Тени забытой шестой

ГЛАВА 12. Хризокола

«Сим письмом официально уведомляю вашу светлость, что вы мертвы…»

Я плавала в густом тумане, сквозь пелену которого не пробивались внешние звуки, свет и мои собственные мысли. Их не было. Наверное, это зовется смертью. Полное ничто в нигде и никогда. Вечность или короткий миг? Я не знала. Но уже факт того, что я могу что-то знать, а что-то может находиться вне моего сознания, свидетельствовал о том, что я… Что я? Кто я? Где и когда? Эти вопросы приходили и раздражали, как раздражает яркий свет сквозь сомкнутые веки. И шум. Да, где-то ревела река. Знания о существующем некогда мире просачивались тонкой струйкой в мой разум, подмывая его крепостные стены, а потом… Воспоминания нахлынули и затопили меня, сметая все на своем пути. Я открыла глаза и закашлялась, потом свесилась с кровати, и меня вырвало голодной желчью. Солнечный свет бил в лицо и ослеплял. Который час? У меня свадьба!

Я попыталась встать и обнаружила, что свадебного платья на мне больше нет. Какого демона вообще происходит? Где все? Простое темное одеяние… монашки. Мутным взглядом я обвела комнату, щурясь от яркого солнца. И обомлела. Это были не мои покои! Скромная комната без лишней роскоши: кровать, на которой я пришла в себя, широкий камин, комод и диванчик в углу. И огромные окна во всю стену, сквозь которые доносился рев низвергающейся воды. Я схватилась за голову и застонала, пытаясь вспомнить, что произошло. Я сплю? Брежу? Но я же помню… Мой свадебный наряд так много весил… Мне казалось, что я до сих пор чувствую тяжесть парчи и расшитого каменьями подола… Но я не успела надеть головной убор и завернуться в фату… Кто-то пришел. Мысли ворочались, словно тяжелые обломки скалы, неспешно движимые селевым потоком моего усилия вперед. Еще немного, и они понесутся. Стоит немного поднажать и вспомнить… Если бы только я могла увидеть себя в зеркале… Почему нет зеркала?!? Пошатываясь, я встала. Пол качался. Во рту был отвратительный привкус.

— Эй! — крикнула я. — Здесь есть кто-нибудь?

Комната была без дверей. Меня охватил страх. А вдруг я умерла?.. И это все?.. Но чем тогда это может быть, даже если я умерла? Я ведь вижу, слышу, ощущаю, думаю, в конце концов! Окно! Надо подойти и выглянуть в окно! Позвать кого-нибудь! Найти точку отсчета. Я шагнула к стеклянной стене и толкнула оконную раму. Огромное синее небо, опрокинутое на землю. В лицо полетели водяные брызги, оглушая ревом водопада. Я стояла на краю земли. Узкий балкончик висел над бездонной пропастью, вдаль уходила бесконечная горная гряда, над которой в синем атласа неба кто-то пришпилил солнце, а над головой плакала и ревела голубая река. Пораженная, я стояла и не могла собрать мысли воедино. Как я здесь оказалась? Надо вспомнить. Надо собраться.

— Эй! Ау!

Комариный писк. Бесполезно. В таком шуме я не слышала и саму себя… Но тут заметила, что балкончик опоясывает стену и ведет… Куда он ведет? Вцепившись в перила, я двинулась сквозь водяные брызги, выверяя каждый шаг. Порывы ветра были такими сильными, что грозили оторвать меня от земли и унести прочь. А вдруг там, за поворотом, бездна? Но нет. Вынырнув из тумана, я обнаружила еще одну балконную дверь. Толкнула ее. Вошла. Это была библиотека. Или кабинет? В три или четыре раза большее пространство, чем спальня, сплошь уставленное книжными шкафами. Камин, пара удобных кресел, как будто ждавших собеседников, которые придут и уютно устроятся в их объятиях с бокалом вина. Вина?.. «Выпейте вина, ваша светлость» Горечь во рту… Рядом стоял раскрытый сундук… странно знакомый. И тут я вспомнила. Они! Оба! Мерзавцы! Лу и этот ущербный недоносок, мнящий себя святошей! Он держал, а она поила меня… Разыграли спектакль, а потом напали!.. Силы оставили меня, я осела на пол библиотеки, глядя в пустоту.

Как же так? Как это могло произойти? Я была в шаге от… От всего! У моих ног лежал весь мир, Орден Пяти покорно склонил голову перед моей волей, а моя власть простиралась до лика Единого, готовая стереть его и нарисовать собственное лицо… Где же зеркало? Меня лишили всего, даже этого… Мир окрасился в багровые оттенки бешенства, пульсируя одной-единственной мыслью — убить! Реальность разлетелась кровавыми брызгами. Я заметалась по комнате, круша все, что попадалось под руку; сбрасывая и топча книги; выдергивая страницы; воя, словно раненный зверь; зубами разрывая то, что не поддавалась; сбивая кулаки в кровь о равнодушные стены моей темницы, чтобы в конце концов, обессилев, не свалиться на пол. Из последних сил я поднесла руки к лицу и ощупала его. А вдруг мерзавец изуродовал не только реальность, но и мое лицо? Ревнивый ублюдок, что лишь распаляется желанием, но не может удовлетворить свою похоть! Собака на сене!

