Торжество любви

Она жестом пригласила Бетани к стене, где были развешаны фотографии. На одних гордые владельцы кукольных домиков позировали на их фоне, на других домики были открыты, чтобы было видно их внутреннее убранство. Вдруг Бетани осенило.

— Некоторые из этих фотографий вызовут огромный интерес у читателей. — Она наклонилась, чтобы рассмотреть нижний ряд. Три снимка пожелтели, и уголки у них свернулись.

— Вот! Что вы можете сказать о них? — спросила ее старушка.

Бетани внимательно рассмотрела фотографии. На них был изображен кукольный домик явно прошлого столетия, обставленный замысловатой старинной мебелью.

— Он просто великолепен! — воскликнула она.

Хозяйка зарделась от гордости, и Бетани решила, что этот домик — семейная реликвия миссис Росс.

— Это кукольный домик Фрейксов, — вдруг проговорила старушка. — Ребенком я видела его, но потом мы переехали и больше я о нем ничего не слышала. Попросите Николаса, может, он вам расскажет. — Она таинственно понизила голос: — Хотя после того, что случилось, Николас относится очень болезненно ко всему, что касается домика. Да это и понятно.

Старушка наклонилась к Бетани, словно намереваясь посвятить ее в детали происшедшего.

Такая таинственность испугала Бетани, и она покачала головой:

— Пусть лучше он сам расскажет мне об этом, когда сочтет необходимым.

Но миссис Росс ничуть не смутилась.

— Я не удивлюсь, если он вообще ничего не расскажет, дорогая. Для юного Николаса те времена были не из легких. Он...

Услышав покашливание, Бетани обернулась. В дверном проеме стоял Николас собственной персоной с малышкой на руках. Он был вне себя от ярости. Бетани никогда не видела его таким.

Казалось, миссис Росс ничего не заметила.

— Николас, рада вас видеть! А мы только что говорили о вас.

Вот уже во второй раз он застает Бетани за весьма неприглядным занятием — у него за спиной она шепчется с людьми, которые знают его с детства, — и перекошенное от гнева лицо лучше всяких слов говорило, что он ни за что не поверит в ее невиновность.

— У миссис Росс сохранилось несколько чудесных старых фотографий с изображением кукольного домика Фрейксов, — неестественно громко проговорила Бетани, чтобы как-то снять напряженность.

— Вы можете взять эти фотографии с собой, если хотите, — предложила миссис Росс, протягивая Николасу пожелтевшие фотографии.

Он взял фотографии так осторожно, словно они могли ужалить.

— Лучше я отдам их Бетани, раз домик вызывает у нее такой повышенный интерес, — холодно сказал он.

Ей хотелось ответить, что она не заслуживает такого отношения к себе, потому что на фотографии наткнулась случайно и ничего не выспрашивала у словоохотливой старушки. Но дело сделано — их отношениям нанесен серьезный удар.

— Мы, пожалуй, поедем, а то Мари устанет, — сказала Бетани миссис Росс.

— Бедная крошка! Как хорошо, что у нее есть дядя Николас, а то бы она осталась одна-одинешенька на всем белом свете, — простодушно проговорила пожилая женщина.

— Уж чего-чего, а этого с ней никогда не произойдет, — проговорил Николас таким свирепым тоном, что Бетани испуганно посмотрела на него.

— Спасибо, что все мне показали. Я вам позвоню, и мы уточним время, когда мне подъехать к вам для интервью, — проговорила Бетани, делая ударение на слове «интервью» специально для Николаса, чтобы он не подумал, что она станет вытягивать из старушки какие-нибудь сведения о его семье. Коль скоро с кукольным домиком Фрейксов связано что-то скандальное, ей хотелось бы услышать правду от самого Николаса. Но ему, по всей видимости, легче отправить ее обратно в Мельбурн, чем поделиться семейными тайнами.

Он молча усадил Мари в ее креслице и пристегнул ремнем, но когда сел за руль, то, обернувшись к Бетани, заговорил, дрожа от гнева:

— Вы, я вижу, не успокоитесь, пока не узнаете всю эту гнусную историю?

Это было уж слишком!

— Николас, что бы вы там ни думали, я миссис Росс за язык не тянула! Она сама настояла, чтобы я посмотрела ее коллекцию фотографий. У вас нет никаких оснований злиться на меня!

Он еще крепче сжал руль.

— Не очень-то вы ее отговаривали, когда она начала свой рассказ.

— Какой рассказ! Она просто упомянула, что с этим домиком связано какое-то скандальное дело, вот и все!

— Тогда позвольте просветить вас. Я ненавижу этот «кукольный домик Фрейксов», как вы его называете, потому, что он погубил нашу семью.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Бетани судорожно сплела пальцы рук в замок.

— Я вас не понимаю, — растерянно проговорила она.

Николас процедил сквозь стиснутые зубы:

— Как только я удовлетворю ваше любопытство, что вы сделаете — останетесь, или тут же уедете?

Еще совсем недавно ее ответ был бы прост, как дважды два. Она затем и приехала в Ярравонгу, чтобы узнать о судьбе этой реликвии. Но, с другой стороны, она прекрасно понимала, что не только меркантильные соображения удерживают ее здесь.

— Расскажете вы мне о домике или нет, я буду сидеть с Мари до тех пор, пока вы не найдете ей постоянную няню, — тихо проговорила Бетани, полностью отдавая себе отчет, что это только часть правды. Другая часть заключалась в том, что ее как магнитом притягивал к себе сам хозяин поместья. Слишком далеко она зашла и уже была не в состоянии все бросить и уехать. Кстати, первым шагом стал тот самый поцелуй в первый же день приезда в Ярравонгу.

Бетани вздрогнула от внезапно промелькнувшей мысли и поспешно добавила:

— Если вы еще не раздумали.

— Бетани... — Он проговорил ее имя так глухо и быстро, что она с трудом поняла, что он сказал. Николас свернул с дороги, поставил машину в тени деревьев и выключил мотор, и они оба, не сговариваясь, стали судорожно расстегивать ремни безопасности.

Она не успела опомниться, как оказалась в его объятиях. Разгоряченный гневом, он с такой силой прижал ее к себе, что у нее перехватило дыхание и сердце забилось так, словно хотело вырваться из груди.

Ей стало нестерпимо жарко, но не из-за жары, стоявшей в этот день, — просто от блаженства, разлившегося по всему телу, когда она ощутила силу обнимавших ее рук. А когда он поцеловал ее, у нее закружилась голова и она почувствовала себя былинкой, подхваченной необузданным вихрем.

Как же хорошо с ним целоваться, думала она, забыв обо всем на свете.

Вдруг ей в голову пришла неприятная мысль. Вспомнилось, что и в первый раз Николас поцеловал ее во время разговора об этом злосчастном домике. Если он таким образом старается отвлечь ее от расспросов, то это ему прекрасно удается.