Товарищ "Чума" 5

Ну, вы и сами знаете, что было дальше — десять лет осады, погибла половина легендарных героев Древней Греции, а также всё мужское население Трои. Женщины города были превращены в рабынь, а павшая Троя разрушена и сожжена. А это, на минуточку, 1184-й год до нашей эры! Ведьма, определённо права — за всё те тысячелетия люди не поменялись ни на йоту! Мы всё так же фанатично продолжаем пускать друг другу кровь. Только наши «аппетиты» постоянно растут. Сотни убитых… Тысячи… Десятки и сотни тысяч… Миллионы…

— Да, — произнёс я вслух, повторяя последние слова ведьмы, — люди убивали, убивают и будут убивать себе подобных. И в том будущем, которое мне открылось, никаких изменений на это счет не произойдет. По крайней мере, в ближайшую сотню лет — точно.

— Вот и здорово! — Ведьма довольно дернула верхней губой, показав белоснежные зубы.

Похоже, что это она так мило улыбнулась. Но я-то видел, какая на самом деле у неё настоящая улыбка. Так что никаких иллюзий на этот счет не испытывал.

— Значит, и для нас будет еще время, чтобы пополнить пустеющие резервы и шагнуть еще на ступеньку вверх — к настоящей силе и власти, — добавила она. — Война — это лишь один из способов хозяйствования, герр Богер, не более.

Ну, да, кому война, а кому мать родна. Причем, это касается не только ведьм и колдунов.

— А ты действительно можешь заглядывать так далеко — на сотню лет в будущее? — неожиданно с интересом спросила Глория. — И каково это — видеть грядущее, как мой знаменитый соотечественник Мишель де Нотрдам[4]? Ты знаешь, что он тоже был весьма могучим ведьмаком.

— Нет, не знал, — мотнул я головой. — А насчёт будущего… Будущее зыбко, эфемерно и вариативно, — максимально уклончиво ответил я. — Есть несколько основных линий, которые могут свершиться с большой долей вероятности… Но стопроцентной гарантии не существует. Даже этот наш с тобой разговор каждое мгновение меняет вероятное будущее… Несущественно, малозаметно — но меняет. Поэтому очень сложно объяснить… — продолжал я гнать пургу. — Как откроется дар, ты сама всё поймёшь.

— Интересный у нас с вами выходит разговор, герр Богер, — после небольшой паузы продолжила Глория. — Я, сама того не желая, открыла вам едва ли не всю душу… Хотя священники утверждают, что у нас с вами её нет — мы её продали дьяволу! — И она дико заржала в голос, что так не вязалось с её предыдущим поведением.

— А разве это не так, фрау Аденауэр? — с ехидным прищуром поинтересовался я.

— А то вы не знаете, милый Хайни, что всё у нас так же, как и у обычных простаков, — томно произнесла Глория, потянувшись своим обновленным крепким телом, словно кошка. — И душа, что естественно, тоже на своем законном месте. Это искра творения, с помощью которой Создатель вдохнул жизнь в окружающий нас мир.

— Да, не буду спорить…

— А спорить с этим глупо — без души не было бы нас самих! Вот твой Вирлоок так же, как и древние упыри, выпивает душу до дна — тушит искру, лишая посмертия… И мой тебе совет, ведьмак, расстанься с ним как можно скорее! Пока не стало слишком поздно!

— Позвольте мне самому распоряжаться своей судьбой, фрау Аденауэр, — мягко, но в то же время твердо произнес я.

Можно было бы сказать проще, что это ваще не её собачье дело… Но я же джентльмен, как-никак, а она, какая-никакая, но, всё-таки, дама. Страшная, как смертный грех, траченная молью, поеденная плесенью и покрытая пылью веков — но всё-таки женщина. А меня учили в детстве учтиво с ними обходиться.

— Так я разве против? — всплеснула руками ведьма. — Мне просто будет неизмеримо жаль, если такой учтивый молодой ведьмак сгинет во цвете лет…

«Ну-ну, — мысленно усмехнулся я, — какая забота!»

— А мы, возможно, сумели бы подружиться… в будущем…

— Надеюсь, подружиться к обоюдной выгоде, Глория? — наконец-то разговор свернул к интересующей меня теме. Пора бы уже определиться с объектом «копирования», в конце-то концов!

— Вы меня несомненно радуете, герр Богер, — расплылась в довольной улыбке фрау Аденауэр, — своим трезвым взглядом на вещи. Не скрою, у меня тоже есть к вам… Как это говорят русские? — задумалась она, припоминая, видимо, забытое выражение. — Шкурный интерес, не так ли?

— Верно, — согласился я. — Но, как по мне, из уст такой прекрасной фрау звучит несколько грубовато. Лучше сказать — корыстный интерес.

— Оу! Вам виднее — русский язык для меня весьма сложен.

— Вы отлично им владеете, Глория. И если бы я не знал о вас ничего, то ни за что на свете не сумел бы распознать иностранку.

— Спасибо! Ваш немецкий тоже безукоризнен.

— Я могу перейти на него, если вам так будет легче… Либо на родной вам французский.

— Нет, Генрих, давайте лучше перейдем к взаимовыгодному сотрудничеству. Что вы хотели найти в моём кабинете? Если вы мне поведаете о своих поисках, я быстрее сумею вам помочь.

— Смотря, что вы хотите взамен? — поинтересовался я. — А искал я себе новую «шкурку»… — Я взял себя за отвороты мундира и легонько тряхнул.

— А эта чем не устраивает? — спросила ведьма. — Выглядит натурально. Или чин маловат?

— Нет, мне нужна новая личина с определенным… э-э-э… «свойством»…

— И каким же? — Ведьма с интересом подалась поближе, положив свою внушительную грудь на стол.

— Мне нужно в ближайшее время попасть в Берлин, — озвучил я Глории свой план минимум. — Поэтому мне нужен человечек, с которого я сниму «копию». А затем вместо него, с его телом и лицом с комфортом доберусь до столицы Третьего рейха.

— А оригинал?

— Оригинал придётся списать «в утиль», — совершенно бесстрастно ответил я. — Он мне не интересен… Даже опасен, поскольку может принести массу неприятностей, если обнаружится подмена. Поэтому оставлять его в живых я не намерен.

— Отлично! — Ведьма даже в ладоши хлопнула. — Есть у меня для вас отличный кандидат на эту роль — один спесивый майоришка, Удо фон Штаде. Редкостная скотина, но из очень древнего графского рода.

— Так достал, что готова мне его с потрохами отдать?

— Не то слово, ведьмак! — кивнула ведьма, соглашаясь с моим предположением. — Сама бы с удовольствием его раньше удушила, до того он меня достал. Но слишком уж заметная фигура в аристократических кругах Германии — эти толстосумы точно будут копать, если он неожиданно исчезнет.

— Да чего бояться каких-то простаков? — не понял я её страха.

— Уж больно род у этого майоришки древний, — пояснила свою позицию Глория, — и он не чужд тайных знаний — могут и о моём реальном ремесле прознать. А инквизиция, хоть её никто уже давно никто не видел, до сих пор за ведьмами охотится!