Тени города Энкёрст

— Я же говорил, — кровожадно оскалился Свистун черными деснами, прибирая стоявшую у стены дубину, — крупный улов! Сейчас я научу тебя искусству легкой наживы, пацан.

Джефри улыбнулся своей гнусной улыбкой в ответ. Мокрые липкие пальцы малолетнего подонка сжали рукоятку ножа. Так крепко, словно это был спасительный трос, удерживающий его от падения в пропасть. В пропасть окончательной нищеты, боли и темноты.

— Значит так, Штырь, когда кто-нибудь пойдет через наш переулок, — прошептал Свистун, — сначала бей заточкой в бок, а потом болтай, усек?

Ему несказанно повезло, что такая матерая сволочь, как Том Свистун, взял его на дело вместе с собой и делился сейчас мудростью. Эх, зря он на него наорал пару минут назад, но теперь он докажет ему, что чего-то стоит. Возможно, теперь в его жизни появятся легкие деньги. Деньги на злосчастный протез.

Джефри сосредоточено махнул ножиком в воздухе, не очень убедительно, как раз в тот самый момент, когда потенциальная жертва проскользнула в их переулок.

— С дороги, козлы! — рявкнула перепачканная в грязи женщина, оттолкнув опешившего Свистуна на растерявшегося от неожиданности Штыря. Строительные леса честно выдержали их вес, но этого оказалось мало. Разбойники покачнулись, обнялись как в каком-нибудь вальсе и поскользнувшись на грязи, рухнули на землю.

Заточка выпала из кулака под тяжестью навалившегося тела. Хорошо, что выпала, подумал Штырь, было бы неприятно обнаружить конец лезвия в спине своего босса.

— Шеф, я потерял ее, — засипел Штырь, раскачиваясь на спине, словно упавшая навзничь черепаха, — я потерял заточку. Падла, все из-за этой дурной суки. Она где-то там, — в неопределенной темноте в луже рвоты и мочи, — под бочками, шеф.

— Долбанный баран, как мы теперь будем деньги отжимать? — Свистун поднялся на ноги, с шумом втянул воздух, и от души зарядил болезненного леща Джефри, — Хочешь, чтобы Джимми Интеллигент с соседней улицы притащил Гарри больше бабла, чем мы? А?

— Не хочу, шеф, — подтерев подбородок, прохрипел Джефри. Левая сторона лица временно онемела.

— Блядь, ладно! План Б. Стой здесь и дыши, да, просто дыши, а я пойду чего-нибудь выпью, — отряхнулся Том Свистун, лишь еще гуще размазывая слякоть по куртке, — Не ссы, все будет нормально Штырь, ты своим дыханием прикончишь кого угодно. В противном случае, любой обосрется от вида твоей рожи.

Джефри насупился, настолько, насколько позволяли ошметки носа, и выкарабкавшись с хлюпающей лужи, принялся рыскать на карачках в поисках ножа.

Чавканье подошв и нездоровый кашель Тома прервались громким треском.

— Эй, ты кто, сука, такой? — Свистун находящийся возле входа в проулок, выругался, затем послышался суровый удар, от которого отчетливо хрустнула кость переносицы, после чего разнесся душераздирающий вопль.

Штырь нащупал ладонью в темноте что-то большое, похожее на мясной окорок. И как он раньше не замечал его, торча под дождем полночи? Стоило с большим трудом подняться с колен и поднести «окорок» к закопченной от факела стене. Теперь он отчетливо видел, какую находку держит перед собой. Отрубленную по локоть человеческую руку. Еще теплую и сочащуюся кровью, крепко сжимающую в кулаке дубину Свистуна. Штырь в недоумении перевел рассеянный взгляд к улице. Там стоял силуэт в черном от влаги балахоне с натянутым до бровей капюшоном. Рядом лежал корчащийся от боли Свистун, прижимавший к груди обрубок.

— Т-твою мать, — голос Джефри Штыря сорвался, он в панике отбросил руку, и спотыкаясь на ровном месте попятился назад, — не… не подходи!

