Тильда. Маяк на краю света

Джарлет едва не задохнулся от ярости, к моему торжеству. И Авроры, кажется, тоже. И… Чака?..

— Он все хранил в тайне, — сказал Кастеллет, хлопая брата по руке. — Я только помогал ему с ингредиентами для зелья морской соли, и это все.

— И похищал далекозор.

Этот ехидный тон принадлежал уже Ро.

— Нет, — усмехнулся Чак, — далекозор достал Йорген. А компас — я, но учитывая Сенат, канцлера и дуче, это было просто.

— Он и теперь у тебя?..

Это несправедливо — они знали так много, а расхлебывать мне, той, что ничего не слышала о далекозоре и компасе, кроме того, что это реликвии Буканбурга и Мерчевиля соответственно.

— Разумеется. Все время.

— Лгун.

Джарлет потер лоб.

— Будешь докладывать мне каждый вечер, что выяснила, — приказал он и обвел всех остальных присутствующих пальцем. — И в ваших интересах ей в этом помогать, понятно?

А потом Седрик Джарлет вышел и шумно хлопнул дверью. Интересно… а капитан, например, ему что должен?

Но капитан Гэрроу, кажется, Седрику планировал повиноваться до самого конца. На незаданный вопрос Авроры ответил Гупо:

— Он женился на дочери Блэквинга и был ей добрым мужем. Госпожа Блэквинг погибла во время нападения Торговцев в позапрошлом году. Хьюго объявил Джарлета вторым после себя, а мы поклялись поддерживать его так, как любого Блэквинга. Джарлет еще никогда не вел нас к поражению.

И при этом толстяк странно посмотрел на Фарра.

— Ну, теперь неизвестно, — вздохнула Аврора. — Я не уверена, что каждый член экипажа научится договариваться с… внутренними демонами. И, в первую очередь — сам Джарлет.

А защитки взрываются. Я пробормотала:

— Да, ларипетра обладает магнитными свойствами, возможно, там, где магнитное поле действует сильнее… Но взрываться?..

— Вдребезги, — закивал Фарр.

Я покачала головой.

— Такого в учебниках нет. Да и никто из присутствующих не заплывал ведь так далеко, это предположение… Возможно…

— Заплывал, — возразил капитан Гэрроу. — Мой погибший брат и вот… он.

Палец капитана обличительно указывал на Фаррела Вайда.

— Ты?! Но как?.. Когда?

— Девятнадцать лет назад. Я никогда не забуду тот год.

В памяти пронеслись давно затертые воспоминания. Мы ждем, и ждем, и ничего. Исмея плачет, Фарр отправляется в Буканбург, загоняет лошадь… И мы снова ждем, и ждем. Он вернулся через месяц. Злой, измученный, серый. Скупо рассказал о найденных на берегу острова Су останках кораблекрушения… Обнимал Ис, обнимал меня, твердил, что мы справимся, что он искал так долго, по всему берегу, по всем островам, но… От любого острова архипелага до Мерчевиля не неделя, а несколько часов… А он… был там, куда никто не плавает?..

— Тиль, я…

— Ты говорил, что случилось кораблекрушение, что ты нашел останки!

Ведь там одно море! Что там можно найти?..

— Он вам так сказал, барышня? — усмехнулся Гэрроу. — Не-ет, не было никаких останков. Вернее, были. Далеко в море. Хорошо сохранившийся пустой корабль, на котором давно поселились морские медведи… Ты ведь помнишь, Фарр? И мой брат, спасавший тебя?..

— Гэрроу! — рявкнул Фарр, но было уже поздно.

Пустой корабль.

— Так… ты не видел тел наших родителей?

— Тиль, какая разница, право…

Я почти задохнулась. Какая разница?! А если… если они все это время были живы, а мы были уверены, что мы — сироты, и так жили, а стоило… просто снарядить такую экспедицию еще девятнадцать лет назад?!.

Фарр попытался ухватить меня за руку. Я тяжело дышала, воздух в легких не вмещался.

— Тиль, я подумал то же, что и ты сейчас. Потому и заставил Блэквинга дать мне корабль. Но…

— Уже тогда воротил, что вздумается, — сплюнул Гэрроу, ковыряя в зубах.

— Но ты их не нашел! А заявил…

— Я своими глазами видел, что происходит с людьми на той широте. Ларипетра лопается вздребезги, люди бросаются за борт, пасти морских медведей… Тиль, надежды нет.

— А если… если они перешли в другой мир, как дядя? В тот мир, мир Ро?.. Это все ты, тот, кто не умеет надеяться! Вдруг мы — и не сироты вовсе, и если поискать получше…

Я больше не могла здесь находиться. Потому что слезы делу не помогут. А если слушать его дальше, они придут… Я вскочила. И хлопнула дверью, как Джарлет.

Нашла меня Аврора. Между бочками, с кормы. Села рядом, обняла, не сказав ни слова. А я и не плакала. Просто… сидела, и чернота продолжала поглощать меня.

— Он хотел как лучше, Тиль, — в конце концов сказала Ро мне в ухо.

Я потянула носом. Погожий день. Ни облачка.

— Тогда у вас не было возможности искать. Вы были детьми, никто ничего не знал ни о ветре, ни о сиренах, ни о других мирах.

Она была права. Но все равно…

— Ты знаешь, у Захариуса, соседа Фарра, была картина… «Сила воли». Там паренек идет один, через весь мир, бушует непогода…

— Знаю, — хлюпнула я. — Видела.

Хоть бы не расплакаться. Еще чего не хватало! Но… тепло, уютно в ее объятиях.

— Он сказал мне, что это Фарр. Представляешь… каково ему было? Все это время? Он просто хотел оградить вас от боли, которую испытал сам. И, может быть, выбрал не самый правильный путь. Но он был лишь подростком, Тиль.

Вылезать из ее объятий не хотелось. Давно меня никто не обнимал, оказывается. Я закусила губу, сдерживая дрожь. После мамы и папы… Я привыкла справляться сама. Я была должна. И даже была весела. Потому что. Потому что хотела, чтобы мои названые брат и сестра верили во все хорошее. И сама начала — не заметила, как. Это просто, на самом деле. Я была счастлива, в отличие от Фарра, потому что я не жалела ни о чем. Я всегда делала все, что могла.

— Поплачь, Тиль. Будет легче.

Я хмыкнула. Я не плакса, не истеричка, как порой случается с Ро. И публично не умею. Да и вообще… не умею. Когда ничего не изменить — зачем? Но тогда… было можно изменить. Я впервые сделала не все, что могла. И теперь уже ничего не исправишь.

Аврора не обиделась на мое явное презрение, а продолжала увещевать, похлопывая по спине:

— Держать эмоции в себе — вредно.

— Все хорошо, Ро. Пусти.

Я попыталась вынырнуть из рук подруги. Та позволила, но тут же начала разравнивать мои непослушные волосы:

— Мне нравится, что ты теперь не собираешь их в косы… Тебе идет. Знаешь, Тиль, в моем мире считается, что закрыть эмоции на замок вовсе не значит их пережить. Однажды они обязательно выстрелят. Скорее всего, в неподходящий момент. Сирены воспользуются этим в том числе. Тиль… ты должна… принять.

— Как такое принять?!.

Я не выдержала, одна слезинка выскользнула из угла глаза, побежала горячей дорожкой. Я хотела ее отереть, но Ро меня опередила: это такое странное, такое забытое ощущение, когда кто-то вытирает тебе слезу большим пальцем теплой руки… И я оцепенела. Я думала… все в прошлом.