Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Мы это же уже обсудили, — лишнее напоминание о прошедшей встрече раздражало. — Давай думать, как это сделать. Вы же тоже что-то придумали?
— Оборотка, — не стал скрывать он.
— Откуда вы её возьмёте?
— Сами делаем, у нас осталось чуть-чуть.
«Хм. Он и так ведь хотел что-то такое», — подумал Нотт.
— Тогда модернизируй план. Возьми его под контроль, и он будет лишним гарантом для вашей оборотки, — предложил Тео. — Как инициативу, мол, столкнулся, и чтобы не поднимать шум.
— Сейчас? — недоверчиво переспросил рыжий-но-не-рыжий.
— В другой раз, —
— Ты дурак? Ещё варить и варить, — возмутился Уизли. — Да и, — смутился он, — только я сейчас могу нормально колдовать. Они… ещё не восстановились.
Это обескуражило Теодора. Сейчас, когда Тёмный лорд действительно мог покинуть пределы Британии, действительно наступал лучший момент для того, чтобы провести эту диверсию и лишить его последних якорей, но…
Вся гамма эмоций, с которыми ему не удалось совладать, отразилась на его лице. Иначе быть не могло, ведь Уизли замялся и опустил глаза.
— Я правда хочу покончить с этим раньше, чтобы всё было по-прежнему, — сказал он тихо, так, что в нарастающем гуле людей вокруг Тео едва слышал его слова. — Но не могу. Им правда крепко досталось. Мы будем действовать в апреле, через три недели, никак не раньше.
— Тогда передай мне известным образом, когда вы наконец сможете что-то сделать, — бросил он.
Не прощаясь, Нотт допил лимонад и встал, направившись к дверям, где находилась уборная. Зайдя в кабинку, он тут же нажал на рычаг, и за шумом аппарировал прочь, прямо в тоннель, что вёл к подвалу хогсмидского магазина.
Глава 143
Последним занятием во вторник стала История Магии, случавшаяся раз в три недели, на которой профессор Биннс своим неизменно скучным голосом рассказал неизменно скучающим молодым волшебникам, меньше, чем двум десяткам слушателей, тему об участии магов в маггловской Мировой войне в начале века. Тео слушал её вполуха, своей ручкой прочерчивая на куске старой газетной вырезки про Турнир Трёх Волшебников, найденной в закромах своего саквояжа, линии границ графств Англии, Уэльса и Шотландии.
До конца срока, оговорённого с Шеклболтом, то есть до первого апреля, оставалась ровно неделя, а, значит, в субботу или понедельник ему надлежало каким-то образом передать темнокожему магу свои материалы. Субботняя вылазка в Ливерпуль дала ему небольшой глоток свежего воздуха, и он решил, что никакая перепись магов не нужна, чтобы определять числа магов в графствах. Маги были всегда кошками, что гуляли сами по себе, как писал Киплинг, и если они не хотели участвовать в британской магической демократии, то кто бы мог их осудить?
Единственным нерешённым вопросом оставалась пропорция. Пропорция выборных мест и наследных. Наследные места можно было продавать, но не более чем одно место одному роду, его главе, а род определялся по имущественному и историческому цензу. Если маг имел магических предков с тем же семейным именем, он считался членом этого рода, и даже родство через сквибов прогрессивно могло быть учтено. Выборные же места должны были обновляться каждые три года или по решению Верховного
Чародея, которое должны были поддержать две трети кворума, в свою очередь, не менее половины и одного сверх.Такое деление не было справедливым, но в магическом мире было мало справедливости, как бы магглам не хотелось её принести.
Пропорция делегатов при общем составе Визенгамота в сто одиннадцать магов была важна. При этом Тео допускал себе мысль, что магглы подотрутся результатами его измышлений, внесут свои собственные правки или отдадут на исправление Шеклболту, который внесёт туда любой чуши, но это его заботило не так сильно, как необходимость уложиться в срок.
Наконец, Биннс закончил путаться в материале, который читал, в отличие остального, с листа — и это было высоким достижением именитого при жизни историка, ведь он понимал и осознавал, что не владеет этим материалом, так как умер раньше, и честно пытался дать его по записям, сделанным кем-то другим, — и отпустил их.
— Мистер Нотт, — обратился к нему профессор-призрак.
— Профессор, — без энтузиазма откликнулся Теодор, вернувшись ниже. Терри задержался, чтобы дождаться его, а вот Арчи, оценив обстановку, подхватил сумку Браун и мило улыбаясь ей пошёл к двери. Насколько Нотт мог судить, у Лаванды были ещё Прорицания с окончательно запершейся в своей башне Трелони, и Артур пошёл сопровождать девушку.
— Кровавый барон просил передать вам, что директор Снейп ожидает вашего визита без промедлений, — проскрипел Биннс. — Пароль — «Великий змей».
С каменным лицом выслушав известия, Теодор кивнул и попрощался с призраком, который тут же развернулся и вплыл в доску на стене.
— И часто тебя вызывает Снейп? — посетовал Терри. — По-моему, в Уставе Школы не написано о интенсивности консультаций.
— Интенсивность консультаций? — переспросил Тео, пытавшийся понять, что именно хочет от него услышать Снейп. — Дамблдор вовсе никогда не вызывал префектов, всё делала Минерва. Снейп же вызывает меня чаще, чем бы я того хотел. Проклятый год.
Почувствовав раздражение приятеля, Бут не стал переспрашивать, и они молча поднимались выше и выше, пока Бут не направился к башне Райвенкло на очередной развилке, а Тео — к коридору, что вёл к гаргулье директорских покоев.
— Великий змей, — буркнул Нотт. Его настроение ещё сильнее испортилось, когда он вспомнил, что «неделя гноллов», отведённая Лестрейнджем, могла закончиться со дня на день, а он так и не передал никаких вестей.
Поднявшись по самодвижущейся лестнице (наблюдение за артефактом чуть успокоило его), он постучал в дверь и дождался, пока чары отворят её.
— Проходите, мистер Нотт, — устало кивнул ему Снейп. — Присаживайтесь. Чаю? Кофе? Музыку?
— Сэр? — переспросил Тео, обескураженный приёмом.
— Может быть, первый альбом «Битлз»? — размышлял усталым голосом зельевар. — Или у вас есть предпочтения к конкретной песне?
— Простите, профессор, я не…
— Не стоит лгать, мистер Нотт, не стоит лгать, — Снейп сморщился, как от едкого лимона. — Вам повезло, что тот, кто вас заметил, мой глубокий должник. Что вы делали в клубе «Пещера» в Ливерпуле в субботу? Наслаждались музыкой?