То, что нас объединяет
Шрифт:
После смерти Люка Сара так и не дописала свою последнюю кулинарную книгу, которая должна была поведать детям о пользе овощей. «Не могу больше писать, – сказала она Полу. – У меня просто нет на это сил». Но дело было не в силах. Она начала книжку во время беременности, и теперь любое обращение к ней вызывало в душе поток мучительных воспоминаний.
Пол, к счастью, не стал настаивать. Сказал только, чтобы Сара непременно связалась с ним, если у нее появится какая-то свежая идея. Но Сара сомневалась, что ее вновь потянет когда-нибудь на творчество.
Другие ее книжки распродавались очень хорошо. Их успели
Может, и правда не стоило так переживать из-за отца? Может, все дело заключалось в возрасте? Уже месяц, как она не замечала в нем ничего странного. Вот и сегодня, устроившись за столом в ожидании ужина, он выглядел вполне здоровым.
– Я получила очередное письмо из Америки, – сообщила ему Сара. – Там тоже любят мои книги.
– Вот и чудесно, – откликнулся он. – Я рад, что у тебя такая благодарная публика.
Нет-нет, с ним все было в порядке. Сара тревожилась впустую. Разумеется, все дело в возрасте.
Хелен
– Ну и холодно ж сегодня на улице, – сказала она, потирая ладони. – А здесь так тепло и уютно.
Кинув пальто на спинку стула, Хелен встала у окна. Внизу тянулся маленький прямоугольный садик, в котором там и сям виднелись деревянные скамейки.
– Как только ты почувствуешь себя лучше и погода позволит, сходим с тобой погулять в саду. Ты же не против, правда?
В саду появился мужчина, в руках которого была то ли большая чашка, то ли тазик. Он опрокинул ее содержимое на куст, и растение окатила струя прозрачной воды. Еще пара секунд, и мужчина вновь скрылся в доме.
– Я закончила сегодня статью для журнала «Вестник». Помнишь, я говорила тебе о ней на прошлой неделе? Это о покупателях, которым приходится как-то справляться с растущими ценами на жилье. Как только она выйдет, обязательно принесу тебе почитать.
Небо за окном было бледно-голубым и почти безоблачным. Над крышами зданий виднелись остроконечные клювы кранов. Дублин расширялся. Многоэтажки с немыслимой скоростью вырастали у канала и вдоль реки – каждая последующая дороже предыдущей. Ирландия на зависть всей Европе переживала экономический расцвет.
– Элис передает тебе привет. Она обязательно приедет, как только у нее появится немного свободного времени.
Самая что ни на есть отъявленная ложь. Хелен ничего не сказала Элис, которая сочла бы своим долгом приехать в Дублин. Что толку сидеть вдвоем у больничной койки, терпеливо поджидая неизбежного? Элис и своих забот хватало. По выходным она по-прежнему работала официанткой, а ночами создавала иллюстрации. И притом она готовилась открыть собственную студию дизайна.
– Знаешь, что я услышала прошлым вечером в новостях? В Британии вышли марки с изображением леди Дианы. Думаю, королева просто в ярости. Попрошу Элис захватить несколько штучек домой, когда она соберется приехать. Я уже предложила редактору «Вестника» написать о тех людях, кто появлялся на ирландских марках. Жду, когда
он даст добро.Не имело значения, о чем она говорила. Главное, что она продолжала болтать, напитывая словами эту маленькую и слишком теплую комнату. Хелен даже не задумывалась над очередной темой – просто перескакивала с рассказа на рассказ. Когда же вдохновение окончательно улетучивалось, она брала принесенную с собой книгу и начинала читать вслух.
Она понятия не имела, слышала ли мать хоть слово. Не было ни малейших признаков того, что они просачивались в поврежденный мозг женщины, которая неподвижно лежала на кровати. О том, что она еще жива, можно было судить лишь по еле заметным движениям груди, сопровождавшим такие же слабые вдохи и выдохи, да по невнятному шелесту слов, срывавшихся порой с ее губ.
Хелен стоило бы сделать пару звонков. Сообщить о случившемся давним приятелям матери, с которыми та встречалась иногда за обедом, или связаться с родственниками, которые время от времени заглядывали к ним с визитами. Но она так ничего никому и не сказала.
Вместо этого, отстучав на машинке положенное количество слов, она ежедневно приезжала в больницу и остаток дня сидела у постели матери или стояла у окна. Она говорила и говорила, пока медсестра не выставляла ее из комнаты. Ступайте домой, отсылали ее, и как следует отдохните. Мы дадим вам знать, если что-то изменится.
Хелен послушно уезжала домой, а потом всю ночь не смыкала глаз, ожидая звонка из больницы.
Сара
– Это насчет папы, – сказала Кристина. – Я заглянула к нему сегодня по пути в библиотеку. Так вот, на нем все еще были штаны от пижамы.
Все еще в пижаме? Не так уж и страшно.
– Может, он просто решил расслабиться и никуда не ходить, – предположила Сара.
– Да нет, до пояса он был одет, как полагается. Когда я спросила его про пижамные штаны, он не смог объяснить этой несуразицы. Даже рассердился.
– Ох…
– Я бы не обратила на это особого внимания, если бы не твои рассказы про тапочки и прочее.
– Да… и это еще не все, – заметила Сара.
– О чем ты?
– Он позвонил мне вчера и сказал, что не может найти свои очки. Я усадила детей в машину, и мы поехали к нему. Минут через десять мы были на месте, но он даже не помнил про свой звонок. А очки преспокойно лежали на кухонном столе.
– Господи… что же нам делать?
– Понятия не имею. К доктору он отказывается идти наотрез.
– Я могла бы заезжать к нему почаще – по сравнению с тобой я просто никудышная дочь. Да и Брайан мог бы заглядывать к нему время от времени.
Но обеим уже становилось ясно, что полумерами не обойтись. Повесив трубку, Сара вернулась на кухню, но мысли ее были далеки от шпината и мясного рулета, которые доходили понемногу в духовке.
Хелен
В воскресенье в половине девятого вечера, через пять дней после того, как в мозгу у нее лопнул ослабевший сосуд, Маргарет Д’Арси скончалась в больничной палате. Ее восьмидесятисемилетнее сердце стукнуло в последний раз и умолкло. Глаза у нее закрылись, голова слегка отклонилась на бок, а из горла с тихим хрипом вырвался последний вдох.