Теория и практика магического права

– Что, уже?..

Я покраснела, когда до меня дошел намек, и отчаянно замотала головой.

Только этого мне не хватало!

Дежурный наблюдал за нами с невозмутимостью истинно холоднокровного (в прямом смысле!) существа.

– Пойдем. У меня поговорим!
– решил Бамбур и затопал по коридору.

В его кабинете все осталось по-прежнем. Даже следы от горячей кружки на столе.

– Рассказывай!
– велел следователь, плюхнувшись на свое место.
– Каким ветром к нам? Я уж думал сам к тебе заглянуть. Да решил не компрометировать, хе-хе.

Он издал что-то среднее между кашлем и смешком.

– А зачем... заглянуть?
– ляпнула я и тут же поправилась: - То есть заходите в гости, конечно! Я буду рада.

Я сбилась и умолкла.

А Бамбур вдруг посерьезнел.

Настороженно огляделся и понизил голос:

– Я хотел зайти, потому что по делу той эльфийки... помнишь? Орки подали кассацию.

Бамбур не отрывал от меня взгляда.

– Какой еще...
– начала я и умолкла.

– Вот именно, - подтвердил он веско.
– Той самой эльфийки. И все бы ничего, но там среди судей - пифия. Заседание будет завтра.

А я до боли прикусила губу.

Расплывчатое «судья принимает решение, руководствуясь внутренним убеждением» в ее случае становилось буквальным.

Пифии - прорицательницы, и такой талант незаменим для судьи.

Ведь насколько проще, когда судье не нужно долго и нудно разбираться в обстоятельствах дела! Их не обманешь ложными показаниями.

Только пифий очень мало, иначе в судебно-правоохранительной системе не было бы надобности.

Да это же мне!..

Бамбур вздохнул и подпер щеку рукой.

– Вижу, поняла. Несладко нам придется, - он подумал и уточнил честно: - Хотя тебе хуже. Мне-то выговором обойдутся. В крайнем случае, уволят. А вот тебе...

Он махнул рукой.

А я сидела ни жива, ни мертва.

Как минимум, лишусь практики и всего, чего с таким трудом добилась. А как максимум светит мне уголовное дело за дачу заведомо ложных показаний.

– Я подгорным богам жертвы хорошие принес, - продолжил Бамбур так же негромко.
– Но помогут ли? Сама понимаешь!
– он посопел и вдруг спросил в лоб: - Так зачем пришла-то?

– А? Что?
– я с трудом очнулась от мрачных мыслей. Встряхнулась и объяснила: - Я по делу «Пятницы, Тринадцатого».

Бамбур прищурился.

– Защищать будешь, значит?

– Нюр будет, - поправила я.
– Я же еще не могу вести уголовные дела.

«А может, уже никогда и не буду...» - закончила я малодушно.

– Да это детали, - отмахнулся Нюр.
– Так что?

– Ну да, - я не видела смысла отрицать.
– Вы правда думаете, что они виноваты?

– Хм...
– он почесал бровь.
– По-прежнему слишком прямодушна. Ладно. Я не думаю, что тут в них лело. Только вот все равно буду копать под них, понимаешь?

– Почему?
– спросила я тихо.

Сложила руки на коленках, распрямила плечи.

Надо предпринять все возможное, чтобы защитить клиентов!

Даже если это мое последнее дело.

Бамбур снова огляделся и объяснил почти неслышным шепотом:

– Оттуда приказали!
– он ткнул толстым пальцем вверх.
– Чем-то эти твои ему насолили. А тут такой случай отыграться представился. Понимаешь?

А я лишилась дара речи.

– Но это же...
– начала я запальчиво. Наткнулась на предостерегающий взгляд и закончила уже намного тише: - Нечестно!

Гном усмехнулся.

– Наивное дитя! Хотя...
– он поманил меня пальцем. Я придвинулась вместе со стулом, и Бамбур закончил мне на ухо: - Между нами, болен он был. Все равно скоро бы умер, да сильно помучился бы перед тем. Вот и... А этих твоих я помучаю да отпущу. Они тут ни при чем.

И уже громко заявил:

– Ознакомьтесь с постановлением о возбуждении уголовного дела!

Я вчиталась в подсунутую следователем бумажку.

Так-так... дата, обстоятельства, статья, подозреваемые, мотив...

– Это же бред!
– воскликнула я, дважды перечитав сухие официальные формулировки.
– Убили от отчаяния, чтобы не признавать дело провальным и не терять репутацию фирмы?!

Гном пожал плечами.

– Всякое бывает. И вообще, ты же защитник? Вот и докажи, что все не так!

Я молча кивнула и собрала свои документы.

Во рту было горько.

Какая еще презумпция невиновности?

Я уже не настолько наивна.

А спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

***

Нюр рылся в записной книжке, рассеянно грызя кончик карандаша.

– Ну что?
– осведомился он, когда я заглянула в кабинет.

Я коротко пересказала, умолчав об истории с эльфийкой. Поделать все равно ничего нельзя, а жаловаться... смысл? Да и стыдно.

– М-да, - компаньон почесал нос.
– Ладно, разрулим. Пусть Абхей вызовет клиентов завтра к обеду, хорошо?

– Хорошо, - кивнула я.
– А что ты будешь делать?

Он поморщился, потом ухмыльнулся и раздобыл из шкафа пыльную бутылку.

– Я же сказал - договорюсь. Кстати, тебя там подружка на кухне дожидается. Ну, бывай!

И умчался, нежно прижимая к груди пузатую емкость.

Блади меня и правда ждала. На столе перед ней красовались коробка пирожных и пачка моего любимого чая.

– Добрый вечер, - тихо сказала я, остановившись на пороге.

Что ей сказать, если начнет расспрашивать? Врать не хотелось, но и честно признавать, что погорячилась, тоже.

Баньши повернула голову и улыбнулась через силу.

– Привет!
– она глубоко вздохнула и выпалила: - Прости меня! Я не должна была лезть не в свое дело.

Лицо подруги - как всегда, аккуратно подкрашенное - выглядело усталым. А безупречно сидящее платье она то и дело одергивала, поправляла, шевелила плечами, будто пытаясь разносить.