Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Проверяющие садились в свои машины, говорили, как им тут всё понравилось и обещали когда-нибудь вернуться. Личные водители хозяев жизни заводили моторы доверенных им транспортных средств, – и весь кортеж роскошных автомобилей неспешно удалялся от нас прочь.

Вот так у нас встречали проверяющих!

И знаете: никаких проблем с вышестоящими инстанциями у нашей школы никогда не было. Ну, во всяком случае до того момента, пока на меня не завели уголовное дело.

Впрочем, и тогда проблемы у школы тогда возникли с кем угодно, но только не с министерством образования.

Возможно, кому-то из читателей это всё не понравится. Дескать, коррупция это всё. Коррупция и очковтирательство. А коррупция – это плохо. И очковтирательство – тоже.

Да, скажу я вам, – это именно что коррупция! Именно что очковтирательство!

Но это всё на мой взгляд совсем не плохо.

Напротив, это очень даже хорошо!

Ведь без этой самой коррупции, без этого самого очковтирательства, без этих торжественных линеек, подарков, банкетов и прочей мишуры – наша школа не смогла бы сохранить себя. Бюрократы бы её сожрали. Без этих подношений никто бы не позволил нам превратить уроки истории в сеансы разнузданной фашистской пропаганды, завалить школьную библиотеку экстремистской литературой (Сергей Александрович гордился тем, что в этой самой библиотеке имелись едва ли не все материалы из злополучного списка), говорить об особенностях анального секса на уроках русского языка, раскуривать косяки прямо на глазах у преподавателей и заниматься сексом в школьном сортире. Никакое начальство не потерпело бы наших школьных порядков. Если бы только это начальство не было сильно пьяным. А оно, благость, именно таким и было.

Ненависти к проверяющим у нас не было. Мы просто смеялись над ними. Смеялись над их тупостью, жадностью, над их обжорством и пьянством.

Я пару раз троллил этих кадавров.

Один раз когда к нам приехали ревизоры, а мне выпало стоять в передней (то есть короткой) шеренге, – я поприветствовал дорогих гостей римским салютом. Самый главный из проверяющих сделал тогда вид, что не заметил, но вот школьному начальству за это вылетело. А от школьного начальства в свою очередь влетело мне.

В другой раз я шёл по лестнице вверх. Почти дошёл уже до пятого этажа. Тут с этого самого пятого этажа выходят проверяющие после банкета. Одна пьяная мужеподобная женщина лет пятидесяти, шедшая впереди своих коллег, грубо оттолкнула меня в сторону, обругав при этом по матери. Отойди, дескать, щенок поганый! Дай пройти важным людям! Я тогда, естественно, за словом в карман не полез и сказал этой хабалке, что ежели она передо мной не извинится, то ей конец. Без мата, конечно, сказал, но довольно жёстко. Что там было дальше, – я сейчас описывать не буду. Если кратко, то вышел жуткий скандал.

Впрочем, случались у нас и воистину мерзкие истории, связанные с ревизорской братией.

Так, в мае восемнадцатого года приключилось такое, что пьяный проверяющий забрался в девичью раздевалку. Там он жестоко избил, а потом изнасиловал ни в чем не повинную ученицу одиннадцатого класса. Она потом покончила с собой.

Проверяющего тогда даже не уволили. Да что там! Даже выговора ему не сделали! Что уж там говорить об уголовном преследовании!..

Произошло это всё, правда, не у нас. Дело было в одной из пойминскихшкол. Но школа эта, понятное дело, тоже была частью «Протона». Нас это тогда возмутило до крайности.

Так, с этим мы покончили. Во всяком случае пока что.

Поговорим теперь, наверное, о всякой жути.

Начну я, пожалуй, с рассказа о нашем районном маньяке.

К нашей школе он имеет отношение весьма посредственное, но отношение всё-таки имеет. Тем более, что он мой большой и давний друг.

Начну я, пожалуй, издалека. Ну, на самом деле не так уж чтоб совсем издалека, но всё же.