Пальцы застыли на щеках. Я заметила конверт, воткнутый в крышку сундука, словно насмешливая записочка от тайного влюбленного. На карачках доползла до сундука и дрожащей рукой взяла конверт. Достала письмо.

«Сим письмом официально уведомляю вашу светлость, что вы мертвы. Проклятая Шестая, светлая вояжна Хризокола от земель Гуннхальда, Сверига, Дейсона и Ланстикуна, умерла 16 июня 949 года от Великого Акта. Ее свадебный экипаж взорвался через несколько минут после того, как въехал на площадь перед Штефским собором. Кара Единого настигла еретичку и колдунью, божий суд состоялся. Посему разъясняю Его приговор.

Отныне нет у тебя будущего, нет имени, нет свободы. Есть только бесконечное настоящее, в котором ты будешь искупать свои грехи. Я оставляю тебя наедине с твоей собственной памятью. К твоим услугам восточное и южное крыло Соляного замка. Ты не будешь знать нужды и голода, и даже те книги, что ты презрительно отвергла, когда была живой, я оставляю тебе, ибо знаю, что не телесный голод, а жажда иного рода будет терзать тебя. Верю, что ты найдешь успокоение в молитве и искреннем раскаянии. Верю и знаю, что больше ты никому не сможешь причинить вреда. Верю и надеюсь, что однажды мы встретимся, и ты вспомнишь. Верю и люблю, а потому нарекаю тебя новым именем — Любовь»

Я разорвала письмо на мелкие клочки, медленно и тщательно, не видя ничего из-за слез.

Но мертвым плакать не положено. Надо успокоиться. Поднять перевернутое кресло. Смахнуть с него осколки. Сесть. Обдумать. Оценить все преимущества нового положения… Вот тут и скрывался подвох. Я так часто умирала и воскресала в новом обличье, что хоть тыквой меня назови, не поморщусь. Но это был мой выбор, пусть и продиктованный внешними обстоятельствами, а сейчас все решили за меня. Сейчас, когда у меня осталось так мало времени! Хрупкое самообладание треснуло, и я взорвалась очередной вспышкой отчаянного бешенства. Взорвать?!? Меня? Чтоб он сдох! Фанатик клятый! Шакал трусливый!

Умерла. Умерла. Меня нет. Ничего нет. Умерла. Умерла. Все умрут. Никого не станет. Умрут. Умрут. И Антон тоже умрет… Эта мысль сломала последнюю линию обороны рассудка.

Я обнаружила себя стоящей на балконе. Бездна манила. Один шаг — и все. Пусть утрется. Я умру. Уже умерла. Так какая разница? А вдруг обрету крылья и улечу? Туда. Я широко расправила руки и шагнула вперед.

В лицо ударил ветер и швырнул меня назад. Что за демон! Я хочу умереть! Им всем назло! Упрямо стиснув зубы, я схватилась за перила и попыталась встать. Но ветер словно обезумел. Он выл и плевался брызгами в лицо, заталкивая меня обратно. Монашеское одеяние намокло и тянуло к земле. Отпущенное мне время стремительно утекало сквозь пальцы, истончаясь и делаясь невесомым. Я сидела, привалившись к стене, задыхаясь от ветра и собственных слез, которые он бросал мне в лицо. Ладно. Ладно. Я обрушу на этот клятый мир всех демонов! Разрушу до основания этот клятый замок, сожру с потрохами его владельца, изотру эти горы, иссушу эту реку, а ветер!.. Что делать с ветром, я так и не придумала. Наревевшись, уползла обратно в свою конуру и заснула.

Демонов не было. Я тщетно пыталась воззвать к ним, разозлиться, отпустить ту тьму, что скрывалась в моей душе, но вокруг меня как будто образовалась безжизненная пустыня. В ней тонул мой глас вопиющего, и неожиданно пришло озарение, почему так. В замке не было людей, чтобы услышать. Рядом со мной никого не было, а демоны… Их сила зиждется на человеческих пороках. А что за пороки могут быть, если ты одна? Грешить можно только в глазах других. И в глазах Единого, которого нет. Вот в чем был подлый замысел этого фанатика! Но если в замке никого нет, то я умру от голода? А с другой стороны, зачем Тиффано так изгаляться, чтобы умертвить меня? Наверняка, где-то есть припасы. Он же писал, что в моем распоряжение два крыла замка. Надо все обследовать и поискать еду. Желудок сводило от голодной рези. Благо, хоть смерть от обезвоживания мне не грозила.

Балкончик опоясывал всю стену замка. Пространство моей темницы поражало размерами, хотя роскошью обстановки не отличалось, скорее, монастырской строгостью во всем, что не касалось книг. Тех было столько, что к концу обхода я испытывала жгучее желание собрать их всех в библиотеке, свалить в кучу и поджечь. Припасы обнаружились в кладовой: несколько кругляков сыра, орехи, сухари, вяленое мясо, бочки с квашеной капустой, мочеными яблоками и солеными огурцами, мед, свежие ягоды. И еще одна записка, в которой деловым тоном сообщалось, что горячее будут подавать раз в день, на ужин. Это уже было интересно. Раз будут подавать, следовательно, в замке есть люди. А это значит, что их можно разговорить, разузнать, обхитрить, сбежать… Не все так плохо. Я жадно рвала зубами мясо, закусывала хрустящими огурцами, запивала все сладкой медовой водой, не чувствуя вкуса, и строила планы. Появилась надежда. Я успею. Должна успеть.