Тотальные институты

Быть «правильным» значит быть смелым, бесстрашным, верным своим товарищам, никого не использовать, непреклонно отказываться признавать верховенство официальной системы ценностей и отрицать идею, что заключенный — человек низшего сорта. Это позволяет, прежде всего, утверждать свою фундаментальную порядочность, достоинство и ценность в унизительной ситуации, а также демонстрировать эти персональные качества безотносительно к любому силовому давлению со стороны официальной системы [492] .

492

Richard A. Cloward. Social Control in the Prison // Cloward et al. Op. cit. P. 40. См. также: Sykes, Messingen. Op. cit. P. 10–11. Такая непровоцирующая, но антагонистическая позиция демонстрируется некоторыми меньшинствами. Ср., например, с комплексом «крутого мужика» среди городских чернокожих в Америке.

Сходным образом в Центральной больнице, в «жестких», максимально охраняемых палатах, куда отправляли в качестве наказания и где постояльцам было уже почти нечего терять, можно было обнаружить интересные примеры того, как пациенты, не доставлявшие никаких особенных хлопот, самой своей позой выражали безразличие и легкое презрение к персоналу всех уровней, сохраняя при этом полное самообладание.

V

Можно было бы легко объяснить появление практик вторичного приспособления исходя из допущения, что индивид обладает спектром потребностей, врожденных или приобретенных, и, попадая в среду, отрицающую эти потребности, просто реагирует на нее, изобретая кустарные средства их удовлетворения. Думаю, такое объяснение принижает значение этих подпольных способов адаптации для структуры Я.

Практика спасения части себя от когтей института хорошо видна в психиатрических больницах и тюрьмах, но ее можно обнаружить и в более безобидных и менее тоталистических институтах. На мой взгляд, такое неподчинение является не побочным механизмом защиты, а скорее центральной составляющей Я.

Социологи всегда питали интерес к тому, как группы влияют на индивида, как он идентифицирует себя с группами и как он падает духом, если группы не оказывают ему эмоциональную поддержку. Но если мы присмотримся к тому, что происходит при исполнении социальной роли в потоке социальных взаимодействий в общественном учреждении или в любой другой единице социальной организации, мы увидим не только господство этой единицы. Мы всегда обнаружим, что индивид применяет определенные методы сохранения дистанции, создания пространства для маневра между собой и тем, с чем, по мнению окружающих, он должен идентифицироваться. Несомненно, психиатрическая больница государственного типа предоставляет в высшей мере благодатную почву для этих практик вторичного приспособления, но на деле они, подобно сорнякам, прорастают в социальных организациях любого типа. Если мы, следовательно, обнаруживаем, что во всех исследованных реальных ситуациях их участники предпринимали меры для защиты от своих социальных связей, почему мы должны класть в основу нашего представления о Я то, как индивид вел бы себя в «правильных» условиях?

Простейшее социологическое представление об индивиде и его Я заключается в том, что он воспринимает себя в соответствии с тем, какое место ему отводится в организации. Столкнувшись с возражениями, социолог может модифицировать эту модель, немного ее усложнив: Я может быть еще не сформированным либо может сталкиваться с конфликтующими обязательствами. Вероятно, нам следует еще больше усложнить эту конструкцию, поместив эти возражения в ее центр, и с самого начала определять индивида в социологических целях как существо, занимающее позицию, существо, располагающееся где-то между идентификацией с организацией и оппозицией по отношению к ней и готовое при малейшем давлении восстановить равновесие, сместив свою вовлеченность в том или ином направлении. То есть Я может возникать вопреки чему-либо. Это понимали исследователи тоталитаризма:

Кетман заключается, как это ясно видно, в реализации себя вопреки чему-нибудь. Тот, кто практикует кетман, страдает из-за препятствия, на которое наталкивается, но если бы препятствие вдруг было убрано, он оказался бы в пустоте, может быть, кто знает, еще более неприятной. Внутренний бунт зачастую нужен для здоровья и бывает особой разновидностью счастья. То, что дозволено сказать, оказывается гораздо менее интересным, чем эмоциональная магия охраны своего внутреннего святилища [493] .

