Том 6. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть III. Смага

* * *

Весьма добрым подспорьем в разжигании крови являлись описанные выше ломания. И хотя они не совсем в своей сути сходны с трясцами, сказать об этом их свойстве нужно именно здесь. Ломания «гонят» Живу и, подобно кузнечным мехам, раздувают и «поднимают» присущий ей огонь – Жижу. Как следствие, тело становится живым (конечно же, при отсутствии в нём аглыдей), и, соответственно, происходит изменение состояния сознания.

Выше уже говорилось, что мир при ломаниях «смягчается» и становится более податливым. И если быть чуть более созерцательным, то можно заметить, как огонь Живы охватывает тело. Именно он «плавит» тель и вводит человека в инакое состояние. И он же главный посредник в ломании Образа мира. В огне обломки старого мировоззрения должны сгореть дотла. Без огня «ломки» не были бы такими действенными.

В дополнение к трясцам ли, к «зыбке» ли, нужно предложить ещё несколько упражнений, связанных одной нитью. Немудрёные они, но очень и очень существенные в «хитрой науке» Спаса.

Соберитесь в груди. Просто соберитесь. Можно для этого использовать звук. Просто гудеть. И на этот звук собраться. Получилось? А теперь соберитесь в животе. Гудите в живот и собирайтесь на звук. Тоже получилось? Хорошо! Мы выше говорили о «собирании порохового заряда». В данном случае одно и то же. Это первое упражнение. Оно само по себе.

А теперь научитесь входить в отчаяние! С криком. Это «лебединая песня». Раскиньтесь и крикните: «А-а-а-а-а!» Отчаяние – условие входа в изменённое состояние сознания. И не просто в изменённое состояние, но за безусловное условие выхода за рассудок. Ведь рассудок всё время бдит! Он просматривает с помощью чаяний (ожиданий) будущее, которого нет. Опять ожидания! Это разумно для жизни. Не погибнешь до срока. Но такая настороженность мешает выходу в инакость. Это второе упражнение. Оно тоже само по себе. Но без него бессмысленно идти дальше.

Чем больше мы подходим к грани привычного, тем больше мы волнуемся. И это волнение не телесно. Присмотритесь. Оно не от страха, а от приближения к ИНОМУ. Волнение накапливает нашу решимость. Можно сказать и по-другому. Оно накапливает нас. Ибо идти в ИНАКОСТЬ нужно сполна, насколько можно. Иначе мы просто сгинем в ней, в этой инакости.

И тут возникает вопрос: можно ли выйти за волнение, чтобы овладеть им? Да, можно. Ведь мы же как-то справляемся с ним. Чаще неосознанно. Но можно это сделать и осознанно. Это третье упражнение. Если вы войдёте в сердце, то выйдете за волнение. Можно и по-другому. Просто начните качаться. Это тоже поможет вам овладеть волнением. Или, наоборот, начните качаться, чтобы вызвать волнение. А когда оно появится, то переведите его в мельчайшую дрожь, просто собираясь в животе и груди и собирая здесь волнение посредством звука «и-и-и-и». В какой-то миг между сердцем и животом наступит взрыв. Вот вы и бросьтесь в него отчаянно с «лебединой песней»! Оборот происходит взрывом. Мы об этом тоже уже говорили.

Вот такое дополнение из лествицы упражнений для овладения волнением. В сути, это ещё одна подсказка к трясцам.

* * *

В традиции казачьего Спаса с трясцами тесным образом переплетаются представления о девяти сердцах и девяти колоколах. Бытовало поверье, что особые состояния характерников обусловлены расширением сердца. В связи с этим при раскрытии иных, или дополнительных сердец человек обретал и иные возможности, многократно превышающие его обыденное состояние. Так называемое обмирание, когда человек впадал в летаргию, в народе объясняли внезапным расширением сердца, при котором душа «уходила» странствовать по иным мирам. Всего же, как считалось, у человека может быть до девяти сердец: одно плотяное и «восемь духовых» (рисунок 329). Раскрываются эти сердца по мере «возжигания» восьми истот, о которых мы уже говорили в «горне». Таким образом, трясцы не только возжигают истоты, но и «отверзают» сердца. Можно ли это действо по сути сравнить с расширением сознания? Наверное, да. Возжигалась истота – разворачивалось сердце и появлялась новая овидь (горизонт), что и давало человеку б'oльшие по сравнению с предыдущими возможности.

