The Beginning of the End

Роза приоткрыла рот.

– Что вы такое говорите, мисс Меила?

– Я знаю, что это звучит чертовски странно, - согласилась хозяйка.
– И жутковато. Но это самое логичное, что приходит на ум.

Она резко встала.

– Я, ты, мой муж… мы с определенного момента существуем в нескольких реальностях. И мы сохранили память о том прошлом, в котором не было Небет-Нун… Если бы Имхотеп не восстал к новой смертной жизни и мы не поженились, мы не сошлись бы так коротко с семьей моего опекуна и не привезли Беллу в Египет. А она не спасла бы Синухета от людей фараона и не родила бы от него детей… Ты знаешь, самое главное, - вдруг с жаром произнесла египтянка, - Имхотеп признавался мне, что никогда не видел в прошлом Беллу Линдсей! А этого никак не может быть, ведь они неоднократно встречались!

Роза нахмурилась.

– Вы думали, что это он запамятовал?

Меила кивнула.

– А теперь думаю, что он все запомнил, как и ты. Но у тебя осталась только твоя первая память, потому что ты по-настоящему умерла… как и я. А Имхотеп был в замешательстве, не зная, как объяснить противоречие… Это было тогда, когда он вспомнил о своем бедном брате, - потом мы с О’Коннеллами поехали на раскопки старого дома Синухета.

– Тогда господин, наверное, считал, что его брат тоже погиб после его казни, - сочувственно предположила Роза.
– Господин тогда так страдал, я помню!

Меила мрачно улыбнулась.

– Самое забавное, Рози, что так оно, видимо, и случилось. Белла рассказывала о своих видениях в храме Амона… это были картины из ее будущего, которое в этой реальности не сбылось. А на самом деле, то есть без нашего вмешательства в ее судьбу, Белла, скорее всего, погибла под немецкими бомбами! Иногда разные реальности пересекаются в узловых точках!

Меила покачала головой.

– Хотя если бы Белла Линдсей не исчезла, Барти Линдсей мог бы остаться жив. Но мы этого уже не узнаем.

Роза сложила руки.

– Как вы здорово все объяснили, мисс Меила! Вот бы еще господину Имхотепу рассказать!

Меила прищурилась.

– Непременно, - пробормотала она.
– Он мог все домыслить гораздо раньше меня и промолчать… но уж лучше мы это обсудим.

Роза уловила в голосе госпожи враждебные нотки, звучавшие уже не в первый раз, когда она говорила об Имхотепе. Этот разлад начался не сегодня и не вчера, понимала служанка. И даже не после свадьбы, хотя за годы брака у самых благополучных супругов накапливаются претензии друг к другу. Это все началось тогда, когда Анк-су-намун воскресла и умерла на жертвеннике в Хамунаптре, навсегда разделившись как личность…

– А мисс Белле вы скажете?
– осторожно спросила Роза.

– Я еще подумаю, - протянула Меила.
– Сколько можно ей сказать, и можно ли вообще… Но ты чтобы ни звука, понятно?

Роза кивнула.

– Как вам будет угодно.

***

К чаю они опять собрались все вместе - гости подгадали к Амирам в свободный день. Хотя до вечера Меиле предстояло сделать еще несколько деловых звонков: она и Имхотеп занимались этим в равной степени. У Меилы была даже сильнее предпринимательская жилка - Имхотеп питал большую склонность к кабинетной работе; и только то, что Меила женщина, ограничивало ее в ее стране.

Разговор с Линдсеями египтянка наметила на завтрашнее утро. Она знала, что с тех пор, как ее опекун вышел на пенсию, его легко застать дома, - их жилищу повезло, хотя соседние были разрушены взрывами. Уж не рядом ли с домом должна была погибнуть белокурая дочь Оскара Линдсея…

Один из звонков Меила сделала Мортонам, спасителям Имхотепова брата, - она нашла их номер в телефонной книге. А потом нашла Беллу, сообщив ей новость.

– Знаешь, чем занимается Эмери Мортон?
– с удовольствием спросила египтянка.
– Он член американской строительной компании, дела которой сейчас пошли в гору!

– Пошли в гору?.. Ну конечно, - Белла невесело улыбнулась.
– Наши британские города нужно восстанавливать, правда? То-то этот джентльмен мне напомнил американца!

– И мне, - сказала Меила.
– Подозреваю, что он полукровка, таких сейчас много. А вот миссис Мортон чистопородная британка.

Она посмотрела в глаза Белле.

– Нам было бы неплохо с ними подружиться. Мы с мужем пригласили Мортонов завтра на обед.

Белла кивнула. Но ее мысли уже были о другом.

– А как же мои родители?

– Завтра, дорогая, - рука Меилы легла ей на плечо.
– Я тебя позову, когда буду звонить в Лондон, и если получится, передам трубку.

Устроив детей и успокоив их перед сном, Белла пошла к мужу. Он ждал ее, сидя на пышной двуспальной кровати; египтянин был одет в одни пижамные штаны. В полумраке, при свете электрических бра над постелью, его глаза были совсем черными и тревожными.

Синухет казался красивее, чем раньше, - и при этом каким-то беззащитным. Белла подумала, что он теперь выглядит моложе Имхотепа.

Конечно, разговор с неумерщвленным братом сильно взволновал ее мужа…

Белла склонилась к Синухету и поцеловала его. Она почувствовала губами, как египтянин улыбнулся; потом вдруг обнял ее и притянул к себе, так что Белла скользнула ему на колени.

– Я долго был с Имхотепом, и мы долго говорили…

Синухет судорожно вздохнул; чтобы передать этот разговор, ему не хватало душевных сил. Египтянин потерся носом о шею жены.

– Имхотеп предложил нам пожить… на своей ферме, - вспомнил он новое слово.
– Это рядом с нашим старым домом. Брат предложил мне сделать меня своим управителем.

Белла в темноте посмотрела супругу в лицо.

– Я очень рада, - искренне сказала англичанка. Они поцеловались, прикрыв глаза, и прижались друг к другу. Через некоторое время Белла шепотом сказала:

– Но мне нужно будет сообщить о нас моим родителям и братьям в Англии. И я обязательно должна встретиться с ними.

Синухет напрягся. Белла ощутила его ревность и даже злость; он хотел бы, чтобы жена принадлежала только ему, а ее неведомая семья была ему враждебна! Но египтянин совладал с собой.

– Да, они должны увидеть тебя и наших детей, - согласился Синухет.

Супруги молча легли. Больше они ничего не сказали друг другу - в эти сутки было пережито слишком много всего; и оба притворялись, что спят, ворочаясь и вздыхая. Потом они уснули в египетском льняном белье с лотосовой отдушкой; чувствуя себя неуютно, как всегда в чужих постелях.

Утром их разбудил Седрик, изрядно этим удивив.
– Мама, Эдвина тебя зовет, - прошептал мальчик, присев к родителям на постель и склонившись над матерью.