Хармону собираться на Север.

Купец не сдержался и чихнул от досады. В Первую-то Зиму Гортензия не заманишь, хоть все богатства мира обещай. «Обледенелый труп не согреется златом», - вот что ответит южанин. Хармон попросил у Роберта отпуск, чтобы быстренько съездить в Шиммери. Казначей ответил:

– Бывает.

Хармон взмолился добавить месяц сроку. Ведь дорога в Первую Зиму отнимет времечко, нельзя строить шар, пока едешь! На это ответил Сорок Два:

– Хармон Паула, вы просто не поняли своего счастья! От поездки в Первую Зиму дело только пойдет быстрее. По дороге составите чертежи – ведь тот, что на салфетке, никуда не годится. А как прибудем, работы вихрем полетят! Здесь, в столице – чиновники, бумажная волокита; а у нас – дел на агатку. Шар не к Сошествию, а уже к Изобилию взлетит!

Хармон только вздохнул. Выходит, строить придется самому. Как же это делается?

Нет, на самом деле, он помнил довольно много. В одном шаре горячий воздух, в другом – водород. Уже хорошо! Причем водород в верхнем, а воздух в нижнем, иначе бахнет. Вот и славненько! Водород делается из кислоты и опилок, а воздух греется над горелкой. Молодчина, Хармон Паула, голова! Вот только парочка мелких вопросов… Кислота нужна – какая? Разные ж есть. Горелку – где взять? Она была особенная, очень легкая. В Лаэме ее сделал мастер из Золотой гавани, а в Первой Зиме как?.. Потом, ткань для шаров пропитывали какой-то дрянью. Зачем – поди вспомни, но пропитывали точно! Материя сушилась, с нее капало и смердело на всю округу, кто-то даже жалобу подал. Кстати, а ткань была какая? Шелк али хлопок, али лен? Да, и вот еще. Гортензий говорил: очень важно соотношение веса корзины и объема шара. Чтобы поднять один фунт, нужно столько-то кубических футов водорода. Запомни, славный Хорам, в этом самая соль! Да, мастер Гортензий, непременно запомню…

Хармон призвал Весельчака и Салема:

– Братья, давайте думать вместе.

И обрушил на их головы бремя вопросов. Они помолчали минут несколько. Салем напомнил, что он – крестьянин, и не ведает ни о чем летающем, кроме пчел. А Весельчак сказал прямо:

– Гробки тебе, брат Хармон. Настанет Сошествие: есть шар? Нету шара. Вот и досточки.

Хармон стал воодушевлять помощников. Гробки ведь не только ему. Если б только о Хармоне речь, то ладно, сам бы лег и землицей накрылся. Но шар-то нужен для битвы с Кукловодом! Ориджин прямо сказал: без шара не видать победы. А Кукловод всех зароет, никого не пощадит! Уж я с ним лично обедал, помню, что за человек. Прямо жуть!

На самом-то деле граф Шейланд показался Хармону милейшим парнем и слегка подкаблучником. Но торговец напустил страху - и помощники взялись за ум. То бишь, в прямом смысле: обхватили головы руками да стали пялиться на салфетку. Немало времени прошло, пока Салем сформировал первое суждение:

– У тебя тут птички странно нарисованы… Дрозды или грачи – не понять.

Хармон как мог, почти без брани, нацелил мысли помощников в нужную сторону. Что-нибудь точно полетит на день Сошествия: или шар, или головы с плеч. Они ответили:

– Ну, тогда надо думать… - и погрузились в себя.

Прошло два дня. Владычица покинула Фаунтерру. Роберт Ориджин и кайры потянулись за нею. Хармону с помощниками досталась каюта в корабле. Они отчалили из столицы, проплыли по Ханаю, пристали в каком-то городишке, и там Весельчак спросил:

– А ты помнишь, какого размера был шар?

Хармон точно помнил размер корзины: четыре на четыре фута. А шар – ну, большой… Как тут вспомнилось зрелище: владыка Адриан стоит на борту и головой цепляет материю. Адриан – статный мужчина, футов шесть росту. Значит, вот тут у нас шесть футов, а там – четыре. Этак можно и весь размер шара прикинуть! В геометрии Хармон тоже не был знатоком, но на корабле имелся лоцман, ему положено разбираться в науках. Торговец пошел за советом, а помощникам сказал:

– Молодцы! Думайте дальше!

При помощи лоцмана он вычертил нужные пропорции шара. Попутно пощупал паруса, матросские робы и сигнальные вымпелы. Парус – слишком грубый, роба – слишком пористая, а вымпел – в самый раз! Такая материя нужна. Надо узнать, кто поставляет ткань для вымпелов.

Следующим днем на борт корабля хлынули кайры. Оказалось, у них сломался поезд, и дальше они поплывут по реке. Среди кайров был Сорок Два, который сразу налетел на Хармона:

– Ну же, сударь, порадуйте меня! Далеко продвинулись? Готовы чертежи?!

На все дальнейшее плаванье калека прописался в соседней с Хармоном каюте. Никакого спасу от него не было. Сорок Два фонтанировал энтузиазмом и желал участвовать во всем.

– Так, сударь, что в планах на сегодня? Чем могу помочь? Если нужно содействие – только скажите! А готов уже расчет? Сколько разведчиков поднимет корзина? На какую высоту?..

Хармон попытался применить его к делу - спросил, нельзя ли в Первой Зиме купить водород? Не морочиться с кислотой и опилками, а сразу приобрести готовый газ. Сорок Два слегка убавил оптимизма:

– Водород – идова штука. Мы были в гробнице, когда он рванул. Настоящее пекло…

Хармон не упустил повода блеснуть:

– Именно поэтому водород находится в верхнем шаре, без контакта с огнем. Так не скажете ли, где приобрести?

Этого кайр не знал. Правда, помнил, что засаду в гробнице устроила Минерва. Значит, она знает, где берется газ, но спросить нельзя: владычица уплыла другим кораблем.

Хармон схватился за спасительную ниточку:

– Отложим работы до встречи с ее величеством! Она пособит с водородом, и уж тогда…

– Правильно! – воскликнул калека.
– А пока займемся другими делами. Давайте мне формулу пропитки для ткани. Пошлю птицу в Первую Зиму, пускай сразу закупят все необходимое!

Где я тебе возьму формулу, изверг?!

Судно проходило шлюз – торчало в каменном колодце, а вода понемногу стекала, обнажая склизкие, обросшие зеленью стены.

– Смердит здесь, - сказал Салем.

– Точно, – признал Весельчак. – А ты, Хармон, говорил: пропитка для шара тоже смердела. Похоже?

– Похоже – на что?

– Тебе виднее, ты ж нюхал. Сам скажи: смердела как навоз, как портянки, аль как тухлятина?

– Не помню. Просто гадко было.

– Дык вспоминай! Понюхай всякого, выбери – так и найдем пропитку.

Помощники стали носить Хармону образцы на пробный нюх. Он даже не представлял, сколько источников отменной вони имеется на борту! В прошлом-то плаванье крутился около владыки да в офицерском салоне, потому вынес ложное впечатление: на судне пахнет свежим морским бризом, лакированной мебелью, дорогим вином. Весельчак и Салем раскрыли ему глаза – точнее, ноздри. Камбуз чадил пережженным маслом, в кубрике от запаха пота мухи дохли на лету. Снасти пахли речной цвелью, доски обшивки – забористой смолою. Трюмы таили целые букеты ароматов: подгнившая рыба, тухлая вода, крысиная дохлятина…