Теория заговора

Он выскочил наружу и побежал к стоящему неподалёку «Виллису». Добежав, махнул мне.

— Давай, за руль! — приказал старлей, когда мы приблизились.

Я помог девушке забраться назад, практически перекинув через борт.

— Что вы делаете! — вскрикнула она. — Развяжите мне руки!

— Потом, — снова возразил Грин. — Смит, за руль!

Я подчинился. Мы сорвались с места и понеслись по красно-жёлтой ухабистой земляной дороге, оставляя за собой густое облако пыли.

— Куда? — коротко спросил я, отплёвываясь от песка и земли.

— Прямо! — рявкнул он и махнул здоровой рукой. — Давай, давай, давай, давай! Не тормози!

Я и не тормозил, как известно, тормоза существуют только для слабаков. Машина, подпрыгивая на выбоинах и колдобинах, неслась вперёд. Я выжимал из двигателя всё возможное, стараясь при этом не растерять пассажиров.

Пространство выжженной травы и песка кончилось, и мы влетели в небольшую рощу с кустарниками и высокими деревьями с крупными листьями.

— Аккуратнее в джунглях, — морщась, проскрипел Грин.

Я молча посмотрел на него, оценивая состояние. Судя по всему, боль была довольно сильной и если бы не промедол, он бы, наверное уже отрубился.

— Что?! — недовольно ощерился он, заметив мой взгляд. — Нечего на меня пялиться. Я не знаю, что там произошло, ясно?

Я ничего не ответил и снова повернулся к дороге.

— Не дрова! — охнул Грин, когда джип подпрыгнул на корне дерева, торчащем из земли.

Мы снова выскочили на открытое пространство, и я поднажал на газ. Здесь мы были, как на ладони. Жёлтая дорога петляла между маленькими холмиками, низкими деревьями, похожими на зонтики и редкими могучими баобабами. Джип нёсся к низине, занятой обширным, густым и непролазным лесом, настоящими джунглями.

— Поедем вдоль рощи, — предложил я, кивнув на полосу леса справа от нас, — тут слишком опасно.

— Прямо! — мотнул головой Грин. — Там за лесом граница! Прямо!!!

Приказы нас учили выполнять, конечно, но я был прожжённым и опытным воякой, а мой командир — мальчишкой, по большому счёту. Поэтому я начал отклоняться чуть правее, поближе к деревьям. Тем более, дорога стала неразличимой и теперь мы неслись по относительно ровной поверхности.

— Ровнее держи, — прохрипел старлей.

Он был белым, как полотно и едва держался на сиденьи.

— Ровнее…

Мне это всё страшно не нравилось. Бензина в баке почти не оставалось, и оказаться без машины в джунглях с раненым Грином и хрен пойми какой заложницей, которую почему-то нужно было держать связанной, мне не улыбалось.

Не нравилось и мчать по открытой местности, хотя справа тянулась полоса леса, под ветвями которого можно было бы…

Твою мать!

Раздавшийся грохот вертолёта прервал мои мысли. Он внезапно появился из-за леса и попёр прямиком на нас. Но в лучах утреннего солнца он показался совершенно неопасным, этаким добродушным тупоносым увальнем. На борту его алела большая красная звезда, и это был Ми-8.

Наши!

Вот ведь, как устроен человек! На сердце сразу стало легко, будто упал ужасающе тяжёлый груз, сковывавший мой мотор. Впрочем, облегчение быстро сменилось подозрениями, и я ударил по тормозам.

— Да полегче, ты! — проскрежетал старший лейтенант Грин.

Вертолёт завис чуть в стороне и, обдавая нас ветром и хлопающим громыханием, медленно опустился на жёлто-коричневую землю.

— Как они узнали? — крикнул я старлею.

— А?! — проорал он. — Не слышу! Давай скорей!

— Какого хера здесь происходит?! Как они узнали?!

— Твою мать! — загремел он. — Выполнять приказ! Вертолёт должен был прибыть. Поэтому я велел ехать прямо! Таков план.

— Но вы не сообщали…

— А ты кто такой, чтобы тебе сообщать?!

— А остальные парни? — не сдавался я.

Картина в целом выглядела довольно размыто и вызывала подозрение.

— Это русские! — в ужасе закричала девица. — Это русские!

— Смит, выполнять приказ! — прорычал старлей.

Я выпрыгнул из машины и помог выбраться пленнице. Она перекинула ногу, пытаясь нащупать опору и ухватилась связанными руками за борт. Платье задралось, обнажая стройные крепкие бёдра и… кружева. Охренеть! Меньше всего сейчас я думал увидеть кружевные трусы.

— Развернись! — по-английски крикнул я и направил её правую ногу к колесу.

Она опёрлась, начала переносить левую ногу, но кожаная сандалия соскользнула и, если бы я не успел подхватить нашу заложницу, она рухнула бы вниз. Но я успел. Сжал её в объятиях и осторожно поставил на землю.

Как только я разжал руки, она резко развернулась и оказалась со мной практически лицом к лицу. Она была высокой и красивой. Уставшее лицо с тонкими чертами, прямым носом, карими глазами и тёмными кругами вокруг этих самых глаз, было действительно красивым. Её пышные волосы непослушно торчали во все стороны, так что две невидимки повыше висков ничего не решали.

Я усмехнулся. На меня глядела симпатичная, перепачканная и перепуганная девчонка лет двадцати двух.

— Спасибо… — крикнула она, рассматривая меня.

Хотя, не такая уж и простая, судя по всему.

— Бегом! — заорал Грин. — Скорее на борт!

Я потянул девицу за локоть и подтолкнул к вертолёту, пропуская вперёд. Предчувствие было нехорошим, но нужно было выполнять приказ. В конце концов, от этого зависело… Да нихрена, вообще-то не зависело. Плевать мне было на тесты и испытания. Всё слишком далеко зашло, чтобы думать о курсах и прочих формах обучения в школе КГБ.

Вихрь, поднятый винтом, попытался содрать с заложницы платье, оголив стройные загорелые ноги и, тугой зад, обтянутый белыми кружевами. Это могло бы стать хорошим отвлекающим манёвром…

Из вертолёта показался пилот в советской форме и помог девушке забраться на борт. Когда она оказалась внутри, я повернулся, чтобы пропустить Грина, но он кивнул, чтобы я шёл впереди него. Я нехотя забрался на борт и… и мне всё очень не понравилось. Сколько раз говорил себе, что нужно доверять своему предчувствию больше, чем командиру.

Внутри оказалось четверо очень крепких парней в форме. Это уже было странно, потому что в Анголе наших войск официально не было, и советники погоны не носили… Да и сидела форма на этих молодцах, как на корове седло. И рожи у них были несоветскими. Явно, пиратские рожи, да ещё и с притворными улыбочками.

Взгляд скользнул по салону и натолкнулся на валяющиеся на полу тёмные пузатые бутылки от португальского пива «Сагреш». Бутылки были пустыми и чуть позвякивали из-за вибраций вертолёта. На лавке у борта лежала смятая «Экспрессо», лиссабонская газетёнка.