Тени города Энкёрст

Из романтического наплыва чувств, Джин выбила смачная отрыжка. Бальдер не стал дожидаться свиту и, наплевав на всех начал пить сам. Из горла.

Когда советники все же обзавелись бокалами, то наливать в них стало уже нечего, ну вернее так, стряхнуть с конца пару капель и все. В лицах обоих читалась обида. Так им и надо, мудакам.

— Иди сюда, — король поманил Джин, — полюбуйся видом. Такое не каждый день увидишь.

Открытая панорама ночного города захватывала дух: Небо затянулось чернилами грозовых облаков. Или то были нити дыма, рвущиеся из печных труб. Огни окон домов, как множество глаз светили из темноты, развевая мрак окрестностей, оставляя островки уюта и безопасности. Мнимые, надо отметить. Джин знала, что ночью возвращаться нужно подальше от света, чем дальше, тем лучше. Но, она любила ночь, любила трели сверчков, любила шум тихого прибоя, редкую ругань на улице, любила это чувство уединения с природой смешанное с запахом остывших улиц и дождливых облаков. С душой города. Редко, правда, ведь в борделе что ни ночь, то аншлаг. Она скучала по временам, когда кабаре еще не стало притоном. Очень скучала.

— Ты пятно пропустила, — монарх, смакуя остатки вина, указал на свежий бурый след оставленный им только что. Пил он все же, как свинья, — Работай лучше, цыпа.

— Чтоб ты сдох, — прошипела сквозь зубы Джин, так чтобы никто не услышал.

Нутром конечно девушка понимала, что это куда лучше, нежели гнить в сырых казематах. Но вот чувство раненой гордыни скрыть куда болезненнее.

Советники вышли на балкон вслед за правителем, неуверенно заглядывая в полупустые бокалы. Монарх подошел к краю балкона, выпуклого, как половинка тарелки, или если угодно полумесяца, широкого, метров в пятнадцать, и свесился с балюстрады. Чего Джин и ожидала, Его Величество принялся натужно блевать, орошая клумбы под балконом. От такого количество выпитого и не мудрено, как это не произошло раньше. Хорошо хоть ссать не начал.

— Эй, ты же упадешь, — советники не отпуская бокалов, подхватили короля под руку и оттянули чуть назад. Но монарх и не думал прекращать блевать, напротив, поток только усилился.

— З-зачем же с-столько пить.

Бальдера продолжало рвать, он упал на колени, и его ладони заскользили по влажному полу. По черно-красной луже, меньше всего похожей на вино. По нутру Джин прошел холодок, а дыхание неожиданно прервалось, она первая поняла, что произошло. Мозг буквально кричал, что надо валить, валить как можно дальше, желательно из страны, но ноги не слушались, они онемели от страха.

— Бальдер, ты как? — советник еще не понял, теребя за плечо монарха, лежащего лицом в луже собственной крови, — эй, нельзя спать здесь.

Зато заика понял все чуть быстрее, отшвыривая свой бокал и выбивая кубок из рук Орнота.

Джин сама не понимала, зачем бросилась к королю. Она всячески старалась помочь ошарашенным чинушам, перевернуть Бальдера, привести его в чувство и оказать первую помощь. Бедняга захлебывался, его глаза налились кровью, тело колотила судорога, дыхание было хриплым и булькающим. Они пыталась его спасти, умоляли не умирать. Все без толку, они с Эрсусом боролись за жизнь монарха, а его советник, Орнот Морус стоял над телом своего покойного друга и не мог проронить и слова дрожащими от ужаса губами.

Осталось признать страшную правду, желание Джин исполнилось в буквальном смысле: Король Бальдер Стром, известный как герой — освободитель, теперь мёртв.

Глава 6 "Паника"

Выбора нет: или мы, или они. Пусть уж лучше они.

Ирвин Уэлш

"Вечеринка что надо"

Джин

— Что… — Орнот стоял на коленях в луже крови, его налитые слезами глаза метались от Эрсуса к Джин в поисках ответа, — что нам делать?

