Толстолоб
Шрифт:
Растерянным. Или даже печальным. Будто она думала о вещах, которые не только ее удручали, но и приводили в недоумение.
Никакого голого представления его здесь не ожидало. Она очевидно уже приняла душ и готовилась ко сну. Гуп двинулся дальше.
У следующего отверстия он остановился и заглянул в него.
Вот она.
Голая, как в тот первый раз, когда он ее увидел, и трогает себя. Глядя на такую красоту, Гуп тоже был вынужден потрогать себя. Как же я ее люблю,– подумал он, прижимая руку к промежности. Женился б на ней, не задумываясь,
Из-за размера отверстия глаз не имел большого угла обзора, однако видел Гуп достаточно. На столе стояла какая-то маленькая чудная штуковина с поднятой крышкой, но сама мисс Джеррика...
Она лежала на большой, высокой кровати, стонала и извивалась, поигрывая рукой между ног. Я люблю ее,– снова подумал Гуп, сжимая себе промежность. Все в ней было прекрасно. Красивые сиськи, длинные загорелые ноги и аккуратный животик. Ее куст - Боже правый!
– был такого же красивого белого цвета, как и ее волосы. Блестящий, как щелк!
Затем Гуп подумал: Интересно, о чем она думает, пока делает это. Интересно, не обо мне ли...
Но примерно через минуту она кончила, да так громко, что Гуп услышал сквозь стену. Лицо у нее порозовело, а тело обмякло. Какое-то время она лежала, ее грудь вздымалась и опускалась. А затем...
Она приподнялась и перевернулась на бок. От этой картины Гуп едва не кончил себе в штаны! Потому что между ягодиц сейчас он увидел ее маленького мохнатого "зверька", похожего на белого бурундука, бегавшего на заднем дворе у мисс Энни. Милейшее создание.
Но...
Какого лешего она сейчас делает?– подумал он.
Джеррика потянулась к прикроватной тумбочке и что-то достала. Открыла дорожное дамское зеркальце и что-то высыпала на него, затем принялась измельчать это чем-то похожим на бритвенное лезвие.
Что за...
Затем он понял.
Мисс Джеррика поднесла зеркальце к носу и стала вдыхать в себя...
Наркотики, - подумал Гуп. Он слышал о них от людей. Мисс Энни назвала их однажды "дьявольской забавой". Городские вдыхают это белый порошок и балдеют с него. Энни сказала, что этот порошок путает им мозги и отдает их во власть дьявола. Она принимает наркотики,– понял Гуп, глядя в дыру немигающим глазом. Дьявол крепко в нее вцепился!
Джеррика вдохнула эту дрянь пару раз, затем снова легла с легкой усмешкой на лице. А потом...
Она встала, накинула на себя ночнушку и вышла из комнаты.
Гуп понятия не имел, что она будет делать в этот час, но ему было все равно. Он знал лишь одно: Я люблю ее и я должен помочь ей бороться с этой дьявольской привычкой...
Разволновавшись, Гуп спешно вернулся по темному коридору к себе в комнату.
Затем выскочил за дверь.
5
Чэрити не могла уснуть. Она металась в постели, постанывая. Всякий раз, когда она начинала погружаться в сон, ее мучил кошмар. В основном, ей снились ее бывшие мужчины. Мужчины, отвергнувшие ее без объяснения. Что со мной не так? Почему я отталкиваю мужчин всякий раз, когда оказываюсь с ними?
Знакомые вопросы, обычно остающиеся без ответа. Ментальный блок,– всегда говорила она себе. Возможно, что-то в ее подсознании блокировало ее способность чувствовать.
Она просыпалась снова и снова.
Но это ли ее беспокоило?
Нет...
Она знала, в чем причина. В той могиле. В том маленьком камне.
С нацарапанной у самого основания надписи "Покойся с миром".
"Джералдин, прости меня".
Чья это могила? Зачем ее тетя ходила туда?
Моя тетя...
Возможно, до сих пор гнала из головы этот главный вопрос.
Это была какая-то тайна.
Почему Энни не упоминала эту вторую могилу - эту безымянную могилу?
А может, это воображение, но...
Хотя Чэрити увидела свою тетю впервые за двадцать лет, за эти годы она получила от нее множество писем. Сотни писем...
И теперь она не могла не думать об этом.
Выцарапанные каракули у основания надгробия.
Наверное, это мое воображение, – подумала она.
Но выцарапанные у основания надгробия каракули напомнили ей почерк Тетушки Энни.
6
– Мисс Джеррика?
Гуп осторожно выскользнул из тени. Он не хотел пугать ее, как прошлой ночью. Она бродила в лунном свете, возле беседки в саду.
Но, повернувшись, Джеррика, похоже, совсем не испугалась.
– Гуп? Привет!
– поздоровалась она, будто действительно была рада его видеть.
– Я не видела тебя со вчерашнего дня!
– Знаю, - сказал он.
– Мне пришлось съездить в Роанок, провести там ночь в мотеле, и привезти для Энни молдинги и еще кое-что. Но...
Он видел, что Джеррика сама не своя. Это все наркотики,– понял он. Наркотики, которые она вдыхала.
Но ее образ, казалось, засел у него в голове. Она стояла там, в темноте, с широкой сияющей улыбкой, с живым, дышащим телом под ночнушкой.
– Я рада, что ты здесь, - сказала она, ее голос был мягким, как цвет ее волос.
– Я скучала по тебе.
Скучала по мне. Боооже. Гуп сомневался, что по нему стала бы скучать хоть одна знакомая девушка, хотя у него их было не так уж и много. Но вот Джеррика именно так и сказала.
– Я... я тоже скучал по вам, мисс Джеррика, - произнес он, стараясь не дрожать.
– Я много думал о вас.
Ночнушка упала к ее ногам, а затем... перед ним возникло потрясающее загорелое тело, груди, белые на фоне коричневого загара, и красивые твердые соски цвета редиса... Затем протянувшаяся рука схватила его за промежность.
– Оооооо, мисс Джеррика, - забормотал он.
– Я должен... я должен... поговорить с вами кое о чем.
– Поговорим позже.
– Ее голос напоминал теплый ветерок, а улыбка светилась в темном цветочном саду. Над головами у них сверкала зарница, освещая Джеррику снова и снова. И чем больше он на нее смотрел, тем сильнее любил.
– Ты мне очень нужен, - прошептала она и усилила нажим.
Но это было неправильно, не так ли? Наркотики,– сказал он себе, снова подумав о зле, которое они несли. Я должен поговорить с ней об этих наркотиках...