493

Чеслав Милош. Порабощенный разум / Пер. с польск. Владимира Британишского (Санкт-Петербург: Алетейя, 2003). с. 119.

Я показал, что то же самое происходит в тотальных институтах. Но разве свободное общество чем-то отличается?

Если мы являемся частью чего-либо, наше Я нестабильно, но при этом абсолютная приверженность и привязанность к какой-либо социальной единице требует определенного отказа от Я. Наше представление о себе как личности может быть обусловлено принадлежностью к более широкой социальной единице; наше представление о себе как Я может возникать в результате мелких форм сопротивления втягиванию нас в эту единицу. Наш статус опирается на прочный фундамент окружающего мира, в то время как наша идентичность часто прорастает в его трещинах.

Медицинская модель и психиатрическая госпитализация [494]

Некоторые заметки о превратностях профессий в сфере ремонтных услуг.

В любом обществе существуют предпочтительные способы обращения и общения между двумя индивидами, например между родственниками или между представителями высшей и низшей касты. Все эти способы структурирования контакта могут быть одновременно источником идентичности, руководством к идеальному поведению и основанием как для солидарности, так и для разногласий. Каждый способ структурирования основывается на ряде взаимосвязанных допущений, согласованных между собой в виде определенной модели. В каждом конкретном случае мы обнаруживаем, что специфические ограничения не позволяют людям полностью воплотить идеал и что возникающие в результате отклонения имеют характерные последствия. Поэтому исследователь общества может использовать в своих целях те же модели, которые члены общества используют в своих.

494

Я хотел бы поблагодарить Фреда Дэвиса [Фред Дэвис (Fred Davis, 1925–1993) — американский социолог, специалист по медицинской социологии и социологии культуры. Получил докторскую степень по социологии в Чикагском университете в 1958 году. Профессор Калифорнийского университета в Сан-Диего. Был президентом Общества исследований символического взаимодействия. Автор книг «Переживание кризиса: жертвы полиомиелита и их семьи» (1963). «Болезнь, взаимодействие и Я» (1972), «Тоска по вчерашнему дню: социология ностальгии» (1979), «Мода, культура и идентичность» (1992).] и Шелдона Мессингера за критику и предложения по доработке, которые я включил в текст без специальных упоминаний. Я также без специальных ссылок беру многое из фундаментальной статьи по данной теме: Alfred H. Stanton, Morris S. Schwartz. Medical Opinion and the Social Context in the Mental Hospital // Psychiatry. 1949. Vol. 12. № 3. P. 243–249.

В нашем западном обществе важным видом взаимодействия между двумя индивидами является взаимодействие между оказателем услуги и тем, кому ее оказывают. Думаю, проанализировав допущения и идеалы, стоящие за этой формой профессиональных отношений, мы проясним некоторые вопросы, касающиеся психиатрической госпитализации.

I

Специализированные рабочие задачи можно разделить на две категории: в первом случае практик «соприкасается с публикой» во время работы, во втором случае — нет, выполняя работу только для признанных членов организации, в которой он работает. Я полагаю, что проблема столкновения с публикой и контроля над нею достаточно существенна, чтобы рассматривать всех, кто с ней сталкивается, вместе. Это значит, что сотрудника хозяйственного магазина и фабричного слесаря в целях исследования необходимо отличать друг от друга, хотя они и занимаются похожими вещами.

Среди задач, которые требуют от исполнителя соприкосновения с публикой, можно выделить два типа: в первом случае публика состоит из ряда индивидов, во втором она состоит из ряда аудиторий. Дантист выполняет задачи первого типа, комик — второго.