Рисунок 329. Расширение сердца

Но и изменённое состояние сознания зачастую называют расширенным состоянием сознания, в котором для нас доступны иные горизонты. При разверзании девятого сердца обретаются крылья, так говорили наставники в Спасе, и появляется состояние Ясны. А для того чтобы вернуться к исходному, нужно было облиться холодной водой, чтобы в сердце не осталось жара, который мог неблагоприятно сказаться на нём. Девятое же сердце – это истинное сердце. По месту оно совпадало с плотяным сердцем. Его возжигали напоследок, и связано оно было с Горней истотой – Родом.

В то же время чтобы расширенные сердца пламенели, нужно было выполнить некую предварительную работу – зазвучать балабонами. Балабоны – это колокола, коих внутри человека также насчитывали восемь. «Человек что колокольня о девяти колоколах, которая как зазвучит, так окрест луной идёт (всё вокруг дрожит)», – поучали наставники в Спасе. И этому звону весь мир вторит. Частично мы об этом уже упоминали, когда говорили о зыке и балабоне. Восемь балабонов внутри тела нашего скрыты, а девятый – большой колокол, что в себя всё собирает. И этот колокол равнозначен зыбке – колыбели.

Если телесные балабоны просто есть, то большой колокол выстраивали. Восемь балабонов – это: 1) свод черепа; 2) нёбо; 3) нос; 4) левое лёгкое; 5) правое лёгкое; 6) грудная клетка; 7) верх живота; 8) низ живота (рисунок 330). Каждый колокол даёт своё звучание, и им нужно было научиться петь. Начинали снизу и шли вверх. Пускали звук в низ живота и удерживали его там, пока балабон не начинал звучать, что называлось зазвучиванием. А зазвучав однажды, балабон будет звучать всё время. И человек, соответственно, будет звучать всё время. При нужде нужно будет лишь освежить звучание, чтобы «войти в силы» – так говорили наставники в Спасе.

Рисунок 330. Балабоны

Если разобрать звучание балабонами поближе, то выглядит это следующим образом: слегка высунув язык, прижав его губами, издавали звук «м-м-м-м-м-м-м»; при этом наносили лёгкие удары по нижней поверхности живота и здесь же удерживали своё осознание. Так продолжали какое-то время. Завершив звучание, «сбрасывали дыхание». Для чего просто будто бы задували свечу трижды. А перед тем как начать звучать колоколом, дыхание «согревали». Для этого трижды выдыхали на плотно приставленную открытую ладошку широко открытыми устами. Так поступали для каждого балабона в отдельности.

Далее переходили к верхней половине живота. Точно так же высовывали язык, издавали звук «м-м-м» и слегка били открытыми ладонями по верхней половине живота как по барабану – попеременно. Осознание удерживали здесь же.

Для правого и левого лёгких выполняли те же действия: «согревание дыхания», звучание с высунутым языком, барабанную дробь по телу над балабоном, «сбрасывание дыхания» в конце. Для балабабона, относящегося к грудной клетке, в целом постукивание шло в области грудины.

При звучании нёбным балабоном постукивание производили указательными пальцами обеих рук по носогубной складке. Всё остальное в том же ключе. При звучании носовым балабоном барабанную дробь пальцами отбивали в области лобной пазухи, над переносицей. И наконец, черепной балабон «зазвучивали» в том же ключе, лишь только постукивали по голове сверху.

В завершение начинали звучать сердцем, тем самым заставляя «петь» большой колокол. Когда же весь начнёшь петь, то можно и сердца отверзать через «подвиг» (выход за пределы своего Поселенного пузыря; выполнялся «взрывом из своей истоты (сердца) в виде безмолвного крика). В этом случае они наполнятся звучанием, и человек войдёт в силы.

Если же начать отверзать сердца до того, как начнёшь петь балабонами, то это может привести к «пустой голове», или состоянию потерянности, когда вроде как мир и не мир, а нечто невнятное.