Тотальные институты

Хотя между работой с людьми и работой с предметами есть определенные сходства, ключевыми детерминантами рабочего мира персонала выступают уникальные особенности людей как рабочего материала.

Согласно моральным принципам, принятым в обществе, окружающем тотальный институт, люди почти всегда считаются самоцелью. Поэтому почти всегда при работе с человеческим материалом следует придерживаться некоторых технически не обязательных стандартов. Соблюдение того, что мы называем стандартами гуманности, считается «обязанностью» институтам, предположительно, является одной из вещей, которую институт гарантирует постояльцу в обмен на его свободу. Сотрудники тюрем обязаны пресекать попытки самоубийства заключенных и оказывать им полноценную медицинскую помощь, даже если это может привести к отсрочке их казни. По некоторым свидетельствам, нечто подобное происходило и в немецких концентрационных лагерях, где узникам иногда оказывали медицинскую помощь, хотя они были обречены вскоре оказаться в газовой камере.

Вторая особенность рабочего мира персонала заключается в том, что постояльцы обычно имеют статус и связи во внешнем мире, которые необходимо учитывать. Это, конечно, связано с уже упомянутым фактом: институт должен уважать некоторые права постояльцев как личностей. Даже тяжело больной пациент психиатрической больницы, лишенный почти всех своих гражданских прав, требует большого объема бумажной работы. Разумеется, права, отчуждаемые от пациента психиатрической больницы, обычно передаются его родственнику, комиссии или суперинтенданту больницы, который тем самым становится юридическим лицом, без согласия которого постоялец не может решать многие вопросы за пределами института: получать социальные льготы, оплачивать подоходный налог, иметь собственность, платить за страховку, получать пенсию, получать дивиденды по акциям, оплачивать услуги стоматолога, исполнять юридические обязательства, взятые на себя до поступления в больницу, предоставлять доступ к своему личному делу страховым компаниям или адвокатам, разрешать посещения людей, не являющихся близкими родственниками, и т. д. Всеми этими вопросами приходится заниматься институту, даже если речь идет просто о передаче права принимать решения тем, кто уполномочен их принимать по закону.

Об обязанности придерживаться этих стандартов и соблюдать права постояльцев сотрудникам напоминают не только их начальство внутри института, но и различные надзорные общественные органы и часто родственники постояльцев. Эту роль может исполнять и сам их рабочий материал. Некоторые санитары в психиатрических больницах предпочитают работать в палатах для регрессивных больных, потому что те, как правило, высказывают меньше отнимающих время просьб, чем контактные пациенты. Персонал даже использует такие выражения, как военно-морской термин «акула», обозначающий постояльца, который требует обращения «согласно уставу». Критика родственников составляет особую проблему, потому что если постояльцам можно объяснить, какую цену они заплатят за свои требования, то родственники не получают подобных наставлений и не задумываясь выдвигают от лица постояльцев требования, на которые сами постояльцы не решились бы.

Множество обстоятельств, в которых постояльцы должны рассматриваться как самоцель, и большое число постояльцев ставят персонал перед некоторыми классическими дилеммами, с которыми сталкиваются все, кто управляет людьми. Поскольку тотальный институт представляет собой нечто вроде государства, его персонал подстерегают трудности, осложняющие жизнь любым правителям.

В случае отдельного постояльца гарантированное соблюдение определенных стандартов в соответствии с его интересами может требовать принесения в жертву других стандартов; в этом случае начинается непростой процесс взвешивания целей. Например, чтобы не дать погибнуть суицидальному постояльцу, персонал может считать необходимым держать его под постоянным надзором или даже привязывать к стулу в маленьком закрытом помещении. Чтобы пациент психиатрической больницы не расчесывал язвы на коже и не повторял снова цикл излечения и заболевания, персонал может посчитать необходимым ограничить свободу его рук. Пациента, отказывающегося принимать пищу, можно унизить принудительным кормлением. Чтобы у пациентов туберкулезных диспансеров был шанс на выздоровление, свобода их досуга должна быть ограничена [188] .

188

Roth. What is an «Activity».

Стандарты обхождения, на которые имеет право рассчитывать один постоялец, конечно, могут противоречить стандартам, которых желает другой, что приводит ко множеству других управленческих проблем. Так, в психиатрических больницах, чтобы держать ворота открытыми из уважения к тем, кто имеет право выходить в город, приходится запирать других пациентов, которых можно было бы выпускать на территорию, если бы ворота были закрыты. А чтобы гуляющие по территории больницы имели свободный доступ к буфету и почтовому ящику, необходимо запрещать прогулки пациентам, находящимся на строгой диете или склонным писать угрожающие и неприличные письма.

Обязанность персонала придерживаться определенных стандартов гуманного обращения с постояльцами создает проблемы сама по себе, но есть и множество других характерных проблем, обусловленных постоянным конфликтом между стандартами гуманности, с одной стороны, и институциональной эффективностью, с другой. Приведу всего один пример. Личные вещи индивида — важная часть материала, из которого он строит свое Я, поэтому, когда он становится пациентом, легкость, с которой персонал может управлять им, обычно возрастает в той мере, в которой его лишают собственности. Удивительная эффективность, с которой палата психиатрической больницы может приспосабливаться к ежедневному изменению числа стационарных пациентов, связана с тем, что поступающие и выбывающие из нее пациенты поступают и выбывают без всего, имея при себе только себя, и не имеют никакого права выбирать, где их разместят. Кроме того, эффективное поддержание чистоты и свежести одежды этих пациентов обусловливается тем, что всю испачканную одежду собирают без разбора в одну кучу, а постиранную одежду распределяют не в соответствии с тем, кто раньше ее носил, а согласно ее приблизительным размерам. Аналогичным образом лучший способ обеспечить гуляющих по двору пациентов теплой одеждой — прогнать их мимо кучи пальто, выделенных на палату, не давая им решать, надевать ли пальто и какое пальто надевать, а также требуя от них сдавать эти коллективизированные предметы гардероба по возвращении в палату с той же целью: сохранения их здоровья. Само устройство одежды может определяться интересами эффективности, а не самовыражения, как видно из следующего рекламного объявления:

