Тео. Теодор. Мистер Нотт

Его гнойная натура проявлялась изо дня в день всё сильнее. Старостам жаловались на оскорбления со стороны преподавателя, занижение оценок всем, кроме слизеринцев, а сами слизеринцы жаловались на то, какие мерзкие задания им даёт профессор. Шестикурсники были вынуждены рыться в Запретной секции, составляя рейтинги наподобие наиболее кровезатратных ритуалов, требующих принесение в жертву младенцев.

Тео знал наверняка, что в библиотеке замка не было книг на такие тёмные темы, поэтому в ответ на жалобу посоветовал Монтегю просто надиктовывать на белом коне любые мысли Прытко Пишущему Перу и сдать работу — Нотт был почти уверен, что Кэрроу даже не попытается читать эти опусы.

Сам он продолжал игнорировать существование в расписании занятий с Амикусом, вместо того заглядывая то и дело в Больничное крыло во время занятий Джинни там. Она посещала целительское искусство, и чары в любом случае были полезны. Принц обещался поставить экспериментальные зелья к середине ноября. Это было слишком поздно и едва ли помогло бы Нотту, если бы что-то пошло вопреки плана.

За неделю до Хэллоуина Кэрроу разродился ещё одним запретом. На этот раз все маггловские книги, пьесы, стихи и произведения попали под запрет. Он торжественно собрал в кучу во внутреннем дворике на сухой траве сотни книг из библиотеки замка, попавшие под объявленные рестрикции, и заставил туда после обеда выйти студентов. Многие проигнорировали его приказ, показательно фрондируя, но Тео на этот раз пошёл туда же.

Как бы ему ни было противно это признавать, на Слизерине среди младшекурсников были некоторые студенты, которые одобряли и поддерживали действия Пожирателей. Даже младший Флинт, отказавшийся колдовать Второе Непростительное на их сокурсницу с Хаффлпаффа, признавал Кэрроу больным ублюдком, а те, кто посещал Маггловедение, сходились в аналогичном мнении про его сестру.

— Сегодня для нашей школы наступает знаменательный момент! — провозгласил профессор Защиты от тёмных искусств. То есть, Тёмных искусств.

Одетый в чёрную мантию, он стоял на трансфигурированной трибуне в гордом одиночестве. Тринадцатилетние подростки выглядели бы рядом с ним комично, а больше Пожирателей в школе не было — это был не Визенгамот, где Яксли таскал с собой пятёрку боевиков, опасаясь воинов магических кланов, которые могли бы так же вернуть «традиционные» времена Славной Революции и отправить Яксли на тот свет по традиции, вслед за Стюартами.

— Мы — волшебники, и магия — наш уникальный дар. Дар, недоступный грязным червям, магглам. Мы лучше их! Нам не пристало восхищаться их сказочками и пафлетами! Прочтите другие книги! Магические, написанные магами и для магов — вот, где услада, вот, где раздор!

— Надеюсь, он не станет нам про барда Биддля рассказывать, — буркнул Забини сзади.

— Сегодня, я требую и призываю каждого из вас принести в эту кучу маггловские книги, если они у вас почему-то есть. Очиститесь от этой скверны! А тех, кто решит не сделать этого, ждут самые суровые кары!

Теодор поискал глазами Слагхорна. Декан не явился на эту речь, лишь профессор Вектор кивала каждому второму слову одержимого Пожирателя. «Интересно, куда он денет «Десять негритят», — подумалось юноше.

Кэрроу экспрессивно воздел руку к небу, после чего закончил речь. Вскоре все студенты разошлись. К удивлению Тео, были те, кто на полном серьёзе притащил книги, изданные магглами. Первокурсники выкидывали их в общую кучу со слезами на глазах, кто постарше — со злостью. Сам Нотт не собирался ни одной книги отдавать никому по приказу этого волшебника.

Книги продолжили лежать на траве, несмотря на обещание Кэрроу сжечь их. До Хэллоуина оставалось всего ничего, и Арчи предположил со злостью, что он хочет в честь ночи Гая Фокса сжечь все книги вечером тридцать первого октября. Дожди проливались на несчастные книги, ветер трепетал их страницы, а мадам Пинс тихо и незаметно покинула Хогвартс, не выдержав такого отношения к себе и своему труду.

Они столкнулись утром понедельника двадцать седьмого числа, когда Тео спешил вновь к границам Хогвартса, чтобы успеть в Лондон. Ирма Пинс шла к дверям с одним-единственным чемоданом, сопровождаемая молчаливым Снейпом и язвящей Алекто Кэрроу в одеянии Визенгамота.

— …время на маггловские книжки, Ирма, могла бы потратить на более важные вещи. Например, «Злославление всех колдунств» Герпия Злостного так и не получило перевод.

— Я не думаю, что вы можете критиковать меня, Алекто, — не выдержав, бросила уже вблизи Нотта женщина своей спутнице. — В отличие от вас, я люблю все книги, если они хорошо написаны, и пишу свои. Вам же не дано ни умения читать, ни писать, и даже в книге вы видите… индейские жилища, вот!

Алекто нахмурилась, но ничего не ответила. Снейп молча подал ведьме руку, когда она садилась на невесть откуда появившуюся метлу, и через миг та взмыла в туманное небо, скрывшись меж кучных облаков. Директор молча провожал её взглядом, Алекто Кэрроу засеменила по тропе вдаль, а Нотт неловко замер рядом со Снейпом, выйдя на парадное крыльцо вслед за ними.

— Вы думаете, что правильно позволять им вседозволенность? — тихо спросил Тео.

— Это не вседозволенность, Нотт, — так же тихо ответил мужчина. Юноша бросил на него взгляд. Лицо Снейпа было усталым и постаревшим, а в его волосах тут и там белела седина. — Это называется компромиссом. Где-то надо уступить, чтобы где-то получить.

Тео не стал расспрашивать его о том, в чём именно заключается его выгода — но, подумав, понял, что был бы вполне удовлетворён, если бы выгодой оказалось игнорирование Комиссией Амбридж по делам магглорождённых, так ярко освещаемой в «Пророке» (не про бойню в Ирландии же им было писать), всех студентов Хогвартса. Вслух он и этого не сказал.

— К тому же, — сказал вдруг Снейп, переведя взгляд своих чёрных глаз на Тео, — я бы совершенно не возражал, чтобы профессор Макгонагалл вновь заняла свой пост. Она хорошо справлялась с обязанностями.

По спине Тео пробежали мурашки. Глядя в глаза Снейпа он вспомнил, как отвратительно выглядел израненный труп мальчшки-гриффиндорца, каким изломанным, искореженным был первокурсник Райвенкло… Снейп бесстрастно наклонил голову набок.

— Вы ведь знаете больше, чем говорите, — прошептал он одними губами. — Поставьте свою пьесу, Нотт.

Теодор поёжился от порыва свежего воздуха и кивнул, легко сбежав по ступеням. Ещё полсотни шагов к границе защитного купола он ощущал взгляд директора Хогвартса на своей спине.

Глава 123

На этот раз заседание Визенгамота прошло более продуктивно, чем в предыдущий понедельник. Тео, несколько даже дивясь, наблюдал, как ещё неделю назад неуступчивые и бойко заявлявшие о своих амбициях постоянными комментариями лорды безучастно смотрят на стены, а Нижний Визенгамот так и вовсе безропотно молчал. Его смятение заметил сосед, Блишвик.

— Чего ты такой удивлённый, Нотт, а? Новостей не знаешь?

— Простите, лорд Финеас, но у нас в Хогвартсе только лишь «Пророк».