Тотем

— Я уже заждался и начал скучать, — Полоз самодовольно усмехнулся.

За время, что Сэт провёл в бое, змеиный князь успел сменить благородные одежды на крепкий доспех. Чешуя на нём была тонкой, но крепкой. Сэт не видел в ней слабых мест, куда удобно вонзить клинок, чтобы ранить. В свете факелов чешуя блестела. Пламя огненными всполохами танцевало на чёрной поверхности, позволяя угадывать стыки между плотно прилегающими друг к дружке пластинами.

В руках змеиного князя был меч. Тонкий, гибкий, словно тело змеи. Он и был им — вскоре понял Сэт, когда меч, поддавшись желанию хозяина, распался на стальные звенья и в его руках превратился в опасный хлыст. Первый удар змея был неожиданным и болезненным, содрав кусок плоти с незащищённой руки, но это лишь раззадорило росомаху.

«Второго шанса не дам», — с усмешкой пообещал он себе и змею.

Они сошлись в поединке без справедливого взора небесного судьи Солнца. Без воинов-росомах, которые бы следили за ними и не давали ни одной змее подобраться ближе к Сэту и воспользоваться его увлечённостью боем. Князю пришлось следить за каждый шагом Полоза, за каждым движением, чтобы его не догнал ни опасный взмах хлыста, сдирающего заживо кожу, ни острый и подлый удар клинка, когда оружие в руках Витара меняло форму быстро и легко, как его хозяин.

Они тоже меняли форму. В тронном зале Полоза сражались то люди, то звери. На стенах плясали две фигуры — огромной змеи и свирепой росомахи. Первая кровь и первые раны подстёгивали мужчин. Они желали большего. Пытались показать своё превосходство. Не замечали боли, которая стала верной спутницей. Сэт чувствовал горький привкус желчи и крови на языке, но сражался, потому что не имел права проиграть. В глазах Полоза он видел ненависть и презрение, которые сменили в них издёвку и превосходство, когда его меч нашёл слабое место в тонких, но прочных пластинах чешуи. Кровь полилась по клинку, закапала на песок.

Полоз не охнул от боли, а стиснул зубы, не подарив такого удовольствия противнику. Он взмахнул хлыстом, заставляя Сэта отойти. Между ними пролегло пространство, которое Витар не торопился сокращать. Вид крови на собственной ладони позабавил змея. Он рассмеялся, смотря на неё, усмехнулся, подняв взгляд на росомаху.

— Тебе всё равно не уйти отсюда живым. Твоя гордость станет для тебя погибелью.

Витар заливался смехом, обращаясь в змею.

— Прощай, князь Росомах.

Змеи, наблюдавшие за ходом сражения, полезли из всех щелей, спускаясь на пол и сползаясь к ногам Сэта.

Крупный полоз, отличавшийся от остальных двумя чёрными точками у головы, ловко протиснулся в щель в стене и скрылся, оставив след крови на песке.

— Трус! — крикнул ему вслед князь.

Сэт не ждал честного поединка от Витара. Полоз не смог победить его честно и своими руками, поэтому оставил всё на слуг, чтобы те взяли его числом. Воины всё прибывали, нападали на него группами, истощая и отвлекая. Каждый раз змея подбиралась ближе и пыталась прокусить толстый сапог или укусить открытое голенище, но промазывалась или оставляла в толстой коже обувки новые дырки, не царапнув князя. Свежих и опасных ран становилось всё больше. Сэт чувствовал, как тяжело держать меч в руке и отражать нападение. Змеи загоняли его в угол. Теснили к расщелинам в стене, а там — Сэт был уверен — его ждёт погибель от яда.

— Защитить князя!

Сэт узнал в приказе крепкую руку воеводы.

— Вовремя ты, воевода, — усмехнулся слабеющий князь, когда подле него, плечом к плечу, оказался старый боевой товарищ.

Вместе с ним в тронном зале оказалась пятёрка крепких мужей, и песня клинков и смерти снова запела. Так громко, что сотряслись стены змеиного гнезда.

***

— Кайра!

— Кайра!

— Кайра!

