Теория заговора

Какое-то время мы ехали молча, а потом, глядя на дорогу впереди себя, я спросил:

— А вы точно из КГБ, Алексей Иванович?

— Сомневаешься? — сквозь зубы процедил он.

— Пистолетик у вас интересный.

У него была «Беретта», как у Джеймса Бонда.

— Наградной, — ответил он. — Хвалю за наблюдательность.

— Не могли бы вы объяснить, что произошло? Я не уверен, что понял суть инцидента.

— Тебе и не надо. Пройдёшь проверку, отучишься, вот тогда и поймёшь.

— А что случилось с вашим водителем?

— Шофёр умер за рулём. Такое бывает. Может, сердце не выдержало… Вскрытие покажет…

— Интересно как-то всё совпало, да? У Шпака — куртка, у посла — медальон.

— Ты хохмить что ли решил?

— Да странно немного, посудите сами, у шофёра сердце не выдержало, а тут как раз и грузовик с дровами навстречу, да ещё и вертушка откуда ни возьмись. И не просто вертушка, а ментовская, да? И не просто ментовская, а ещё и…

— Отставить разговоры! — перебил меня Весёлкин. — Помолчи. Мы почти приехали уже. И запомни, если хочешь испытание пройти на отлично, поменьше разглагольствуй и умничай, а побольше соображай. Соображай и дело делай. Всё. Больше ничего от тебя не требуется.

Сказав это, он чуть притормозил и резко свернул вправо. Причём, поворот показался мне совершенно незаметным, будто специально замаскированным. Мы просто въехали в кустарник. По борту сразу забарабанили ветки.

— Ого… — покачал я головой. — Прямо сказочный лес тут у вас…

Действительно, мы оказались в аллее под деревьями, смыкавшими кроны высоко над нами. Как в тоннеле. Проехав минут пять по этому начавшему золотиться тоннелю, мы упёрлись в металлические ворота защитного цвета. Из калитки выскочили трое военных в полевой офицерской форме с калашами, но без знаков отличия. Один из них заглянул в окно и внимательно осмотрел салон и кабину, а двое других с зеркалами на длинных ручках подошли к уазику и, заглянули под днище.

— Скорее, — нетерпеливо бросил Весёлкин. — У нас убитый.

Убитый? То есть он думал, что водитель не сам умер? Глянув на тело водителя, проверяющий кивнул и вместе с товарищами вернулся через небольшую калитку на территорию. Ворота медленно открылись.

— Это что за место такое? — поинтересовался я у Весёлкина, когда мы двинули дальше. — Мне на подобных базах бывать не доводилось.

Он ничего не ответил.

За воротами оказалась дорожка, поросшая травой, а на небольшом отдалении от неё я заметил мощным дот с крупнокалиберными пулемётами, торчащими из бойниц. Наверняка, было и ещё что-нибудь интересное. Занятное место. Охрана такая, будто мы находились в зоне боевых действий. Не знал, что у «конторы» есть такие точки.

Вскоре показались ещё одни ворота, а вот за ними уже появилась дорога, выложенная бетонными плитами и приведшая нас на довольно большую площадку.

На площадке стоял курносый, похожий на мультяшную стрекозу, Ми-1, выкрашенный довольно яркой краской. Хаки, конечно, но немного непривычного оттенка, будто этот вертолётик привык порхать по альпийским лугам. Я с такого по верёвочной лестнице тысячу раз выбирался, нормативы отрабатывал. В груди немного ёкнуло. Ностальжи, как говорится.

Мы подкатили к нему поближе.

— Выходи, — скомандовал Весёлкин.

Я открыл дверь.

— Иди туда, — махнул он рукой в сторону вертолёта, — и сделай, что будет нужно. Ясно? Думаю, предупреждать не надо, что про сегодняшнее никому ни слова?

Я кивнул.

Стрекоза стояла готовая к взлёту. Пилот в каплевидных, как у американцев, очках и больших наушниках сидел на своём месте, дверь была откинута.

— В вертолёт? — удивился я.

— В вертолёт, — кивнул Весёлкин. — Вперёд. Ни пуха, короче. Желаю успеха.

Он хлопнул меня по плечу и, когда я вышел из машины, моментально рванул в сторону стоящих вдали одноэтажных зданий, похожих на казармы. Я глянул на пилота, и он махнул мне рукой, мол, давай, не спи, время! Я постоял секунду, оценивая ситуацию, но, как говорится, назвался груздём, полезай в… Ми-1…

Я наступил на опору, заскочил внутрь, протиснулся за пилотом, уселся на сиденье для пассажира и натянул наушники. Лётчик-вертолётчик захлопнул дверь и двигатель заревел. Корпус задрожал, завибрировал, стрекоза медленно оторвалась от земли и так же медленно стала подниматься в небо.

Мне всегда нравился этот звук за мощь, энергию и напор. И пусть вертолёт был небольшим, но звучал, как сладкая музыка.

Разговоров пилот не поддерживал, так что лететь пришлось молча. Минут сорок. Я всё время смотрел в окно. Подо мной проплывали леса и поля, сёла и городки, заводы и колхозы. Широка страна моя родная, в общем. Шли по полям трактора и грузовики, а по дорогам неслись «Москвичи», КАМАЗы, «Волги», «Колхиды», газоны и жиги — я будто кадры архивной кинохроники смотрел.

Глядя на всю эту красоту, я пытался упорядочить свои наблюдения. Всё, что сейчас творилось вокруг меня, совершалось по-новому, не так как в моей первой молодости. Ребята, общая канва событий — всё было тем же самым. Но придя с поля в сельсовет, я будто задал новый вектор прошлому…

Поэтому многие события стали разворачиваться иначе… Это можно было бы принять в качестве объяснения, да вот только Весёлкин нихрена с этой идеей не стыковался… Честно говоря, за всё время работы и в комитете, и в разведке я ни разу не слышал, чтобы кого-то из новобранцев рекрутировали таким способом, как меня сейчас.

Стал бы кто-то посылать целый вертолёт за салагой, которого даже неизвестно, возьмут или не возьмут в школу! И ещё… Надо ведь было собрать досье, отправить Весёлкина, задействовать несколько человек, засветить явно засекреченную базу…

Впрочем, секретность у неё была условной. С воздуха она отлично просматривалась, вертолёт мой тоже не был невидимым.

Что же это за замес такой случился… Можно было бы предположить, что Весёлкин совсем не кагэбэшник. Выстрелил по гаишникам… хм… Правда, скорее всего, именно они были не теми, кем казались, не гаишниками то есть. Стреляли по буханке… Явно поступок нехарактерный. Значит, была операция. Западня. Учитывая, что я нахрен никому не нужен, стреляли по Весёлкину. Зачем? Кто? Было, о чём подумать. Впрочем, с правого борта замаячил аэродром, и мы начали снижаться. Полоса километра два, наверное, и один Ил-76, стоящий под погрузкой.

Мы опустились на землю, и пилот молча показал мне в сторону транспортника. С помощью погрузчика в люк под хвост завозили деревянные ящики. Руководил этим делом немолодой военный в тёмно-синем комбезе и в фуражке. Летун.

— Давай, — кивнул мне пилот и ткнул пальцем в этого летуна. — Тебе туда.

Я выбрался и осмотрелся, но ничего особенного не высмотрел. Пара здоровых ангаров, три капонира, РЛС «Терек», запросчик и высотомер, всё в мобильном варианте, склад ГСМ, КП, присыпанный землёй, диспетчерская башня и крупные бетонные плиты под ногами с травой в стыках.