В нашем районе вечно кто-то пропадает. Дети пропадают, подростки, взрослые, старики... И причин на это дело много. У нас ведь тут в районе кто только не водится! У нас, как я уже говорил, на районе всевозможные трушники водятся, оффники там всякие, а ещё различные сектанты, нацики и анархисты. Ну, и Тоня Боженко, разумеется. Последняя, правда, сейчас уже обитает за пределами России, до нашего района и по-прежнему легко достаёт. Руками своих подчинённых, разумеется.

Впрочем, сейчас я назвал только самых очевидных виновников таинственных исчезновений ни в чем вроде бы не повинных людей.

На самом-то деле видовое разнообразие водившейся в нашем районе социальной нечисти было куда большим и отнюдь не ограничивалось названными выше шестью группами, представители которых, впрочем, встречались у нас на районе наиболее часто.

Эх, возможно, я когда-нибудь потом решусь взяться за описание всего этого уникального животного мира...

Сейчас же вернемся к делу. Познакомился я с этим маньяком весьма необычным образом. Как сейчас помню, – ночь была. И притом темная такая, непроглядная. На улице тогда как в бочке темно было. Словом, ужас и без того полнейший. Ну так вот. Мы с мамой взяли себе коктейль Молотова и...

Да, надо сперва рассказать, откуда у нас дома отыскался коктейль Молотова.

Так вот. Как вы уже знаете, мы с дедушкой в те времена любили поэкспериментировать. Поэтому, собственно, вся дедушкина квартира и была превращена в довольно-таки большую лабораторию.

Вот опять хотел написать вместо лаборатории – нарколабораторию!

А тем не менее делали-то мы у себя дома далеко не только наркотики. Их, разумеется, тоже, и я об их производстве вам уже рассказывал, но вообще мы одной только дурью не ограничивались. Ещё мы делали бомбы. Ну, и не только бомбы. Там всякое добро было: порох, динамит, напалм... Ну, и коктейли Молотова мы тоже изготавливали. Короче, всякие такие взрывающиеся и горящие штучки мы с дедушкой в его квартире постоянно делали.

И это было прекрасно!

И да, мы, разумеется, не ограничивались одними только уже готовыми рецептами. Мы постоянно экспериментировали с химикалиями, пытаясь создать нечто более мощное, нежели то, что было создано до нас.

Подробно об этих опытах я вам ещё расскажу. Когда-нибудь потом.

Ну так вот, крадемся мы, значит, с матушкой вместе вдоль бетонного забора. В руках у меня бутылка из-под «Ессентуков 17» зажата. Отец мой вечно «Ессентуки 17» пил. У нас потому стеклянных бутылей от этой воды в доме завались было. Ну, сейчас-то в бутыль, понятное дело, не водичка минеральная была залита, а смесь зажигательная. Фитиль, кстати, был снаружи прикреплён, как и полагается по науке делать.

Вот пошли мы к назначенному месту, зажигалку я достал, фитиль воспламенил. Готов был уже запустить самопальных снаряд в бетонный забор, весь исписанный граффити давно почившей к тому времени в бозе НБП.

Тут откуда ни возьмись появляется из-за угла высокий грузный мужчина в черных брюках и распахнутой светло-бежевой куртке. Одет он был так, словно его к нам из советских времён забросило. Посмотришь на него, – ей-богу, народный дружинник из шестидесятых! За стилягами охотиться приехал!

– Вы кто?! – орёт мужик, расставляя в стороны ноги, чтобы казаться ещё больше. – Садик поджечь хотели?!

– А вы кто?! – орём мы с матерью. – Документы покажите!

– Я Большой! – важно изрекает мужик.

– Кто?! – кричим мы.

– Да я, – кричит мужик, подходя к нам всё ближе, – Бо-о-ольшо-о-ой!

В этот момент я выхватил с маминых рук бутылку и запустил ей что было силы в лицо Большому. Тот заревел, согнулся, начал орать на нас благим матом, а мы в это время убежали.