Всего секунда, и таинственный силуэт прошел сквозь него, мелькнуло мокрое лезвие ножа в свете неверного огня факела. Ножа, который он так упорно искал. Он нашел его, кажется. Какое-то темное пятно принялось расползаться перед его лицом, мешая что-либо разглядеть. Он махнул рукой, в надежде согнать странный морок, но проку от этого не последовало. Пятно рябило, неумолимо растягиваясь, забирая с собой зрение. Штырь ощутил на языке теплый вкус металла, нестерпимой волной заполоняющий его рот.

— Ч а чрт, — слова с бульканьем вырывались из тонюсенького горла сифилитика, тщетно пытающего ухватить расползающиеся пятно, сомкнул кулак на том месте, где у него когда-то был нос.

И он его нащупал, не веря своему счастью. Это был его нос, такой твердый, с кожаным переплетом и металлическим перекрестием у основания.

— Шф, — в жалобном сипе едва ли угадывались нотки радости, — я ншл.

Он нашел всё. И свой нож. И свою смерть.

Джин

Дождь безжалостно хлестал ее по лицу, смывая последние остатки человечности. Она чувствовала себя зверем, загнанным в угол. В груди заломило, кажется если она пробежит еще пару метров, то легкие выпрыгнут наружу и побегут от нее в противоположном направлении. Холодный воздух бередил горло, раздражая его на протяжный кашель чахотошника. Подыхать от чахотки Джин не хотелось.

Железный стон высек искры на вывеске мясника с изображением свиной рульки. Вторая стрела оцарапала бедро Джин, распарывая платье в области подвязок. Третья грозилась угодить ей меж лопаток, если она не поторопится.

Превозмогая, иначе и не скажешь, девушка нырнула за стройный ряд строительных лесов, пахнущих сырым деревом, потом пролезла под тентом, ползком перебираясь под забитым прилавком. Она вынырнула на противоположный конец закутка, окончательно убив себе колени, содрав их в мясо.

Прыжок через балку, поворот и… тупик.

— Ч-черт, — Джин готова была провалиться на месте, ну какого черта именно сейчас здесь оказались контрабандисты. Это не алкаши и обрыганы в сквозных переулках, в которых можно дать деру в любую сторону. Это профессиональные головорезы, а впереди и позади нее чертов тупик.

— Ты что здесь делаешь? Ты кто такая? — толстяк потянулся за кортиком, так некстати висевшим на поясе. Джин была не готова скрестить клинки и сдохнуть лежа в сточной канаве. Уж шансы просчитать она умела, — Стоп, Джин? Какого хера? Я обещал вернуть деньги Ингрид, вот честно зарабатываю сейчас, так сказать, а она спрашивала обо мне, да?

— Заткнись Кенни. Там стража… — просипела Джин, едва удерживаясь на ногах от нехватки воздуха, — че вы встали, как бараны, валите быстрее!

Мужики переменились в лице, прислушиваясь к металлическому лязгу каблуков о мокрую дорогу. Они мигом закатили какие-то бочки обратно под прилавок и лихо прикрыли их парусиной, словно так оно всегда и было. Костлявый машинально подлетел к двери, засовывая большущий ключ в заедающий замок дощетчатой двери и пригласил Джин внутрь.

— Живее!

Как говориться — враг моего врага — мой друг. В криминальной среде этот принцип работал безотказно испокон веков.

Она уже добрых двадцать минут удирает от преследователей, как от пожара и потому вбежала в проем первой, обгоняя толстяка. Поднимаясь по скрипучей лестнице, она держалась за колющий бок, который грозился ее если не прикончить, то в скором времени припомнить столь длительную пробежку. Очутившись на втором этаже с открытым настежь окном, Джин не смогла сдержать улыбки — ее ожидал трос переброшенный через стоковый канал, а на противоположной стороне виднелись родные крыши портового квартала, колокольня Беннета, и щемящие душу красные огни Борделя «Мир».