Губы Джин пересохли, разлепить их казалось невозможно. Рот будто запечатали раз и навсегда, стоит его разомкнуть, как пол под ней провалиться и она рухнет прямиком в темницу, где ее тотчас закуют в колодки и обезглавят. Не самая приятная перспектива на ближайшее время, надо сказать. В отличии от ныне покойного короля, она еще могла, а главное хотела пожить.

— Похоронить? — выдавила из себя Джин, когда взгляд советника вновь остановился на ней.

— Похо… ронить, — Орнот встал, немного пошатываясь на негнущихся ногах, — он умер в нашем присутствии. Никого кроме нас здесь не было. Мы главные подозреваемые, — челюсть советника задрожала, — нас будут пытать, и калечить, пока мы не сознаемся в том, чего не совершали, — он истерично захихикал, как умалишенный, — они выпытают все за неделю. Отрежут нам пальцы, спилят зубы, выжгут грудь, и исполосуют член в лоскуты. Нас изувечат, а затем убьют.

Джин нервно хрюкнула:

— Без члена я как-нибудь переживу, — ох уж эта дурацкая защита Джин. Нелепо отшучиваться в самых страшных ситуациях, — но без сисек будет трудно найти работу.

Действительно, с такой патологией даже в шлюхи не возьмут, разве что прислугой в богатый дом, где ревнивая жена подбирает мужу импотенту максимально уродских баб. Так что Джин погорячилась, без работы она не останется. А вот без головы к сегодняшнему утру вполне.

— П-предлагаю, сообщить Мартину, — министр Эрсус подал голос, он все время озирался в сторону зала и тяжелой входной двери, ожидая внезапных гостей, — пока не п-поздно.

— Мартину? — веко Орнота задергалось, он подбежал к Эрсус и схватил того за грудки окровавленными руками, — ты спятил? Он нас на месте порубит и скажет, что так и было! Пришел, увидел куски тел и мертвого короля, посетует: Ох, какая жалость, что убийцу не удалось установить, — кстати, голос был очень похож. В парне пропадает талант пародиста, — А мы, дескать, на части распались, ну просто так, не знаю, не справились с горем. Или нас совесть разорвала изнутри.

Джин прыснула, представив себе эту нелепую картину, как главный шифр рассказывает всему парламенту свою версию трагедии и разводит руками в недоумении.

— Или, — голос Орна изменился на максимально неприятный, скрипучий, — эта сучка его убила!

Джин оглянулась по сторонам, ища ту самую сучку.

— Она это сделала! Точно тебе говорю, Эрсус. Скажем Мартину, что она отравила Бальдера!

— П-плохой вариант.

— Отличный вариант! Ты сам подумай, мы не причем. Ну мы и так не причем, а у этой твари были мотивы!

— Я вообще-то здесь, и у меня есть имя — Джин — откашлялась она, — так какой у меня был по-твоему мотив, недоумок?

Вот серьезно, обидно до глубины души, когда обвиняют в том, чего не совершал.

— Ты злобная собака, охочая до денег. У тебя не вышло ничего украсть, вот ты и решила отомстить, перетравив нас всех! Но, король, — его голос дрогнул, — принял весь удар на себя. Эрсус, разве ты не понимаешь? Она убийца!

— Н-не думаю, — сказал он, высвобождаясь от хватки советника. Однако, по мнению Джин, министр как раз таки думал, в отличии от Орнота, — она бы д-давно сбежала, или и впрямь убила нас.

— Хочешь сказать, это совпадение? Шутка судьбы?

— Если и так, — девушка посмотрела на бездыханное тело короля, — то у судьбы охеренно дерьмовое чувство юмора.

— Это катастрофа, — резюмировал советник. Он сел на пол и уставился в одну точку, в то самое пятно, которое так и не успела оттереть Джин.

Буквально час назад здесь звенела медь посуды, слышался плеск вина и хруст яств. Играла музыка, и мелодия ее сливалась с безудержным смехом, в стенах доносился шелест огня из чугунных жаровен, и громкий шепот чиновников с оптимизмом глядящих в собственное будущее. Светлое и радужное, в которое их поведет новый король. Будущее, которое разбилось вдребезги о реалии, как та бутылка вина, поставившая на нем крест. Будущее, которое для присутствующих здесь, завтра может и не настать.