Они кричали. Звали её. Искали по всему подземелью. Обходили его вдоль и поперёк, пытаясь отыскать след лисьей княжны. Многие часы бесполезных поисков, которые не приносили ничего. В змеиной обители не осталось змей. Только холодные стены и лопнувшие скорлупки змеиных яиц. Они нашли трёх жён Полоза, которых князь не пожелал забрать из своих покоев, и каждую из них убили с большим уважением и милосердием, чем их подданные убивали росомах и медведей.

— Здесь оставаться нельзя, — воевода говорил с сожалением, но, тронув плечо Сэта по-отечески, надеялся, что князь не будет глух к его словам. — Ты сам видел, как гады ползут из расщелин. Солнце уже садится. Мы здесь слепы как кроты. Задержимся и все погибнем.

Сэт молчал. Он продолжал идти дальше по тоннелю, подсвечивая дорогу факелом.

— Сынок… — воевода позволил себе вольности, но даже на них Сэт не обернулся. — Мы можем разбить лагерь в степи, за пределами этого проклятого места. Там мы увидим, если на нас нападут. Выстоим, а утром вернёмся и продолжим поиски.

Сэт не слушал.

— Может, её вообще здесь нет. Увели ещё до того, как мы пришли, — он продолжал попытки вразумить князя, но все они были тщетными. Сэт превратился в безумца, ищущего в темноте. — Может, она вообще… — воевода не хотел этого говорить, зная, что ранит князя, но всё же набрался смелости и сказал, — мертва.

Сэт остановился, будто это слово значило для него слишком много.

Они устали после продолжительных и бесполезных поисков. Они не спали и не отдыхали после боя, кинувшись сразу звать её и искать, но каждый новый тоннель заводил их в тупик или открывался новой ветвью тоннелей, уходивших ещё глубже и глубже под землю. Некоторые воины не выдерживали находиться в темноте так долго, и уходили, поддавшись панике. Сэт тоже всё чаще останавливался и находил опору в стене, чтобы не свалиться без сил. Раны, полученные в бою, истощали его. Наспех наложенные повязки быстро пропитывались свежей кровью и вызывали тревогу у воеводы.

Сэт снова продолжил путь, будто не слышал слов воеводы. Прикоснулся к камню в поисках силы, мысленно помолился Зверю.

— Камень влажный, — невпопад сказал князь, и повернулся вместе с факелом, высвечивая путь во тьму.

— Ах, ты ж лихо! — ругнулся воевода, топнув ногой, будто пытался что-то раздавить.

Сэт оглянулся и заметил, как серая мышь быстро бежит, спасаясь от сапога, в темноту, откуда пришла.

— Сынок, — устало вздохнул воевода, — давай повернём обратно. В темноте уже мерещится всякое.

Воевода промолчал, что принял прыткую мышь за недобитого змея. Мышь спаслась от сапога и юркнула в проход до того, как воевода потянулся за мечом. Будь на её месте змея, он бы уже баюкал ногу, высасывая из неё опасный яд, и молился Зверю, чтобы смерть не пришла по его душу.

Сэт нахмурился, пошёл по тоннелю, куда убежала мышь. Если здесь есть зверь, живой, не змея, значит, где-то поблизости у неё гнездо. Источник пищи и воды или выход наружу, который они не заметили.

Этот тоннель отличался от других. Воздух в нём был сырым. Вскоре росомахи нашли источник такой влажности — подземный источник бил и шумел прохладной и удивительно чистой водой. Они проходили всё дальше. Камень был влажным и холодным. Дышалось легче, и пыль не стояла столбом.

Сэт принюхался, когда потерял из виду мышь, и внутри у него будто разом всё перевернулось.

— Кайра, — князь на одном дыхании произнёс её имя и бросился к деревянной двери в конце тоннеля.

— Князь! Постой!

Но он не остановился на предостережение воеводы, опасавшегося, что в темнице, где столько томилась пленница, они найдут лишь бездыханное и изуродованное тело. Сэт хотел убедиться, что не сошёл с ума в темноте, от боли, ран и усталости. Что она действительно здесь. Что все эти поиски не были напрасными, и они успели.