Задачи, которые требуют от их исполнителя соприкосновения с публикой (в любой из двух форм), различаются в зависимости от того, в какой мере они представляются публике в качестве личной услуги, то есть как помощь, нужная получателю. В идеале работу в сфере личных услуг можно определить как такую работу, исполнитель которой оказывает специализированные личные услуги ряду индивидов, для чего ему приходится вступать в прямую личную коммуникацию с каждым из них, и это единственное, что связывает его с ними [495] . Согласно этому определению, вызов в суд, например, не является личной услугой для вызываемого. Психолог, который проводит профессиональное тестирование людей, желающих узнать свою пригодность, оказывает личную услугу, но если он тестирует тех же людей по поручению отдела кадров какой-либо организации, они являются для его работы лишь испытуемыми, а не его клиентами. Поэтому я также, невзирая на язык переписчиков, исключаю из категории оказателей услуг домашнюю прислугу, так как горничная работает на хозяйку, а не на публику, и уборщиц, так как они обычно не вступают в прямую коммуникацию с теми, кто ходит по их чистым полам.

495

Интерес социологов к профессиям в сфере услуг берет начало преимущественно в исследованиях Эверетта Ч. Хьюза и получает продолжение в работах его студентов из Чикагского университета, особенно Освальда Холла [Освальд Холл (Oswald Hall, 1908–2007) — канадский социолог, специалист по социологии семейных отношений, социологии медицины и социологии труда. В 1944 году получил докторскую степень в Чикагском университете. С 1946 по 1955 год преподавал в Университете Макгилла, с 1957 по 1974 — в Университете Торонто. Автор книг «Размер и состав канадской семьи» (1937), «Неформальная организация медицинской практики в американском городе» (1944), «Парамедицинские профессии в Онтарио» (1970) и др.] и Говарда C. Беккера [Говард Сол Беккер (Howard Saul Becker, p. 1928) — американский социолог, специалист по социологии искусства, социологии девиантности и социологической методологии. Закончил Чикагский университет, где затем получил докторскую степень по социологии в 1941 году. Профессор Северо-западного университета. Беккер считается одним из представителей второго поколения Чикагской школы. Автор книг «Аутсайдеры: исследования по социологии девиантности» (1963), «Миры искусства» (1982), «Написание текстов для социальных ученых» (1986), «Как говорить об обществе» (2007), «Доказательство» (2017) и др.]. См., в частности, статью последнего: Howard S. Becker. The Professional Dance Musician and His Audience // American Journal of Sociology. 1951. Vol. 57. № 1. P. 136–144.

В данной статье я хочу рассмотреть работу в сфере личных услуг, как она здесь определяется, но я включу в нее некоторых практиков, которые не совсем соответствуют моему определению, поскольку идеал, на котором она основывается, притягивает людей, которые не в состоянии ему соответствовать. Отклонения от идеала, вызываемые самим индивидом или другими, создают проблемы с идентичностью, которые исследователь должен понимать исходя из идеала — и понимать по-разному в зависимости от того, как отклонение соотносится с идеалом: и настырный продавец автомобилей, и врач страховой компании предоставляют нечто меньшее, чем личные услуги, но в силу разных обстоятельств.

Традиционно работа в сфере личных услуг классифицируется исходя из ее почетности: на одном полюсе находятся свободные профессии, на другом — торговля и ремесла. Это разделение может запутывать, поскольку относит к разным рангам тех, кто сходен по своему духу. Разделение, которое собираюсь применять я, помещает на одном полюсе тех, кто оказывает дежурные технические услуги, например билетеров или телефонных операторов, а на другом — экспертов, обладающих рациональными, наглядными компетенциями, применение которых может быть самоцелью и которые в целом не могут быть освоены теми, кому оказывают услуги. Оказатели дежурных услуг, как правило, обслуживают покупателей, «вечеринки» или заявителей; оказатели экспертных услуг, как правило, работают с клиентами. Оказатели услуг обоих типов обычно обладают определенной независимостью от людей, которым они оказывают услуги, но только эксперты в состоянии превратить эту независимость в торжественную и величественную роль. В данной статье я хочу рассмотреть социальные и моральные допущения, лежащие в основе практики оказания экспертных, не дежурных услуг.