Торжество любви

Ей нечего было возразить, и она кивнула в ответ.

— Особенно не торопитесь. Я подожду, пока вы найдете подходящего человека.

— Спасибо. Я постараюсь ускорить поиски, так что вы здесь долго не задержитесь.

Это было, пожалуй, единственным для нее утешением.

— Чердак вам больше не понадобится? — ледяным тоном спросил он.

— Нет. Но мне еще нужно взять у вас интервью об истории вашего дома, — напомнила ему Бетани, с удовольствием ухватившись за возможность задержаться здесь подольше. — Правда, с этим можно подождать до вашего возвращения из Мельбурна.

Николас посмотрел на нее, не скрывая иронии.

— Разумеется.

Прежде чем она успела что-нибудь проговорить, тяжелая дубовая дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла женщина изумительной красоты.

— Николас, твоя экономка сказала, что ты здесь.

Женщина бросилась к Николасу, и ему ничего не оставалось, как обнять ее.

— Привет, Лана. Что привело тебя сюда?

У Бетани внутри все перевернулось. Лана Синден! Она и в жизни была такая же красивая, как на фотографиях в журналах, — молочно-белая кожа с едва заметным румянцем на щеках, густые шелковистые волосы цвета сливочного масла тугими локонами рассыпались по плечам и спине.

Наконец она заметила Бетани.

— А это кто?

— Лана Синден, Бетани Дейл, — представил Николас их друг другу. — Бетани присматривает за Мари, — пояснил он.

Лана заулыбалась во весь рот.

— Наконец-то ты нашел няню для этого котеночка!

Николас вздохнул.

— Бетани не няня.

Безукоризненно очерченные брови Ланы изогнулись дугой.

— Прошу прощения, Бетани. Вы поладили с Мари? — Ее ослепительная улыбка обезоруживала. — Дайте мне несколько полезных советов.

— Собираешься взять на себя заботу о Мари? — насмешливо спросил Николас.

Бетани направилась к двери.

— Я возвращаюсь в дом, можно я заберу Мари?

— Да, — ответила Лана.

— Нет, — властно проговорил Николас. — Бетани, не уходите. Мы с Ланой высказали друг другу все, что требовалось, еще до того, как она уложила свои чемоданы и уехала.

— Ты хочешь сказать, что лишаешь меня возможности извиниться?

— Я не против, только хочу напомнить, что ты, была права — сельский воздух и забота о ребенке действительно не для тебя. Ты честно в этом призналась, и извиняться совершенно излишне.

Лана изящно расположилась на уголке рабочего стола.

— Возможно, ты прав. У меня было желание начать все сначала, но теперь я убедилась, что ты такой же упрямый, как и прежде.

Николас откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— В самом деле, зачем ты вернулась?

Лана смерила Бетани взглядом и повернулась к Николасу.

— Хорошо, я скажу. Я прошу тебя разрешить журналу «Спеллбаунд» сделать фотографию для разворота. На ней я и Мари будем позировать на какой-нибудь живописной лужайке. Подпись будет такая — «Молодая обольстительная незамужняя мама».

— Я не позволю использовать ребенка в такой сомнительной затее, — сказал Николас.

Лана проговорила с мольбой в голосе:

— Я уже сказала им, что ты согласился. Неужели ты хочешь, чтобы я выглядела лгуньей? И это после того, что между нами было?

— Не пытайся уговорить меня.

— Я здесь из сил выбивалась для тебя и малышки. Помнишь, как она кричала с утра до самой ночи? А я ее не бросала, оставалась с ней!

Николас процедил сквозь зубы:

— Я и не подозревал, что ты была такая самоотверженная.

— Они могут изменить это название на «Сельская сексуальная жизнь», например. Да мало ли как, можно озаглавить мои фотографии!

Сколько раз я буду позировать на фоне сельского пейзажа, столько будет и названий. Мне важно получить твое согласие, остальное я устрою сама.

Николас неожиданно сдался.

— Ладно. Пусть они приезжают и фотографируют тебя здесь, в усадьбе. Но Мари в съемках участвовать не будет, так им и скажи. Бетани, поручаю вам проследить, чтобы съемочная группа ребенка не беспокоила.

Лана ожила.

— Не беспокойся, я буду сниматься без малышки. — Она поцеловала Николаса — вернее, не поцеловала, а впилась в его губы. — Спасибо, дорогой. Что бы я без тебя делала?

— И когда же появятся твои фотографы? — спросил он.

Лана улыбнулась.

— Если можно, завтра. Мы должны сделать эту работу в очень сжатые сроки.

— Завтра я еду в Мельбурн на встречу с премьер-министром. Но тебе здесь все знакомо, вот и действуй по своему усмотрению.

От напоминания, что фотомодель еще совсем недавно жила здесь на правах невесты Николаса, у Бетани сжалось сердце. Она понимала, что не имеет права ревновать Николаса, но, похоже, именно это чувство сейчас и испытывала.

Обернувшись к ней, Николас спросил:

— Бетани, мне соглашаться на завтрашний приезд фотографов или нет? Вы без меня здесь справитесь?

— Справлюсь, — уверенно сказала Бетани. От его благодарного взгляда на душе у нее стало теплей. Она не считала, что делает ему какое-то одолжение. Просто на прощание сделала ему подарок.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На следующее утро, за завтраком, Николас спросил ее:

— Вас что-то беспокоит, Бетани? Вас не радует известие, что сюда нагрянут фотографы Ланы? Почему бы вам не познакомиться с ними? Подобные связи могут пригодиться в вашей издательской деятельности.

Какая же она непредприимчивая! Назвалась деловой женщиной, а сама упускает такую блестящую возможность! Бетани поспешила с ним согласиться:

— Вы совершенно правы. Представляю себе, какое это увлекательное занятие — наблюдать за работой мастера!

Он двумя глотками осушил кофейную чашечку и встал из-за стола.

— И запомните — главная здесь вы. Стоит Лане дать поблажку, как она делается невыносимой.

— Очень жаль, что вы не можете остаться и понаблюдать, как она работает, — сказала Бетани, стараясь быть справедливой по отношению к Лане.

— У меня была возможность узнать, какое это скучное занятие! — Николас подошел поближе, и она замерла. — Хотя вам это, несомненно, понравится.

Он и не догадывался, что она радовалась приезду съемочной группы совсем из других соображений — съемка поможет ей скоротать время.

Нет, с этим надо кончать. Совсем скоро она вернется домой в Мельбурн, и события, разыгравшиеся в Ярравонге, уйдут в область воспоминаний. Однако такая перспектива повергла ее в уныние, и она почувствовала, как силы покидают ее.