ВЕСЕЛАЯ, КРЕПКАЯ! СЛИТНАЯ ПИЖАМА НА КНОПКАХ Комбинезон, разработанный и протестированный в больницах для психически больных и умственно отсталых пациентов. Подавляет желание раздеться, не дает чесаться. Натягивается через голову. Бюстгальтер и другое нижнее белье не требуются. Кнопки на ширинке облегчают приучение к туалету. Приятные двухцветные узоры. Круглый, V-образный или квадратный ворот. Не нуждается в глажке [189] .

Точно так же как личные вещи могут мешать бесперебойной работе института и потому изыматься, эффективное управление может входить в конфликт с некоторыми частями тела — конфликт, который может решаться в пользу эффективности. Если головы постояльцев должны быть чистыми, а их обладатели — легко категоризируемыми, тогда бритье налысо эффективно, несмотря на урон для внешнего вида. По тем же причинам некоторые психиатрические больницы считают полезным удалять зубы «кусакам», делать гистерэктомию распутным пациенткам и прописывать лоботомию хроническим драчунам. Порка как способ наказания на военном корабле отражает тот же конфликт между организационными интересами и гуманностью:

189

Реклама из: Mental Hospitals. 1955. Vol. 6. № 1. P. 20.

Один из доводов, выставляемый морскими офицерами в защиту последних, заключается в следующем: наказание это может быть применено мгновенно, оно не отнимает драгоценного времени, и с того момента, как матрос снова напялил на себя рубашку, с этим делом покончено. Всякий иной вид наказания был бы связан с большой возней и хлопотами, а, кроме того, матросу внушил бы преувеличенное мнение о важности собственной персоны [190] .

190

Мелвилл. Указ. соч. с. 116.

Я сказал, что работа с людьми отличается от других видов работы сложным переплетением статусов и связей, которые каждый постоялец приносит с собой в институт, и стандартов гуманности, которые должны соблюдаться при обращении с ним. Другое отличие связано с правом постояльцев выходить за пределы территории, поскольку тогда за ущерб, нанесенный ими гражданскому обществу, придется отвечать институту. Учитывая эту ответственность, неудивительно, что многие тотальные институты не одобряют выход за их территорию. Еще одно различие — пожалуй, самое важное — между работой с людьми и другими видами работы заключается в том, что до человеческих объектов можно довести инструкции при помощи угрозы, вознаграждения или убеждения и при этом быть уверенным, что они смогут их самостоятельно придерживаться. Конечно, промежуток времени, на протяжении которого этим человеческим объектам можно доверять осуществление запланированных действий без присмотра, сильно варьируется, но, как показывает социальная организация палат для тяжелых больных в психиатрических больницах, в значительной мере можно полагаться даже на кататонических шизофреников. Этим может похвастаться лишь самое сложное электронное оборудование.

Хотя человеческий материал не способен демонстрировать такую же неподатливость, как неодушевленные вещи, сама способность постояльцев воспринимать планы персонала и следовать им гарантирует, что они могут мешать персоналу более эффективно, чем неодушевленные объекты, так как неодушевленные объекты не способны целенаправленно и обдуманно срывать наши планы (хотя мы можем реагировать на них так, как если бы они были на это способны). Поэтому в тюрьмах и в «хороших» палатах психиатрических больниц охранники должны быть готовы к организованным попыткам побега и к постоянным попыткам их высмеять, «подставить» и каким-либо другим образом доставить им неприятности; знание того, что постоялец может делать все это лишь для повышения самооценки или от скуки, не избавляет охранника от тревоги [191] . Даже старый и слабый пациент психиатрической больницы обладает большим объемом подобной власти; например, всего лишь оттопырив большие пальцы в карманах штанов, он может создать значительные неудобства для санитара, пытающегося его раздеть. Это одна из причин, по которой персонал старается не разглашать решений, касающихся судьбы постояльцев, так как, если бы постоялец знал свою незавидную участь, он мог бы целенаправленно и открыто мешать спокойному претворению этих планов в жизнь, — например, пациентам психиатрических больниц, которых готовят к шоковой терапии, могут рассказывать веселые истории и иногда не позволяют видеть комнату, в которой их будут лечить.

191

Описание чрезвычайно сложной роли охранника см. в: McCorkle, Korn. Op. cit. P. 93–94; Gresham M. Sykes. The Corruption of Authority and Rehabilitation // Social Forces. 1956. Vol. 34. № 3. P. 257–261.

Третье общее отличие человеческого материала от материалов иного рода, создающее уникальные проблемы, состоит в том, что, как бы персонал ни старался дистанцироваться от этого материала, он все равно может начать испытывать к этому материалу расположение и даже привязанность. Всегда существует опасность увидеть в постояльце человека, и тогда, если постояльцу надо будет причинить страдания, симпатизирующий сотрудник будет испытывать мучения. (Это одна из причин, по которым офицеры держат социальную дистанцию в отношении новобранцев.) С другой стороны, если постоялец нарушает правило, отношение сотрудников к нему как к человеку может усилить у них ощущение, что их моральному миру нанесен ущерб: ожидая «разумной» реакции от разумного существа, сотрудники могут испытывать гнев и считать, что им наносят оскорбление и бросают вызов, когда постоялец ведет себя неподобающе.