Теория и практика магического права

Я поспешно спряталась за своей чашкой.

Вдруг ужасно захотелось... нагрубить, наговорить гадостей.

Только ведь нельзя сказать, что Нюра моя семейная жизнь не касалась. Мы компаньоны, а имя Поля дает мне неплохую защиту.

Нюр терпеливо ждал ответа.

– Нет, - выдавила я наконец, не поднимая глаз.

Карлик вздохнул и плеснул себе коньяка в опустевшую емкость.

– Реши это для себя, - посоветовал он глухо.
– Или мирись, или разводись. Нет ничего хуже, чем болтаться в подвешенном состоянии.

«По себе знаешь?» - хотела едко спросить я, но прикусила язык.

Это во мне говорило раздражение. Совет-то дельный... хоть и тяжело ему последовать.

А Нюр вдруг ухмыльнулся.

– Знаю, о чем ты подумала. Да, я сам на этом обжегся.

– Брюйя?
– тихонько уточнила я.

Он кивнул и принялся набивать трубку.

А я подумала - и решительно кивнула.

– Ты прав! Пойду дописывать.

***

Строчки перед глазами расплывались, но я выводила сухие слова иска.

А в памяти упрямо всплывало лицо Поля, его улыбка, его нежность...

Радостный голос подруги заставил меня подпрыгнуть:

– Привет! Уф, набегалась. А что ты пишешь?

И она бесцеремонно заглянула мне через плечо.

Зачитала вслух:

– Отсутствие любви, уважения и взаимопонимания привели к разрушению брачных отношений... Аля, ты сбрендила?

Я запоздало прикрыла рукой текст.

– Это стандартные формулировки!

Баньши фыркнула и встала напротив, уперев руки в бока.

– Самой-то не стыдно будет мужу в глаза смотреть?

«Мужу» - как кованый штырь под ребра.

Я отвела глаза.

– Копию заявления ему перешлет суд.

Малодушно. Но так будет легче.

– Ну и дура!
– припечатала Блади.
– Он же тебя вернуть хочет!

Такая невообразимая смесь чувств: горечь, обида, надежда, щемящее одиночество...

– Да?
– не поверила я.
– Он сам сказал, что не будет возражать.

– Говорю же - дура!
– вздохнула подруга.
– Зачем он, по-твоему, вокруг крутится?

– Ну-у-у, - протянула я, ковыряя пальцем царапину на столе.
– Хочет остаться друзьями?

Блади только покачала головой и посмотрела с жалостью, как на умственно отсталую...

***

Нюр заглянул в кабинет, одним взглядом оценил картину и хмыкнул.

Я насупилась и еще громче застучала по клавишам машинки. Запрещая себе думать, что значит: «После расторжения брака вернуть истице добрачную фамилию «Звонарева».

Уверена, Поль не стал бы возражать, чтобы я по-прежнему носила его имя. Но это же нечестно!

– Аля, что ты там говорила о новых клиентах?
– напомнил Нюр благодушно.

Коньяком от него благоухало на весь кабинет.

Я ойкнула.

– Совсем забыла! Вот.

И сунула ему папку с материалами.

Нюр приподнял кустистую бровь.

– А своими словами?

Я вздохнула.

– Сейчас, минуточку!

Быстро дописала куцый список приложений - копии паспорта и свидетельства о браке да квитанция об оплате гос.пошлины.

– Кстати, девочка, - вкрадчиво проговорил Нюр, - а почему ты не хочешь развестись в ЗАГСе? Детей и спора об имуществе у вас нет, так что вполне можно обойтись общим заявлением. Проще и дешевле.

Блади насмешливо фыркнула.

– Потому что трусиха! Боится с мужем поговорить.

– Хватит, - попросила я, так резко рванув лист из каретки, что он чуть не порвался.
– Нюр, дело такое...

И коротко пересказала разговор с клиентами.

– Доведение до самоубийства?
– задумчиво переспросил Нюр, болтая ногами.

Почему-то он любил забираться повыше. И сидел там, как курица на насесте.

– Ну да, - подтвердила я.

Опустила взгляд - и обнаружила, что машинально сжимаю бумаги на развод.

Я разгладила смятые листы. Прикусила губу.

Еще можно передумать... Только смысл?

Я схватила ручку и размашисто подписала.

– Дура!
– повторила подруга мрачно.
– Такого мужика упустить! Себе забрать, что ли?

– Забирай, - буркнула я.

И тайком стиснула кулаки.

Нюр наблюдал за нами с интересом, но от комментариев воздержался.

– Аля, у тебя же хорошие отношения со следователем Бамбуром?
– поинтересовался он вдруг.

Я вздрогнула и обернулась.

Захлопала глазами, как внезапно разбуженный человек.

– Ну да, а что?

– А то, что слышал я об этой истории, - карлик поглаживал здоровой рукой искалеченную левую, и я отвела взгляд.
– На эту фирму явно пытаются повесить всех собак. И хотел бы я знать, почему...

– Думаешь, Бамбур расскажет?
– усомнилась я.

Хотя гном и правда болтун.

– Надо попробовать, - решил Нюр.
– Я пока знакомых подергаю, а ты мухой лети в РОВД. Заодно свой иск подашь.

И спрыгнул с подоконника.

***

Райотдел встретил меня суматохой.

– Что случилось?
– шепотом спросила я у дежурного, арахнида.

Он махнул лапой, чуть не задев меня жвалом.

– Проверка!
– прострекотал он и смерил меня внимательным взглядом трех пар глаз.
– Вы к кому?

– К следователю Бамбуру, - сообщила я, немного посомневавшись. И назвалась старым именем: - Алевтина Звонарева.

– Узнаю, - пообещал дежурный.

По его приказу маленький паучок умчался к следователю с запиской, а я осталась ждать...

Бамбур встретил меня с распростертыми объятиями.

Я только пискнула, когда меня схватили и стиснули в сильных лапищах.

– Выросла-то как!
– заявил гном, разглядывая меня с умилением любящей мамаши.
– Говорят, замуж вышла... Что ж на свадьбу старика не позвала, а?

– Так получилось, - ответила я виновато.
– Я даже не ожидала...

Бамбур поднял брови и дернул себя за бороду. А потом опустил взгляд на мой живот.