Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Я постараюсь выстроить в замке дисциплину и не допустить никаких проявлений вражды, — в ответ заметил Нотт.

— Вы-то? — сосед задумчиво, оценивающе, будто бы впервые, оглядел его с головы до ног. — Не сомневаюсь. Чувствуется выправка старой леди Джонс. Она так замуштровала старшую дочь, что та сбежала от неё в казарму, ха-ха-ха!

Он негромко рассмеялся, а перед глазами Тео встал образ вечно одетой в красную мантию тётушки Гестии. Павшей в бою с Тёмным лордом.

— Идите, Нотт. Я наколдую иллюзию, будете сонно молчать остаток дня. Всё равно, кажется, будем обсуждать совиное печенье, — усмехнулся по-доброму Блишвик.

— Что я должен вам за это? — Тео усомнился в добрых намерениях Блишвика сразу, когда тот заговорил, и предпочёл разыграть карту внука тут же. — Не сомневайтесь, я присмотрю за вашим внуком.

— Энтони Диггори, — ответил толстяк. — Его зовут Энтони Джозеф Диггори, Нотт.

Теодор кивнул и поднялся со своего места, направившись к боковой лестнице. Члены Визенгамота курсировали по ней туда-сюда — почти три четверти сотни мужчин и женщин, в основном взрослых, а то и пожилых, то и дело направлялись в уборные и возвращались из них. Спускаясь, Теодор разминулся с леди Браун, печальной матерью его сокурсницы, лордом Макмилланом в шотландском килте, а в дверях — с лордом Флинтом, неприятно оскалившимся ему в лицо.

— Мистер Нотт! — поприветствовал он юношу. — Как рад вас видеть. Гарри только и говорил, как о вашем назначении в префекты!

— Рад слышать, милорд. Надеюсь, он говорил только хорошее.

Теодор учтиво кивнул лорду на прощание и спешно пошёл дальше — на часах было почти половина одиннадцатого, лихорадочно пытаясь понять, почему Поттер оказался у лорда Флинта, и Пожиратели не подавали это, как победу — и только взбираясь по лестнице на третий уровень понял, что лорд имел в виду младшего брата Маркуса, который предпочитал называться Гарольдом.

В Атриуме Тео аппарировал в Уэльс. В доме уже было пусто — ребята, должно быть, ушли камином. Он поднялся в спальню, скинул в саквояж вещи, надел школьную рубашку, брюки и пиджак вместо мантии, и аппарировал вновь с сумкой в руках. Часы показывали без пяти одиннадцать.

Глава 113

Платформа девять и три четверти на вокзале Кингс-Кросс была полна людей, как и всегда. Неизменным были и красные вагоны, в которые взбирались школьники, подавая друг другу сумки и карабкаясь по ступенькам. Всё такие же клубы горячего водяного пара над мощёным брусчаткой перроном испускал паровоз.

И всё же перемены чувствовались. Глазами и ушами.

Матери обнимали своих детей, отцы трепали их за вихры. Только меньшее число волшебников улыбалось. Там и тут виднелись магглы — их можно было узнать по недоумению и детскому восторгу от того, что их дети — волшебники. Не только Тео узнавал магглов, и маги вокруг них косились на простецов, кто-то сочувственно, кто-то — с удивлением, а кто-то — с презрением.

Гораздо меньше было слышно детского смеха. Последние минуты оставались до отправления поезда, и всё больше детей устремлялись к дверям вагонов. Многие не скрывали слёз, и малыши, и дети постарше. Теодор видел знакомые лица там и тут, заплаканные и опухшие от слёз, слышал всхлипывания, пробираясь через толпу, видел затаённый страх в глазах одних взрослых и обречённость — у других.

Магическая Британия готовилась открывать тёмные страницы своей истории, и общее настроение у поезда было тому подтверждением.

Как и в последние годы, паровоз вёл множество вагонов, сильно больше, чем в девяносто первом, когда Теодор отправлялся на Хогвартс-Экспрессе в Шотландию впервые. Он успел дойти сквозь людей до третьего от головы, когда паровоз дал свисток, и запрыгнул в первый же вагон. Ласковое, ещё совсем летнее солнышко грело своими тёплыми лучами людей на платформе, а в вагоне он окунулся в едва ли не ледяной холод — как будто бы дементоры прошли по коридору.

Взмахнув палочкой, Теодор наложил на себя согревающие чары и перевёл взгляд на пол, устланный паркетом. На нём виднелась настоящая изморозь из-под двери закрытого купе. Тео нахмурился и постучал в дверь. Дементоры бы ощущались не только холодом на коже, но и неприятными воспоминаниями в мыслях; ничего такого не было. Значит, причина могла быть в другом.

На стук никто не ответил, но по ногам из-под двери ощутимо потянуло холодом. Кто бы там ни прятался, это было попросту опасно — мимо Тео прошмыгнули, именно что шмыгая носами, несколько младшекурсников с чемоданами из соседствующего купе, спешившие перебраться в тепло.

Теодор потянул дверь, и одновременно с этим поезд тронулся с места, отчего дверь распахнулась чуть сильнее — и в лицо ему ударило облако холодного воздуха, неприятно обжёгшее лицо и нос.

— Импервиус Максима! — воскликнул юноша. Проморгавшись, он увидел, как вся в изморози у самого окна сидит и дрожит, прижавшись к стеклу, маленькая девочка в джинсовом комбинезоне с короткими светлыми, почти по-малфоевски белыми волосами. — Это ты напустила холод?

Произнеся эти слова, он понял, что оказался слишком резок — волосы девочки вспыхнули магией, и вокруг них тут же пар из начавшего нагреваться воздуха снова осел белоснежным инеем.

— Не бойся, — сказал Тео гораздо тише и спокойнее, опускаясь рядом с маленькой колдуньей на одно колено. — Как тебя зовут?

— Э-эльза, — ответила через несколько мгновений девочка. За подмороженным инеем стеклом едва ли было видно проплывшие мимо арки платформы, оставшиеся позади, соседние пути вокзала, небоскрёбы маггловского Сити вдалеке на берегу Темзы.

— Ты переживаешь, что едешь в новый, неизведанный мир, Эльза? — мягко спросил он.

— Д-да… — прошептала девочка. — Я боюсь.

— Не надо бояться, — одобрительно улыбнулся Тео. «Я ведь вру ей», — подумал он одновременно со своими словами. — Здесь все такие же волшебники, как и ты. Смотри!

Он щёлкнул пальцами, и на его ладони вспыхнул маленький огонёк невербального «Инфлеймо», согревающий, но не обжигающий.

— Меня зовут Теодор Нотт, я старший префект Хогвартса, — представился он. — В замке у тебя наверняка получится найти друзей, я уверен, Эльза. А если будет нужна помощь — попроси об этом других старост, или найди меня.

— Красивый огонь… — прошептала девочка завороженно. Она будто бы не слушала Теодора, глядя только на огонёк на его руке. — Я тоже зажигаю огоньки на спичках, чтобы согреться.

Теодор вспомнил сказку, которую читал в одной из книг, проданных отцом. Это была та же книга, из которой он познакомился со «Снежной королевой» Андерсона. В той, другой сказке, маленькая девочка сжигала спички, чтобы согреться в ледяную ночь, пока не умерла от холода — в кошмарах она приходила к нему несколько дней, пугая своим холодным взглядом, пока не ушла, заменившись на что-то другое; он уже и не помнил, на что.