Толстолоб

Самого дьявола. Да, в эти дни дьяволы повсюду, за каждым углом, и священник знал это. Дьяволы в человеческом обличье. Психопаты. Было грустно признать, что мировое зло дошло до такого уровня.

– Есть зацепки?
– неуверенно спросил он.

– Нет. Хотел бы я сказать вам обратное, но пока у наших криминалистов ничего нет. Но мы поймаем его, кем бы этот больной сукин сын ни был... Пардон за мой французский, святой отец.

– Не берите в голову. И удачи вам.

Надеюсь, вы повяжете его и надаете ему по яйцам,– подумал он. И сломаете этому ублюдку зубы...

– Я лучше вернусь в дом, проверю Энни.

– Спокойной ночи, святой отец. И еще раз простите, что потревожил.

– Не беспокойтесь насчет этого. Всего доброго.

Маллинз сел в свою блестящую патрульную машину и отъехал. Александер посмотрел, как рубиновые огни задних фар исчезают за поворотом. Боже, ну и вечер,– подумал он. Затем закрыл за собой большую дубовую дверь.

И запер ее на замок.

««—»»

– Она спит, - тихо объявила Чэрити, осторожно прикрывая дверь тетушкиной спальни.
– Мгновенно отключилась.

– Хорошо, - сказал Александер.
– Отдых - это именно то, что ей нужно.

– Бедняжка, - добавила Джеррика.
– По-моему, на нее навалилось все сразу.

Александер кивнул.

– Ага. Длинный, жаркий день, плюс к тому крепкое вино, а затем коп, приехавший с сообщением об убийствах...

– А я со своей жуткой историей про Толстолоба сделала все только хуже. Я и мой длинный язык.

– Не вините себя... никто не виноват, - сказал священник.
– Главное, с ней все в порядке. Уверен, все, что ей сейчас нужно, это хороший крепкий сон.

– Мне это тоже нужно, - сказала Чэрити, зевая.

– Это всем нужно, - закончил священник.

– Всем спокойной ночи, - сказала Чэрити и стала подниматься по лестнице. Александер хотел, было, последовать за ней, но тут Джеррика коснулась его руки.

– Не хотите составить мне компанию и пропустить по последнему бокальчику вина?

Подумав, он покачал головой.

– Нет, благодарю. Мне уже хватит. Если я еще выпью, то буду следующим, кто упадет в обморок.

Ответ, казалось, вызвал у нее разочарование, а еще... странное беспокойство.

– Вы в порядке?

– Да, конечно, - с отрешенным видом ответила Джеррика и стала подниматься вслед за ним по лестнице. Когда они оказались на площадке, она выглядела еще более встревоженной. Потирала себе руки, опустив глаза.

Священник удивленно выгнул бровь.

– Вы уверены, что с вами все в порядке, Джеррика?

– Да, да... Наверное, просто переволновалась. Спокойной ночи, святой отец.

Он прошел мимо нее, к своей двери.

– Спокойной ночи.

– О, святой отец?
– улыбнулась она напоследок.
– Спасибо, что спасли меня от тех отморозков в баре.

Александер рассмеялся.

– Все, что угодно, в мое рабочее время.

Затем он услышал, как с щелчком закрылась ее дверь, и закрыл свою. Задумчиво потер себе подбородок. Да, что-то тут не так. Джеррика вдруг стала какая-то взвинченная, даже слишком.

Интересно, что же ее так гложет?– подумал он.

2

– Прохладный душ - вот, что тебе нужно, - пробормотала она себе. Ей не хотелось думать о том внезапном страхе, который не имел ничего общего ни с теми глупыми байками про Толстолоба, ни даже с теми мрачными откровениями, сделанными офицером полиции. Ее вдруг охватил страх за себя.

Знакомый страх.

Но если это не одно, то, значит, кое-что другое. Значит, перед ней начала подниматься некая непреодолимая грань. Чего давно уже не было, не так ли? Джеррика думала, что сойдет с ума...

Поэтому вместо этого она убежала в свои плотские грезы. Раздевшись, залезла в душ и стала искать успокоение в своих видениях. Она снова стала фантазировать, как они вдвоем стоят под прохладной струей.

Она и священник...

Их тела прижаты друг к другу. Их руки намыливают друг друга прохладной, белой пеной. Она не могла выкинуть его из головы, не могла остановить свое воображение...

Черт возьми, - подумала она, трогая себя, пока вода лилась ей на лицо.

Да, если не одно, то, значит, кое-что другое.

Она знала, чем было это что-то другое. Слишком хорошо знала...

Нет,– сказала она себе. Я не буду. И все же она поспешно и беспорядочно вытерлась полотенцем, затем голая прошла в другой конец спальни. Ее ноутбук, лежащий там, как скучающий талисман, она оставила без внимания. Как и ей не пришла в голову мысль напечатать еще несколько заметок, выполнить часть работы. В конце концов, именно поэтому она находилась здесь. Чтобы работать.

Сердце у нее учащенно застучало. Она чувствовала горячую пульсацию крови в грудях. Промежность жгло, руки дрожали. Приобщившаяся личность, как сказал консультант. Нарушение волевой фиксации. Вы - эротоманка, Джеррика. А когда вы не можете получить секс, то ищите спасение в чем-то еще.

– Я. Не. Буду, - отрывисто пробормотала она. Ее глаза зафиксировались на дорожной сумке.
– Я не буду. Обещаю.

Это было так давно - несколько лет назад. Единственная причина, почему она взяла его с собой, это, чтобы напомнить о своем обязательстве...

Она принялась мастурбировать, переполняя разум образами своих желаний - образом священника. Ее пальцы стали скользить в ней, глаза почти сразу же закатились - это заняло всего лишь минуту. О, боже,– подумала она. Она представляла в себе его член, введенный по самые яйца, в то время, как его рот посасывал ее язык. Но она уже открыла крошечную баночку.

О, боже...

Она научилась этому от одного безымянного любовника, с которым у нее был роман на одну ночь. Она делала ему минет. И у него был довольно большой член, насколько она помнила. Возможно, это был единственный способ запоминать мужчин, не по лицам или именам, а по их пенисам. Находясь на грани оргазма, он закурил маленькую стеклянную трубочку с "крэком". В этот момент бедра Джеррики задрожали, груди, казалось, рвались вперед, навстречу ощущениям. Она погрузила пальцы другой руки в баночку с перламутровым порошком, поспешно поднесла к носу, понюхала...